А потом Джорджи кончила. Билась в экстазе, вскидывала бедра, вцепилась в его волосы, выкрикнула его имя, содрогаясь от длительной мощной кульминации. Если верить выражению лица, оргазм она испытала впервые. На миг Натан прижался щекой к мягкому дрожавшему бедру, засим лег на нее и заглянул в удовлетворенное лицо. Щеки окрасились в розовый, бесхитростная улыбка вызвала у него улыбку. — Было замечательно. Ты замечательный! Он прыснул со смеху, слова против воли польстили. До оргазма он доводил многих женщин, но вряд ли хоть одна женщина смотрела на него так, как Джорджи. Она такая непринужденная и счастливая. Он не считал, что совратил ее, он считал, что сделал что-то хорошее. — Что теперь? — мечтательно улыбнулась она. Джорджи провела ладонями по его груди, застенчиво коснулась жестких волосков, большими пальцами погладила соски. Он закрыл глаза, блаженствуя от легкого прикосновения. — Ты хочешь… ну знаешь… Вместо того чтобы закончить фразу, она в приглашении подалась бедрами вверх, и он застонал. — Боже, я так тебя хочу, что боюсь кончить через полминуты. Ты простишь меня, если так случится? — После того, что ты сделал, это не имеет значения, — засмеялась она. Джорджи раздвинула ноги шире и приподняла зад, прижавшись теплой влажной промежностью к твердому члену. Он прислушался к требованию тела, отодвинулся и нашел вход. Слава богу, невзирая на неопытность, она поняла, что сие за собой влечет. Вход оказался ужасно узким. Он никогда не ложился в постель с девственницей и не совсем понимал, каково это. Хоть он и представлял, что будет намного сложнее, все равно, чтобы войти, пришлось постараться. А стоило ей поморщиться и зашипеть от боли, он отпрянул и с тревогой смотрел на нее. — Не останавливайся, — сказала она, притягивая его к себе. Она приподняла бедра, впуская его, и, словно по щелчку пальцев, он пропал. Несмотря на немыслимое сопротивление, он проскользнул глубже, туда, где тепло, влажно, уютно, член словно ласкали от основания до кончика. Ну а дальше проще. Хотя Джорджи, в отличие от него, приятно не было, виду она, конечно же, не подавала: она покачивала бедрами, покрывала поцелуями плечо, приветствовала все, что он делал. А когда наступил оргазм, потребовалась вся сила воли, чтобы иссемениться на простыни, вместо того чтобы поддаться желанию крепко обнять Джорджи и излить семя в нее. Даже без сего удовольствия оргазм вышел невероятным, длительным, интенсивным. Он спрятал лицо у Джорджи на шее и простонал ее имя. Глава 20 Проснулась Джорджи уже затемно. Немного погодя она сообразила, где находится, повернула голову и в нескольких сантиметрах от себя увидела спавшего Натана. Тотчас нахлынул поток воспоминаний. Душа пела, сердце сжималось. Сперва было сложно решить, то ли сожалеть, то ли ликовать, но покуда она смотрела на неподвижное затененное лицо, восторг взял верх. Спал Натан крепко, привлекательное лицо излучало спокойствие. На него можно смотреть вечно, но по ту сторону двери ждал мир, напомнивший о себе топотом шагов над головой. Джорджи мучительно осознала, что еще не пообщалась ни с одним слугой, кроме миссис Лоу, но даже сей разговор ограничился знакомством. Она села осторожно, дабы не дергать покрывало. Одежды валялись на полу, огонь в камине прогорел. Который час? Кожу покалывало от холода, когда она выбралась из кровати и пошлепала к камину, дабы зажечь свечу и узнать время. Часы показывали начало шестого. Слуги будут гадать, придет ли новый камердинер просить ванну для господина или горячий утюг. Они зададутся вопросом: что это за камердинер такой, который ужинает с господином, пьет его бренди, палец о палец не ударяет? В лучшем случае они решат, что новый прислужник высоко задрал нос. Джорджи не хотела, чтобы о ней размышляли. Пора показаться в людской. Натан спал, а она тем временем натягивала мужское облачение, помадой приводила в порядок чересчур отросшие волосы. На цыпочках она вышла из комнаты и отправилась на кухню, где слуги трапезничали и болтали, а служанки суетливо сновали туда-сюда. В теплой кухне стоял аромат только что испеченного хлеба и сочного пряного мяса. Галдеж стих, едва все заметили, что Джорджи стоит в дверном проеме, и повернули головы в ее сторону. Повисло долгое молчание. — Добрый вечер, — сказала она, шагнув вперед. — Я новый камердинер его светлости Джордж Феллоуз. — Добрый вечер, мистер Феллоуз, — с улыбкой подала голос миссис Лоу, засим взглянула на мужчину, сидевшего во главе стола. Мужчина маленький, худой, совершенно лысый. Даже бровей нет. — Мистер Феллоуз. — Мужчина встал. Голос звучал чеканно и властно. — Я мистер Фентон, здешний дворецкий. Отужинаете? Это не вопрос, как могло почудиться. Мистер Фентон глянул на слуг, и они мигом поднялись, переставили тарелки, передвинули стулья, дабы освободить место слева от мистера Фентона. Джорджи шепотом поблагодарила и заняла предложенное место. Миг спустя горничная подала тарелку с аппетитным говяжьим рагу. Вторая горничная принесла плетенку с булочками. Джорджи разломила булочку пополам и с удовольствием втянула приятный запах, внезапно осознав, насколько голодна. С завтрака у нее во рту крошки не было. Мало-помалу все разговорились. Мистер Фентон вовлек Джорджи в беседу о лондонском доме, коим он руководил более десяти лет назад. — Мистер Феллоуз, что его светлость желает на ужин? — справилась миссис Лоу. — Затрудняюсь ответить, — отозвалась Джорджи. — Его светлость сейчас отдыхает. Однако если вы соберете то, что его светлость любит, думаю, он будет доволен. С радостью отнесу поднос наверх. — Хорошо, — кивнула миссис Лоу. Тарелку убрали и поставили блюдо со сладким, масленым паточным пирогом, кой она положила в рот с благодарным стоном. Едва сладкое закончилось, слуги встали из-за стола, дабы вернуться к работе. Джорджи встала вместе с ними, но мистер Фентон ее задержал, опустив руку на предплечье. — Обождите, мне надо кое-что вам отдать. Сейчас принесу. Выпейте чаю. Она села, а мистер Фентон прошел в буфетную. Горничная поставила чай перед миссис Лоу, которая расставляла чашки и блюдца. Несколько минут спустя мистер Фентон воротился и положил перед Джорджи письмо, подписанное рукой Лили. — Утром принесли. — Мистер Фентон сел и принялся за чай. — Я бы отдал раньше, да не видел вас. Джорджи настолько погрузилась в думы, что скрытого упрека не заметила. Она взяла письмо и сломала печать, старалась казаться спокойной, покуда разворачивала лист и просматривала строчки. Горло сдавило, несмотря на попытки сохранить спокойный вид, на лице, видимо, все равно отразилась тревога. — Все хорошо, мистер Феллоуз? — осведомилась миссис Лоу. — Я… да, конечно, мэм. — Она пыталась привести мысли в порядок, вперив взор в письмо, сложила лист с навязчивой аккуратностью и убрала в карман. — Неожиданные вести. Прошу меня простить, за подносом для его светлости я вернусь позднее. Ответа она дожидаться не стала, вышла из кухни, бросилась наверх и вошла в коридор, ведший к опочивальне Натана. Она соскользнула на пол и тяжело моргала, боязливо оглядываясь. Господи, даже на секунду негде спрятаться! Тогда здесь. Она прочитает здесь. Джорджи развернула письмо и прочла второй раз. Джордж! Мы получили известие от Гарри. На него напали в гостинице, где он остановился. Его бы убили, но хозяин спугнул незнакомца, а позже, слава богу, вызвал лекаря. Гарри пырнули ножом, одна из ран начала гноиться — какое-то время у него держалась температура, но сейчас, по его словам, он почти поправился. Макс поехал за ним. Ему удалось одолжить карету, ибо ехать верхом Гарри не может. На него напали, Джордж! Я волнуюсь за тебя. Возвращайся домой. Пожалуйста. Ты все равно понадобишься Гарри, когда он приедет. Пришли поскорее весточку. Лили Его пырнули. У него держалась температура. Господи! Верхом он ехать не мог. Джорджи мучили угрызения совести. Она страдала по Натану, а Гарри в это время был на грани смерти. Как она могла забыться? Она делала что могла, чтобы найти доказательства, — тщетно. Она должна была ехать домой, но нет, она поддалась на уговоры Натана поехать в Кемберли. Почему? Она ворчала из-за того, что вынуждена ехать сюда, но если бы она действительно захотела сбежать, она бы сбежала. Возможность нашлась бы. На худой конец, она могла бы уйти и отыскать ближайший город. Говоря начистоту, она приехала сюда, потому что хотела. Чего? Чтобы ее соблазнили, конечно же. Она хотела, чтобы ее соблазнили. Желание исполнилось. А теперь, как сказано в письме, пора домой. Как только Джорджи успокоилась, она забрала поднос, а затем пошла наверх. Плечом она толкнула дверь и вошла в опочивальню. Натан уже не спал — он сидел на кровати, высунув длинную ногу из-под мятых простыней. При виде его улыбки сердце сжалось. — А я все думал, куда ты подевалась. Надеялся, что ушла на кухню. Умница. Я проголодался. Она уперлась в него взором и покраснела, держала поднос как щит. Улыбка исчезла, покуда он всматривался ей в лицо. — Что случилось? — Ничего, милорд, — сказала она голосом Феллоуза и поставила поднос на столик. — На двоих не хватит. — Я уже поела со слугами. Принести вам халат, милорд? — Нет! Да в чем дело, Джорджи? Она бегло глянула на него. — О чем вы? Он впился в нее взором. — Опять ты ведешь себя как слуга. Мне казалось, это осталось в прошлом. Мы только что занимались любовью! Я думал… — он издал стон разочарования, — ты жалеешь? В этом дело? Она встретилась с ним взглядом, не зная, что сказать. Она жалела?