Тетушка подтвердила: — Похоже, что да. Далила положила руки на стол и, тщательно расправляя скатерь, упрямо сказала: — Ну, все, остается одна Людмила. Анфису и Сасуняна убила она. Она же пыталась убить Марину. Больше некому. Остальных подозреваемых ты отвергла. — Людмила не подозреваемая, — твердо сказала тетушка Мара. — А кто она? — взвыла Далила. — Людмила жертва. И все. Давай на этом поставим точку. Людмилу я в обиду не дам. Самсонова вспомнила: «Вот я дура! Наша Мара Зайцеву Люсю всегда нежно любила. Мара не может быть объективной. В этом деле она мне не помощник». Бессмысленный уже разговор был прерван телефонным звонком. Звонила Лиза Бойцова. — Далька! Мариша моя умирает! — не своим голосом завопила она. — Что случилось? — запаниковала Далила. — Сахар снова резко поднялся. Врачи собьют, он опять поднимается. Тут собрался сумасшедший консилиум. Одни светила. И ничего не могут поделать. Боятся, что Мариша в кому впадет. Самсонова поразилась: — Но как же так? Ведь динамика была положительной. Марина уже шла на поправку. Бойцова заплакала: — Никто ничего не поймет, говорят, чудеса, никакие лекарства не помогают. А я точно знаю: кто-то травит Маришу. Я на всякий случай охрану поставила у палаты. Положив трубку в карман, Далила строго взглянула на тетушку и сообщила: — Немедленно еду в милицию и рассказываю все про Людмилу. Тетя Мара устало прикрыла ладонью глаза и прошептала: — Детка, ты вольна делать все, что угодно, но милиционэры Калоевой не помогут. Только Люсеньку Зайцеву запачкаешь зря. Глава 35 Калоеву на этот раз удалось спасти. Елизавета Бойцова не поскупилась: поставила перед дверью палаты подруги двух дородных парней, а в самой палате посадила сиделку. После принятых мер Марина снова быстро пошла на поправку. Теперь в палату к ней никого не пускали, кроме Самсоновой и Елизаветы. Врачей и медсестер, разумеется, тоже пускали, но неохотно. Сиделка же на людей в белых халатах смотрела как гад на лягушку. И все лекарства исследовала придирчиво, со смиренным презрением. Докторам становилось не по себе, и они старались в палате Калоевой без нужды не задерживаться. Наконец наступил момент, когда врачи разрешили поговорить с Калоевой. Бойцова осторожно попыталась выяснить, кто посещал Марину в тот день, когда у нее резко поднялся сахар. На все вопросы Марина молчала. Когда же Бойцова заплакала от бессилия, Марина грустно ее попросила: — Не надо, Лиза, не могу я сказать. Она ни в чем не виновата, а вы ее сразу же обвините. Бойцова не успокоилась. Несколько дней она подбивала Далилу пойти к Калоевой на разведку. — Ты же психоаналитик, — шипела она, — знаешь все подходы к душе. Расспросила бы Марину, должны же мы знать, кто ее смерти желает. Самсонова отмахнулась: — Отстань от нее. По-другому надо нам действовать. — Как по-другому? — не унималась Елизавета. — Все преступления надо раскрыть, тогда Марина опять будет в безопасности. — Ничего себе! — ужаснулась Бойцова. — Раскрыть все преступления! А на Луну слетать нам не нужно? Этим вечером Далила расположилась в своем кабинете. На лист бумаги нанесла всех подозреваемых. И так и эдак пыталась их совместить, пересечь их интересы, но подозреваемые не совмещались и интересы их плохо пересекались. Особенно не совмещалась покойная Светлана Михайловна с покойной Анфисой. А Далила спешила, чуяла, что от ее расторопности зависит жизнь Марины Калоевой. И на этот раз Самсонову не подвело чутье. Ночью ее разбудил звонок. Звонила Бойцова и так истошно кричала, что Далила уж было подумала, что Марина скончалась. Оказалось, что (слава богу!) Марина жива, но сахар резко поднялся опять, снова сбивают, а он поднимается — в общем, история старая. — Спасают? — спросила Далила. — Спасли, — выпалила Бойцова. — Но я теперь места себе не нахожу. Что же происходит? Мои ребята клянутся, что в палату никто не входил. В том же клянется сиделка. Как думаешь, их не подкупили? — Все возможно, — вздохнула Далила. Повесив трубку, она глянула на часы и подумала: «Эх, нельзя Мару будить, слишком рано, на весь день разболеется. Но что же делать? Надо спешить! Надо анализировать. Мне нужна ее логика. А Мара, ну как назло, сопротивляется. Вредничает, ведь не такие задачки решала. Что же она молчит? Неужели не понимает? Заладила: Людмила не виновата. Ох, не убережем мы Марину, никогда себе не прощу!» С трудом дождавшись утра, Далила отправилась к тетушке Маре. Машинально жевала песочный пирог. Травяные чаи гоняла. И тасовала, тасовала туда-сюда фигуры подозреваемых. Нотариус с Анфисой был в сговоре, потому она к нему и пришла… Тетушка версию разбивала: — Всем известно, как честны наши нотариусы. С кем они только не в сговоре? Что ж, всех клиентов подряд убивать? И ты забыла, его самого убили, Марка Борисовича. Он, кстати, был порядочный человек. Насколько это, конечно, возможно в нашей продажной стране. — Ах, тетя, не вздумай заговорить о политике, — испугалась Далила. — Еще чего! Выдвигай свою версию. — Миша Калоев Анфису убил… — Почему? — Я не знаю, — со слезами призналась Далила. Тетушка посоветовала: — Вот что, деточка, сдается мне, что Светлану Михайловну надо искать. Оттуда ниточка и потянется. — Да где же я буду ее искать? Паспортов мне пациенты не предъявляют, настоящих имен их не спрашиваю. Может, она и не Светлана Михайловна, а… Далила застыла. — Что, деточка? — испугалась тетушка Мара. — А что, если Светлана Михайловна и есть Зинка Попова, подруга Пекаловой? Старушка напомнила: — Но Светлана Михайловна умерла раньше, чем Зинаида уехала. — А может, она солгала. — Зачем? — Чтобы меня запутать. Тетушка Мара, пряча улыбку, принялась резать пирог. — Ах, почему ты мне не помогаешь? — рассердилась Далила. — Надо спешить! — Куда? — Нужно Марину спасать! — Детка, ты увлеклась. Свои силы переоценила. Сама посуди, у тебя шесть трупов: Анфиса, Калоев, Светлана Михайловна, Сасунян, нотариус и Трофимыч. Далила добавила: — Семь, ты забыла Рубена. Тетушка почему-то обрадовалась: