— Джорджи! — кричал он. — Впусти меня! Натан молотил по двери, снова и снова выкрикивал ее имя, умолял его впустить. Она не обращала внимания. Несколько минут он стучал и умолял, а потом смолк, но Джорджи все равно чувствовала, что он стоит за дверью. А затем она ощутила момент, когда он сдался. Глава 27 После смерти брата семья распалась. Нет, никто никуда не уехал, просто родители отгородились и друг от друга, и от Натана с сестрой. Отец погрузился в имущественные дела и местную политическую жизнь; мать занялась благочестивыми деяниями. Несколько месяцев спустя Натана отправили в школу, большую часть года он проводил вдали от семьи. Кончина брата будто разрушила то, что их объединяло. Вероятно, отгораживаться — это семейная черта. Через несколько минут после того, как он унесся от запертой опочивальни, Натан велел подать коня и переоделся в костюм для верховой езды. Он гнал мерина до Ричмонд-парка, а потом ослабил вожжи. За несколько дней снег растаял; хотя до потепления еще далеко, холодно не было. Натан наслаждался изматывающей прогулкой, выбросил из головы мысли о Джорджи. Ветер обдувал лицо, массивный конь напрягался и резво мчался. Натан наклонился к шее галопировавшего во весь опор мерина, не остановил его, даже когда с головы слетела шляпа. По возвращении он нашел ее в луже. По пути в город отгонять мысли уже не выходило. Перед глазами стояло разочарованное лицо Джорджи. «Скажи, что я ошибаюсь». Натан не сумел. Он взирал на Джорджи, прикидывал, что сказать, понимал, что необычайно глупил, но не понимал, как дать заднюю. Может, надо было признаться ей в любви? Он никогда не говорил этих слов. Никому. Даже родне. Он смотрел на закрытую дверь… и не мог этого сделать. Натан не мог произнести слова любви, стоя перед закрытой дверью, не зная, не подслушают ли слуги, как он изливает душу, и не видя реакции Джорджи. Даже сейчас мысль о том, чтобы забыть про осторожность и сделать эдакое заявление, вызывала панику. За последние годы он разделил звенья своей жизни — семью, друзей, метресс, политику. Он делал все возможное, чтобы эмоции не выходили за пределы скромных границ комфорта. Ныне же, вопреки завидной репутации человека, наслаждавшегося всем, что подбрасывала судьба, жизнь стала предсказуемой. Покуда он мчал в город, он осознал, что уже много лет ничем не рисковал. Жизнь проходила в рамках жестких правил, кои допускали ограниченный выбор. Натан общался только с теми, кто смотрел на мир так же. До встречи с Джорджи. В ее глазах он видел мир, где влечение не имеет ничего общего со статусом и деньгами, где дар есть дар, где до любви (того, что раньше он считал недосягаемым) рукой подать. Джорджи делала ему подарок и не просила ничего взамен. «…Я отдалась тебе, потому что… потому что люблю тебя!» Натан решил навестить Росса, ибо хотелось поговорить с другом, да и не готов он к встрече с Джорджи, не готов пасть ниц. Росса дома не оказалось, однако скоро он должен вернуться, посему Натан решил остаться. Утомленного мерина повели на чистку, а Натана проводили в библиотеку, где целый час он пил бренди. Только он надумал сдаться и уйти, как появился удивленный Росс. — Здравствуйте, старина! Не в вашем стиле сваливаться как снег на голову! Все в порядке? — Росс вошел в библиотеку, бросил шляпу на стол и стянул перчатки. — В порядке, — отозвался Натан. — Я заехал импульсивно. Вы катались с дамой сердца? — С дамой сердца и ее тетей, — поправил Росс, — а теперь они поехали на примерку. Он радостно улыбнулся. Натану подумалось, что Росс изменился до неузнаваемости. — Хорошо выглядите. Грядущий брак идет вам на пользу. Улыбка стала широкой ухмылкой. — Да. — Он повалился в кресло рядом с Натаном. — Жду не дождусь свадьбы. Не терпится уехать с Энн в Шропшир, показать ей любимые места и окрестности… проводить с ней долгие-долгие ночи. — Он засмеялся. — Ждать мучительно, но в то же время приятно. Мы целуемся при каждом удобном случае, а выпадает он нечасто. Не терпится научить ее… Он смолк и густо покраснел. Натан вперился взором в друга, не знал, что и думать о новом невинном Россе. Друг будто снова стал школьником. Трудно поверить, что это тот самый человек, кой когда-то не видел ничего дурного в том, чтобы лечь в постель с двумя женщинами. Натана кольнула зависть. — Вы счастливы. — Счастлив, — согласился Росс, сверкая глазами. — Разумеется, счастлив. Я влюблен. Влюблен. Натан выпучил глаза, зачарованный легкостью, с коей Росс объявил сие товарищу по бесстыдству и блуду. — Вы ей говорили? — Говорю миллион раз на дню, — засмеялся Росс. — Ей, наверное, уже надоело. Как у Росса все легко. Ну конечно, легко. Росс не только влюбился в Энн Ховард с первого взгляда, но еще она подходящая невеста. Матушка выбрала бы такую барышню — внучку виконта с приличным приданым. Росс ухаживал за ней и сделал предложение, а она согласилась. Вот и все. Все просто. — Что она сказала, когда вы впервые признались ей в любви? Росс глядел на него с изумлением. — Это забавная история, — немного помолчав, изрек он. — Я готовился несколько дней. Волновался. Я знал, что она не поднимет меня на смех, но боялся, что она не ответит взаимностью. Когда до этого дошло (мы гуляли по розарию в поместье Дансмора), вместо «Я тебя люблю» я сказал: «Что бы вы сказали, если бы вам признались в любви?» — Он хмыкнул. — Энн осталась верна себе. Она не подумала: «О, он признаётся мне в любви», она отнеслась к этому как к настоящему вопросу. Будто я спросил из любопытства. Она зажмурилась и задумалась, а потом сказала: «Не знаю. Зависит от обстоятельств». Натан захохотал. — Я решил, что она осторожно меня отвергла. В тот день я больше не проронил ни слова. Но дня через два мы все пошли на прогулку — помните, в тот день надоедливая барышня вывихнула лодыжку? Вы несли ее до дома. — Да, помню, — осклабился Натан. — Мы с Энн были у ручья совсем одни, смотрели на мостик в китайском стиле — помните, симпатичный такой? Энн сказала: «Я бы с удовольствием привела сюда коня и перепрыгнула через этот мост! Он такой энергичный, у него получится!» Меня это рассмешило, и слова вылетели сами по себе. Я признался ей в любви (на этот раз сказал все правильно), сделал ей предложение, и она согласилась. Вот и все. Натан вытаращил глаза. Россу должно быть сложно совершать такие поступки, разве нет? Он не отличался красноречием и всегда полагался в этом на Натана. — Почему вы спрашиваете о любви? Подумываете вступить в брак? — В брак? Нет. Натан хмуро взирал на ботинки. Тишина затягивалась, стало стыдно за то, что он помалкивал о Джорджи. Он не рассказывал о ней знакомым, хоть и тянуло. Оттого он приехал сюда: он хотел рассказать о ней Россу, хотел описать все, что в ней любил. Он взглянул на Росса, выгнувшего в ожидании брови, и слова полились: — Я… я… и сам влюбился. — Жар вдруг бросился в лицо. — Что? — широко ухмыльнулся Росс. — Это же замечательно, старина. Кто она? — Помните, намедни я говорил о женщине? — О женщине, которая живет в Блумсбери? — насупился Росс, он разинул рот, потом охнул. — Да. — Натан внимательно наблюдал за другом. — Такую барышню, как она, я никогда не встречал. Я… влюбился в нее. Я люблю ее. Слова принесли удовольствие. Стало легче. Натан улыбнулся. Но Росс за него не порадовался. Он свел брови к переносице. — Вы влюбились в метрессу? — Она не метресса. Не совсем так, но Натан не позволит говорить о Джорджи в таком ключе. — Я рад, что вы счастливы, Натан, правда. Но… — он покачал головой, — у вас нет будущего. Однажды вам придется жениться на подходящей барышне, обзавестись наследниками. Натана шокировало то, как он отреагировал на слова Росса. Мысль о том, чтобы жениться не на Джорджи, вызвала дурноту. Это предательство. — Необязательно. — Обязательно. От вас этого ждут все: родня, общественность. Вам нужен наследник, Натан. У вас нет брата. Он уперся взглядом в Росса, мысли кружили в голове. Много лет он размышлял о женитьбе, но с тех пор как он разоблачил Джорджи, он задвинул сии думы на задворки сознания, не в силах даже помыслить о том, чтобы связать себя узами брака с самой подходящей невестой. Росс неверно истолковал его молчание. — Господи, Нат, вы надумали жениться на метрессе? — возопил он. — Она не метресса, — повторил Натан, правда, мелькнула мысль, что это не ответ на вопрос. А вопрос-то очень хороший. До сей поры он не думал на ней жениться. Это настолько неприемлемо, что даже смешно. Это поставит крест на зарождавшейся политической карьере и, возможно, общественной жизни. Но размышляя над этим сейчас, размышляя о Джорджи как о своей супруге, Натан представил ее в Кемберли. Она сидела с ним на привале святого Мартина, бросала камешки в реку, прогуливалась по садам с круглым животом. Яркие образы потрясли его, он чувствовал себя счастливым и напуганным мальчишкой, кой с барабанившим сердцем катился с ледяной горки, размахивал руками и ждал падения. Он мог воплотить сие видение в жизнь, стоило лишь руку протянуть. — Натан… — Я могу на ней жениться. Придется от многого отказаться, но занимало его лишь то, что он приобретет. — Что? Он улыбнулся шире, возбуждение нарастало. — Натан, вы плохо соображаете. Если вы женитесь на ней, то станете парией! Он захохотал, с каждой секундой становилось все легче. — Благодарю за беспокойство, Росс, но у него нет оснований. Я прекрасно осознаю последствия.