— Зачем ты это делаешь? — я закрываю лицо руками и рыдаю. Я его ненавижу. Я знаю, что вопросы только сделают все хуже. — Ладно тебе. — Он делает шаг вперед и хватает меня за локоть, чтобы помочь подняться. На мне футболка, и его прикосновение заставляет меня погрузиться в видение. — Защитить ее любой ценой. Джуд стоит в комнате, а перед ним — восемь мужчин, одетых в такие же темные костюмы, как у него. Я узнаю того, кто стоит за моей дверью, остальные мне не знакомы. Я оглядываю комнату в поисках двери. Окно в его кабинете распахнуто, и порыв ветра врывается внутрь, сметая с тяжелого стола листы бумаги. — Дерьмо, — притворяется, что кашляет, один из мужчин. Джуд быстро поворачивает к нему голову и делает шаг ближе. — Какие-то проблемы? — Я не нянька. Да и кто она такая? Я вижу на лице Джуда гнев. Его челюсти сжимаются, а глаза прищуриваются. — Проблемы с выполнением моих приказов, а? — Это все дерьмо, мистер Кейли. Она заперта в этой комнате и никуда не сможет выйти. Почему я должен следить за ней? Почему мы должны это делать? Джуд выпрямляется во весь рост и изо всех сил бьет мужчину кулаком в нос. — Я плачу тебе, а не наоборот. В следующий раз, когда ты решишь мне перечить, я просто всажу пулю тебе в голову. Ты сделаешь то, что я тебе скажу. Парень зажимает нос, из него сочится кровь. — Как скажешь… И я снова в своей комнате, на ногах, лицом к лицу с Джудом. — Что ты видела? — Неважно, — отвечаю я и отхожу от него. — Лекси, так дело не пойдет. Я дал тебе возможность подумать, потому что ты еще не совсем поняла, с чем имеешь дело. Но ты в моем мире. И в моем мире ты рассказываешь мне, что видишь Я качаю головой и иду к банкетке у стены. Усаживаюсь, испустив болезненный вздох. — Ты был в своем кабинете. — И? — он усаживается на кровати напротив меня. — И давал указания восьми своим людям. — Какого рода? — Вы говорили обо мне. Ты говорил им, что меня нужно защищать любой ценой. Один из тех, кто был с тобой, был против. — О, правда? — спрашивает он, внезапно становясь заинтересованным. — И кто же это был? — Не знаю, ты никого не называл по имени. Но тому парню не повезло. Ты ударил его и сломал ему нос. — И? — На этом все и кончилось. Я больше ничего не видела. — И ты увидела все это за те несколько секунд, что я касался тебя? — я отвожу взгляд и киваю. — Что ты недоговариваешь, Лекси? Вот урод. — Я огляделась и увидела, что в кабинете открыто окно. Ветер сдул лист бумаги с твоего стола. — Ты знаешь правила. Если хочешь уйти — вперед, но ты знаешь последствия. — И поэтому ты запираешь меня здесь, учитывая, что я не могу уйти. — Да, именно потому. Я оставлю комнату незапертой, но за твоей дверью всегда кто-то будет. Я морщу нос и думаю о том, что он сказал. Если моя дверь остается незапертой, это означает, что другие всегда смогут войти, даже когда я сплю. — У кого есть копия ключа от двери? — это озвучит безумно, но я буду чувствовать себя в большей безопасности, если дверь останется запертой. Джуд ничем не показал, что хочет причинить мне вред, и он постоянно говорит, что не собирается этого делать, но это не значит, что его парни столь же по-доброму настроены к шестнадцатилетней девушке. — У шеф-повара, доктора и горничной. Но эта камера всегда включена, и я могу тебя видеть, где бы я ни был. — А если тебя здесь не будет? — Ты будешь со мной. Я думаю обо всей этой ситуации, и да, я буду чувствовать себя в большей безопасности — именно в безопасности — если буду знать, что дверь заперта. — Ты можешь держать дверь запертой? — Боишься, что поддашься соблазну и сбежишь? — Ты действительно говнюк. Я знаю, что не уйду, но я не хочу, чтобы меня избили или изнасиловали, если кто-то вдруг решит, что защищать меня — ниже их достоинства. Или подумает: ну вот, симпатичная шестнадцатилетняя девочка, так почему бы не поразвлечься. — Тебе скоро семнадцать, и если кто-нибудь из моих людей прикоснется к тебе, я убью их. — Я не идиотка, Джуд. Среди преступников нет такого понятия, как преданность. Они все с радостью продадут тебя, если решат, что так будет для них лучше. — Хм, интересная идея. — И чем же? — Тем, что ты коснешься каждого и посмотришь, что и как. — Ты хочешь, чтобы я прикоснулась к стольким людям? — Мы начнем с моего шеф-повара, когда он принесет нам обед. — Я не дрессированная обезьяна, и я не знаю, как это работает. Я понятия не имею, как часто я могу это делать, чтобы не выдохнуться. Я не могу выступать по команде. Раздается стук в дверь, и мужчина в клетчатом черно-белом фартуке вкатывает внутрь тележку с двумя серебряными куполами на ней. Ему лет шестьдесят, лысый с седеющими усами. — Ланч, сэр, — говорит он Джуду. — Спасибо, пожалуйста, принесите его сюда. У Джуда такие хорошие манеры для бессердечного ублюдка. Джуд смотрит на меня, пока старик катит тележку к нам. Он слегка дергает головой в сторону, показывая, что я должна к нему прикоснуться. — Спасибо, запах потрясающий, — говорю я, когда он поднимает серебряный купол с моей стороны. Я легко касаюсь его руки, и вот, я в видении. Мужчина сидит дома, в тихой столовой, обедает в одиночестве. Я оглядываюсь и замечаю большую черно-белую фотографию над камином. Это старая свадебная фотография. Совсем молодой шеф-повар и потрясающая блондинка. Они оба улыбаются в камеру. Они выглядят такими счастливыми. Стол накрыл еще на одного, хотя больше за ним никто не сидит. Я продолжаю оглядываться вокруг и вижу вазу на каминной полке — это урна с прахом. — Я скучаю по тебе, Джанет, — шепчет мужчина, продолжая есть. Он так одинок в этом видении, но я и сама чувствую его одиночество. — Спасибо, — говорит Джуд, когда я возвращаюсь обратно. Шеф-повар улыбается и уходит, закрыв за собой дверь. Опустив взгляд в тарелку с едой, я сосредотачиваюсь на курице, картофельном пюре и зелени. — Что ты видела? — спрашивает Джуд, беря вилку и начиная есть. — Он одинок. Его жена Джанет умерла, но он все еще накрывает для нее на стол. Они были долго женаты, и он так скучает по ней.