– Я… Конечно, нет, аркканцлер. – Тогда сними с головы подштанники. Тебе не идет. – Знаешь его? – спросила матушка Ветровоск. Нянюшка Ягг знала в Ланкре всех, в том числе и то жалкое существо, которое сейчас валялось в папоротнике. – Вильям Скряб из Ломтя, – мигом откликнулась она. – Один из троих братьев. Помнишь, он еще женился на девчонке Тюфяксов, на той, у которой зубы с проветриванием? – Надеюсь, у бедняжки найдется приличное черное платье, – покачала головой матушка Ветровоск. – Похоже, его чем-то закололи, – констатировала нянюшка Ягг, осторожно, но решительно переворачивая тело. К трупам она относилась спокойно. Ведьмы часто готовили тела к погребению, а также выступали в качестве повивальных бабок, поэтому для многих людей в Ланкре лицо нянюшки Ягг было первым и последним впечатлением – эти два события настолько впечатывались в память, что вся остальная жизнь между ними могла показаться скучной и серой. – Насквозь, – охнула она. – Его ж насквозь проткнули. Вот это да! Кто ж сотворил такое? Обе ведьмы разом повернулись и посмотрели на камни. – Не знаю, что это было, но точно знаю, откуда оно явилось, – буркнула матушка Ветровоск. Теперь нянюшка Ягг тоже заметила, что папоротник вокруг камней примят и весь почернел. – Вот теперь я пойду до конца, – мрачно промолвила матушка. – Ты, главное, не ходи… – Я сама знаю, куда следует ходить, а куда не следует. Спасибо за совет. Плясунами назывались восемь камней, и у трех из них были собственные имена. Матушка двинулась в обход круга, пока не подошла к каменюке по прозванию Трубач. Она вытащила одну из булавок, которыми была приколота к волосам остроконечная шляпа, поднесла ее к камню, после чего отпустила. Потом вернулась к нянюшке. – В камнях еще сохранилась сила, – констатировала матушка. – Ее немного, но есть. – Кто мог настолько ополоуметь, чтобы прийти сюда и плясать вокруг камней? – изумилась нянюшка Ягг и добавила чуть погодя, когда в голову пришла предательская мысль: – Маграт все время была с нами. – Кто? Это нам и предстоит выяснить, – ответила матушка с мрачной улыбкой. – А теперь помоги-ка поднять этого беднягу. Нянюшка Ягг наклонилась над телом. – Тяжеленный какой. Жаль, Маграт с нами нет. – А вот я об этом ничуточки не жалею. Слишком уж она легкомысленная. Ей легко вскружить голову. – Хотя очень приятная девушка. – Но сентиментальная. Думает, что жизнь можно прожить как в сказке и что народные песни соответствуют истине. Но я все равно желаю ей счастья. – Надеюсь, из нее получится хорошая королева. – Мы научили ее всему, что она знает, – сказала матушка Ветровоск. – Ага, – согласилась нянюшка Ягг, пятясь в заросли папоротника. – Слушай, как ты думаешь… может… – Что? – Как думаешь, может, стоит научить ее всему, что знаем мы? – На это уйдет слишком много времени. – Пожалуй, ты права. Письма доходили до аркканцлера достаточно долго. Почту от ворот Университета забирал тот, кто проходил мимо, и складывал на полку. Или использовал для того, чтобы прикурить трубку. Или в качестве книжной закладки. Или, как в случае с библиотекарем, в качестве матраца. Это письмо попало к аркканцлеру всего через два дня и было практически невредимым, если не считать пары кругов от чашки и бананового отпечатка пальца. Его доставили к столу вместе с прочей почтой, когда преподавательский состав Университета завтракал. Декан вскрыл конверт ложкой. – Кто-нибудь знает, где находится Ланкр? – вдруг спросил он. – А зачем тебе? – спросил аркканцлер, резко подняв голову. – Какой-то король женится и хочет, чтобы мы приехали. – Мило, очень мило! – воскликнул профессор современного руносложения. – Какой-то мелкотравчатый король женится и хочет, чтобы приехали мы?! – Это высоко в горах, – тихо произнес аркканцлер. – Насколько я помню, там неплохо ловится форель. Подумать только. Ланкр… О боги. Не вспоминал о нем уже сто лет. Знаете, там есть ледниковые озера, рыба в которых никогда не видела удочки. Ланкр. Да. – Слишком далеко, – кивнул профессор современного руносложения. Но Чудакулли ничего не слышал. – А еще там есть олени. Тысячи оленей. И лоси. Волки везде бегают. И горные львы, ничего удивительного. Я слышал, там даже ледяные орлы встречаются. Его глаза смотрели куда-то далеко-далеко. – Их всего-то осталось с полдюжины. Наверн Чудакулли очень много делал для редких видов животных. В частности, заботился о том, чтобы они оставались редкими. – Самая что ни на есть глушь, – сообщил декан. – На самом краю карты. – На каникулах я гостил там у своего дяди, – произнес Чудакулли, и глаза его затуманились слезами. – О, как я проводил там время… Великолепно. Там такое лето… Небо синее, как нигде больше… Там очень… И трава… И… Он резко вернулся из просторов воспоминаний. – Значит, нужно ехать, – резко выпрямился он. – Долг зовет. Глава государства сочетается браком. Очень важное событие. Волшебники должны на нем присутствовать. Хотя бы для вида. Положение обвязывает, как говорится. – Лично я никуда не поеду, – решительно заявил декан. – Это же противоестественно, я имею в виду сельскую местность. Слишком много деревьев. Терпеть их не могу. – А вот казначею не мешало бы проветриться, – сказал Чудакулли. – В последнее время он стал каким-то нервным, понятия не имею почему. – Он наклонился и уставился вдоль стола. – Казначе-е-ей! Казначей уронил ложку в кашу. – Вот видите, – развел руками Чудакулли. – Комок нервов. Я ГОВОРИЛ, ЧТО ТЕБЕ НЕ ПОМЕШАЕТ ПОБЫТЬ НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ, КАЗНАЧЕЙ. – Аркканцлер ткнул локтем декана. – Надеюсь, бедняга еще не сбрендил окончательно, – произнес он, как ему казалось, шепотом. – Слишком много времени проводит в помещении, ну, ты-то меня понимаешь. Декан, который выходил на улицу в среднем один раз в месяц, только пожал плечами. – ТЕБЕ, ДОЛЖНО БЫТЬ, ПОЙДЕТ НА ПОЛЬЗУ ВЫЕХАТЬ НА ПРИРОДУ, ПОДАЛЬШЕ ОТ УНИВЕРСИТЕТА, А? – прокричал аркканцлер, кивая и жутко гримасничая. – Тишина и покой? Здоровая сельская жизнь? – Я, я, я… Буду очень рад, аркканцлер, – выдавил казначей. На его лице, подобно осеннему грибу, проступила надежда. – Молодец, молодец, – похвалил аркканцлер с лучезарной улыбкой. – Поедешь со мной. Лицо казначея свело от ужаса. – Нужен еще кто-нибудь, – оглянулся по сторонам Чудакулли. – Добровольцы есть? Волшебники – все как один городские жители – с крайне заинтересованным видом уставились в свои тарелки. Они всегда проявляли уважение к еде, но на сей раз никому не хотелось, чтобы взгляд Чудакулли упал именно на него. – Может, библиотекарь? – предложил профессор современного руносложения, бросив жертву на растерзание волкам. Раздался одобрительный гомон. – Хороший выбор, – поддержал декан. – Это как раз для него. Сельская местность. Деревья. А еще… деревья. – Горный воздух, – подсказал профессор современного руносложения. – Да, последнее время наш библиотекарь как-то неважно выглядит, – быстро согласился магистр неписаных текстов. – Полагаю, соскучился по дому, – покачал головой декан. – Там ведь везде деревья. Все выжидающе посмотрели на аркканцлера.