— Кое-что есть, — Скрипач потер переносицу. — Левое легкое восстановили полностью, с завтрашнего дня будем миокард готовить к восстановлению… — А почему только сейчас? — огорчилась Берта. — А потому что всего два блока регенерации разрешили привезти, твари, — Скрипач поморщился. — Но, собственно, он и так еле справляется, поэтому пока что хватит двух. Бертик от Томанова что-то слышно? — Ох… Рыжий, может, сядем? У тебя сколько времени есть? Скрипач задумался. — Минут двадцать. А что? — Да, собственно, то, что ты срочно нужен в городе, — Берта прикусила губу. — Очень нужен. Сейчас отдел, в котором… — Всё-таки ИВК? — уточнил Скрипач. — Бывший ИВК, да. Точнее, то подразделение, которое Томанов сделал под вас. Или под нас. Неважно. В общем, нужны считки. Для анализа. Скрипач посмотрел на неё так, что Берта невольно стушевалась. — Маленькая. А теперь подробно и по пунктам, — приказал Скрипач. Сел на пол по-турецки, похлопал по полу рядом с собой ладонью — тоже, мол, садись. — Что за подразделение, зачем считки, и что там вообще затеяли. Ты же знаешь, что после тюрьмы я сразу попал сюда, как только выпустили… и кроме того, что нас выпустили и оправдали, не знаю вообще ничего. — Ладно, сейчас расскажу, что знаю, — Берта тоже села на пол, положила потасканную сумку рядом с собой. — Потому что всего я не знаю тоже. — А кто знает? — Видимо, Томанов. Но нам с Джесс сейчас не до Томанова, как ты понимаешь. * * * Берту и Джессику выпустили второй очередью, после Скрипача, Фэба, и Кира. Как поняла Берта, их троих без лишних предисловий отправили в тюремную больницу практически сразу… — Нас не отправили, мы сами отправились, — уточнил Скрипач. — Как только поняли, что Ит тоже здесь. Ну да, видимо, так. Принял, что называется «с рук на руки» обеих женщин Томанов, и, разумеется, они стали выяснять, что случилось с мужьями. Томанов объяснил, что смог помочь только Ри, сумев доказать значимость этого человека, да и то помощь получилась минимальной: перевел из тюремной больницы в госпиталь Бурденко, навещал, пытался организовать какой-никакой уход. Что дело совершенно безнадежное, ему дали понять сразу. Но, тем не менее, Ри, к моменту окончания бесчисленных судов и разборок, оказался всё-таки в лучшем состоянии, чем Ит. Потому что за ним был пусть и не самый хороший, но присмотр. Потому что не запустили до такой степени. Потому что хотя бы кормили, кололи антибиотики, следили. Внутрибольничная пневмония и еще кое-что по мелочи не в счет — к моменту появления в Бурденко первой команды врачей Санкт-Рены Ри, в отличие от Ита, был не при смерти, просто «тяжелый». Хотя бы. — И вот тут начинается самое интересное, рыжий, — Берта встряхнула головой. — Как только всё более ли менее устаканилось… ну, уже после того, как нам дали понять, что Ит жить будет… Томанов на нас насел со страшной силой. Видишь ли, его нынешняя команда сумела выстроить схему, которая со стопроцентной уверенностью доказывает, что… — Что именно? — Что мы все, в той или иной степени, первопричина происходящего. — И войны тоже? — удивился Скрипач. — Да. Что ответы на многие вопросы, в том числе и о порталах, можно получить, только работая с вами напрямую. Оказывается… Оказывается, что и Официальная, и Санкт-Рена, и группа Томанова уже давно идут «от обратного», и что согласно последним данным, ситуация с порталами и Террой-ноль действительно связана с ними. Лишнее доказательство — вновь открытый портал из Тлена. — Угу, — мрачно кивнул Скрипач. — Вот тут я не могу не согласиться. Тут уже всё напрямую было. Вплоть до координат на местности. — Они о том же. Так вот… Сейчас носителем считок, с которым можно работать, являешься только ты, родной. Они оба выбыли из игры. И Томанов… — Не продолжай, я понял, — Скрипач прикусил губу. — Это может подождать? Малыш, я отсюда, прости, никуда не хочу уходить. Да и не могу. Особенно теперь. — Я им сказала то же самое, — кивнула Берта. — И вот тут нам на руку сыграла Санкт-Рена. С этим самым статусом. Во-первых, у вас временное гражданство. Во-вторых, статус. В-третьих, королева сильно придавила официалку. Угрожает… сам понимаешь, чем. — Ага, правильно. Стоит Санкт-Рене объяснить Терре-ноль, что такое проект «Азимут», местные власти вышвырнут официалку вон в тот же день, — Скрипач злорадно усмехнулся. — Интересно, Огден с Гараем уже отказались от плана экспедиции? — Не думаю, что они отказались, — покачала головой Берта. — Но вот откатить на какое-то время, вероятно, им этот план придется. Особенно если удастся заставить работать Балаклавский портал. В обратном направлении. Но без тебя, как ты понимаешь… — Пошли они к черту, — отмахнулся Скрипач. — Не до них сейчас. — К сожалению, через какое-то время придется, чтобы стало «до них», — Берта покачала головой. — Сам понимаешь. — Передай Томанову, пожалуйста, что мне нужен хотя бы трёхмесячный временной лимит, — Скрипач поднялся с пола, Берта тоже. — Я буду работать по плану. Обязательно. Но лишь тогда, когда буду уверен в том, что могу его оставить хотя бы на несколько часов в день. Берта кивнула. — Хорошо, родной, я передам. Иди, тебя уже ждут, небось. — Кого тебе прислать сейчас? Фэба или Кира? — Кто свободен, — Берта улыбнулась. — Бедные вы мои, бедные. Замучились совсем. — Это ты Ита не видела пока, «замучались», — Скрипач дернул плечом. — Вообще ни одного живого места нет. — Совсем?.. — Кисть правой руки и макушка, пожалуй. Сейчас хоть волосы немножко отросли. Ёжиком. — А что с волосами случилось? — Сначала, как я понял, его обкорнали в больнице, а потом, уже тут… в общем, «среда» сожрала всё остальное. Она же активная. Сочла, что это украшение сейчас лишнее, и того… растворила к чертовой матери. — Ерунда, — отмахнулась Берта. — Волосы не зубы, как говорится. Отрастут. Давай, родной, иди, у тебя уже вызов мигает. * * * Первые два раза сознание давали ограничено, частично. Визуальная проверка некоторых рефлексов, проверка реакций на подвижность, на степень иммобилизации искалеченной ноги и руки. По словам старших врачей, следовало максимально исключить любой дискомфорт, и еще нужно было как-то изолировать практически полностью открытое операционное поле: да, сейчас раны на изуродованной левой стороне временно зарастили, но всё равно, смотреть Иту на то, что осталось от левой половины тела, никто бы не разрешил. — Закроем, — успокаивал Илья. — От него — закроем. И мышцы выключим, чтобы исключить все случайности. Но вообще проблем получается на порядок больше, чем мы думали… Ключица. Плечо. Предплечье. Локоть. Лучезапястный сустав. Два нижних ребра. Тазобедренный сустав. Бедро. Коленный сустав. Голень… Ни одной целой кости. И — то, что осталось, нарастить невозможно. Потому что нечем. Да даже если бы и было чем… — В этой больнице хотели ампутировать руку, но не смогли, — объяснял Андрей, старший врач отделения, в котором сейчас лежал Ит. — Я ведь ездил, узнавал. Они до сих пор трясутся, когда про это рассказывают. Кость начала разрастаться, когда они её стали пилить. Разрастаться, твердеть, и менять форму. Как только перестали — перешла в обратное состояние. В общем, они поставили дренаж, зашили, и больше не прикасались. Почему это происходит, даже мы понять не можем. Не должно, но, тем не менее, это вот так. На минимальное воздействие реакции нет — тот же стафилококк мы без труда убрали за трое суток. Но… убрать-то убрали, а восстановления добиться как не смогли. — Мы сто раз ломались раньше, всё срасталось, — возразил тогда Скрипач. — Охотно верю. Тут, видимо, сыграло роль то, что с вами случилось за последние месяцы. В первую очередь гибернейты. Я совсем не уверен, что сломай вы руку теперь, она бы срослась. Не исключено, что реакция была бы такой же, как у него. В общем, Скрипач, вам пока что лучше не рисковать. Думаю, со временем мы в этом механизме разберемся. — Но что делать сейчас? — Кое-какие мысли есть. Биопротезы они сюда не пропускают, но… — Но? — Но эндопротезы пропустят. Другой вопрос, сумеет ли он перенести операцию, и актуальна ли эта операция в данный момент. Мышцы тоже повреждены, часть — необратимо. Будем думать. Пока что работаем терапию, и будем пробовать давать сознание. * * * — Так, ребята. Максимально осторожно, — Илья стоял в красной зоне, у изголовья. — Фэб, сдвинь первый порт пониже, пожалуйста. Давай еще ниже, он так голову повернуть не сможет. Рыжий, не нервничай, а то уже меня за компанию трясти начинает. Мы сейчас смотрим. Если заговорит, то вопросы самые простые — как себя чувствуешь, хочешь ли пить, и так далее. Это максимум. — Я бы не стал рассчитывать на этот максимум, — проворчал Кир. — Зная психа… — По обстоятельствам. Ладно, ребята, поехали. Саиш, свет поменьше сделай.