— Именно! Я забыла Рубена! Видишь, как сложно. И что же ты хочешь при этом? — Марину спасти. — Детка, прими от меня совет. Ты не следователь. Ты психолог и психиатр, отличнейший психоаналитик. Я так всем и говорю: моя племянница ас. Вот и займись своим делом. Вернись к своим книгам, копай, там ищи, там, в науке разгадка. — Ты все знаешь! — прозрела Далила. — Предательница! Ты все знаешь! Видишь, как я страдаю, и все же молчишь! Жестокая! Тетушка племянницу осадила: — Полегче, родная, полегче, я не господь, я не знаю. Не буду отказываться, версии есть, но все они неутешительны. Расстраивать тебя не хочу. У тебя и без того круги под глазами. — Но как ты не поймешь! — закричала Далила. — Марину кто-то хочет убить! Марину надо спасать! Тетушка Мара поднесла палец к губам и прошептала: — Тише, ребенок. Надо Марину спасать, но, повторяю, я не бог. Ты умница, попробуй, спаси. — Я тоже не бог. — Ты молодая, а я слишком старая. У тебя есть жажда, в тебе есть огонь, ты хочешь знать, а я уже пепел. Лопаю песочные пироги и жирею. Попробуй-ка хоть раз обойтись без меня. Был брошен упрек. Серьезный упрек! Впервые!!! Далила не ожидала. — Попробую! — упрямо процедила она. Тетушку Далила покидала обиженная, но не сломленная. Уходя, твердила: «А вот и попробую спасти Марину Калоеву! Попробую и спасу!» И не спасла. Елизавета Бойцова никому уже не доверяла: охрану сменила, сиделку, но новый приступ Марину добил. Сахар снова вдруг подскочил, Калоева впала в кому. Долго лежала безжизненная Марина. Далила каждый день приходила на нее посмотреть, осторожно рядом садилась, нежно руку брала и уговаривала, просила жить, не сдаваться. Но однажды не выдержала Далила и горько расплакалась. Всхлипывая, повторяла: — Мариша, прости! Мариша, это я во всем виновата! Не уберегла! В палату ворвались врачи. «Нельзя! Нельзя!» Потащили Далилу к выходу. Оглянувшись, она содрогнулась: по щеке Марины катилась слеза. На следующий день Калоева умерла. Глава 36 Смерть Калоевой Далила восприняла как личное поражение. И боль того поражения с каждым днем становилась сильней. Далила стала рассеянной, задумчивой, отрешенной. Дошло до того, что она уже начала себя спрашивать: «А могу ли я практиковать? Имею ли право? В той ли я форме, чтобы чужие души лечить? В каком состоянии моя собственная душа?» Душа Далилы ох как болела. Нарушалась первая заповедь психоаналитика, гласившая: не берись решать чужие проблемы, не решив проблемы свои. Возникал вопрос: можно ли решить проблему Далилы. Ведь Калоеву не вернешь, а Далила на себя возложила вину за гибель Марины. Получился замкнутый круг. И все же Далила знала, как разорвать этот круг: надо найти убийцу Анфисы. Она и искала. Вечером, приходя с работы, садилась в кабинете за стол и думала, думала, думала. И однажды наконец набросала штрихами конструкцию. Первый штрих: Сасунян убил Михаила Калоева. Зачем? Ради Марины? Допустим. Второй штрих: Сасунян убил Трофимыча, сторожа фабрики. Зачем? Он лишний свидетель. Третий штрих: Сасунян убил Анфису Пекалову. Зачем? Надоела, хотел бросить, она его шантажировала, пугала, что Марине расскажет об их отношениях. Марина дорога Сасуняну, поэтому он Анфису убил. Но подстроил все так, чтобы стрелку перевести на Михаила Калоева — не получилось. Тогда он с помощью Далилы попытался перевести стрелку на Людмилу. Очень удобно: одним разом и от шантажистки избавиться, и от неугодной жены. Людмилу сажают, Сасунян уламывает богатую вдову Марину, они женятся. Четвертый штрих: Сасунян убил нотариуса, Марка Борисовича. Перед собственной смертью как-то успел. Почему? Анфиса призналась, что составила завещание на него, на Сасуняна. Бог знает что она наговорила нотариусу перед смертью, эта Анфиса, ведь Сасунян же ее травил. Он лгал, что Миша Калоев любовник Анфисы. На самом деле любовником был он, Сасунян. Он и травил. Вдруг нотариус, узнав, что девушка умерла, в милицию побежит? А так, придет другой нотариус, и делу конец. Сасунян получит по завещанию долю своей компаньонки Пекаловой без всяких проблем и вопросов. Пятый штрих: Кто убил самого Сасуняна? Людмила. Опасалась, что он ее под статью подведет. А он здорово взялся за родную жену, даже Далилу привлек: «фартук в крови, капот «Опеля» теплый». Было чего опасаться. Шестой штрих: Кто убил Марину Калоеву? Тоже Людмила. Зачем? Из ненависти. Слишком много Марина ей бед принесла, невольно, одним своим существованием. Седьмой штрих: Кто прислал письмо, указывающее, что убийца Анфисы Миша Калоев? Кому эта версия выгодна? Только Людмиле. За Самсоновой укрепилась хорошая слава, она расследует преступления, недоступные профессионалам. Ясное дело, что Людмила боялась Далилу больше, чем следователей прокуратуры. Поэтому она хотела убедить подругу, что Сасунян никого не убивал. Почему? Боялась, что его осудят и конфискуют имущество. Она больна и плохо соображает. Психическое расстройство делает взрослого человека ребенком. И последний, восьмой штрих: кто убил Светлану Михайловну? Не окажись у нее телефона Анфисы, можно было бы предположить, что Светлана Михайловна сама умерла. Но телефон был, значит, Светлану Михайловну убил Сасунян. Почему? Она что-то знала, порочащее Сасуняна. Скорей всего то, что Миша Калоев к Анфисе отношения не имеет. Светлана Михайловна знала: любовник Пекаловой — Сасунян. «Да, Светлану Михайловну убил Сасунян, — заключила Далила, разминая руками затекшую шею. — Устала, на воздухе мало бываю, — мысленно поругала она себя. — Надо бы выйти на улицу, прогуляться да перед сном подышать. Заодно и поразмышляю, все ли правильно собрала». Хотела пойти в Таврический сад, но передумала и не спеша побрела по Кирочной. В голове одна мысль: «Что же делать с Людмилой?» Тетушка Мара твердит: — Людмилу не трогай. — Я же не «милиционэрам» сдать Людмилу хочу, — сердясь и передразнивая старушку, возражала Далила. — Людмилу нужно лечить. Тетушка незамедлительно отвечала: — Вот ты ее и лечи. — Я? Ей нужен опытный психиатр, а я специализируюсь на психоанализе. — Ерунда, не нужен ей психиатр. У Людмилы обычный невроз после стресса. — Хорошо, — соглашалась Далила, — пусть невроз, но как я буду ее лечить, когда она видеть меня не желает? Прячется, трубку бросает. Кстати, ты не знаешь, почему Людмила так зла на меня? — Возможно, из-за Марины. Узнала, что ты подружилась с Мариной, вот и посчитала вашу дружбу твоим предательством. Такой ответ поразил Далилу: — Она же Марину убила, она же и сердится на меня! Потрясающе! — Никого Людмила не убивала. На убийство она не способна. — Кому знать, как не тебе: на убийство способны все. Даже я. Даже ты. Такой разговор между тетушкой и племянницей проходил всякий раз, как они встречались. А встречались они в последнее, время часто. Никогда в жизни столько не спорили, не ругались и все равно виделись чуть ли не каждый день. Их тянуло друг к другу, словно магнитом. Вот и сейчас, размышляя об этом, Далила шагает по Кирочной. Ноги сами несут ее к старинному дому тетушки. — Ну, нет! — рассердилась Далила и повернула обратно. — Я туда не пойду! Снова ругаться? Зачем? Видите ли, Людмила у нее не убийца! Еще не известно, что произошло со Светланой Михайловной. Может, и Светлану Михайловну убила она! И мотив был у Людмилы. Убивая Светлану Михайловну, Людмила выгораживала своего Сасуняна. И, разумеется, ради наследства. И едва так Далила подумала, как в трех шагах от нее затормозила машина. Высокий симпатичный мужчина вышел из-за руля, обошел автомобиль, галантно распахнул переднюю дверцу и подал спутнице руку. На тротуар выпорхнула невысокая стройная женщина. Далила глазам своим не поверила. — Светлана Михайловна! — закричала она.