— Боюсь, они никуда не денутся. Но хотя бы в ванной их не будет. — У меня в ванной были камеры? Ты, должно быть, шутишь, Джуд! В ванной? — Я должен был убедиться, что ты в безопасности. — А сколько извращенцев видело, как я принимаю душ? И сколько из них записали меня и поделились этим со своими друзьями? Джуд скрещивает руки на груди и прислоняется к стене возле двойных дверей. — Никто не видел. К этой камере есть доступ только у одного человека. — У кого? — мне хочется стереть эту глупую ухмылку с его лица. — Ясное дело, у меня. — Ты видел, как я принимаю душ? — я подхожу ближе и сжимаю кулаки, готовая ударить его. — Радость моего дня. Я очень, очень хочу ему врезать. — Не верится, — огрызаюсь я, подходя ближе. Самодовольное, насмешливое выражение его лица злит меня еще больше. — Эй, это не моя вина, что ты сексуальная. — И мне семнадцать. А тебе вроде как тридцать девять. — Острячка, — бормочет он. — Ладно, давай покажу тебе твою комнату. — Без камер в ванной. Подожди, я схожу за той уродливой перчаткой, которую ты заставил меня надеть, она пригодится, чтобы прикрыть камеру в комнате. — Я в курсе твоего трюка. Я поместил камеры под стекло. — Он открывает французские двери и отступает в сторону. Первое, что я замечаю, это размер комнаты. Она огромная. Тут большой телевизор на стене, на полках куча фильмов. В углу — что-то вроде библиотеки. Стена заставлена книгами, сложенными как вертикально, так и горизонтально. Там должно быть около тысячи книг, аккуратно расставленных на полках. Напротив — уголок для рисования. Там стоит мольберт, лежат карандаши, краски уголь, бумага — все, что может понадобиться художнику. — Что это за место? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг. — Это твоя комната. Вроде как тебе нужно место, где ты могла бы побыть одна. Если тебе не нравятся цвета, которые я выбрал, или что-то еще, скажи, я переделаю. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Джуда, и он засовывает руки в карманы и опускает подбородок. Он смущен? — Ты сделал это для меня? — Я не хотел, чтобы тебе было скучно. Давай посмотрим, что здесь еще есть. — Он идет вперед и оглядывается на меня через плечо, ожидая, что я последую за ним. — Это — ванная комната. Он открывает дверь, и перед моими глазами предстает потрясающая ванная комната. Там есть ванна и огромная душевая кабина, в которой может легко разместиться четверо. — Пол с подогревом, так что, если будет холодно, ты не замерзнешь Я хочу сказать что-нибудь, чтобы показать ему, что я ценю то, что он сделал. Но ведь это именно он похитил меня, и вроде как он настоящий мудак. Так за что мне его благодарить? — А это твоя спальня. — Джуд открывает еще одну дверь. Она ведет в комнату, такую же большую, как комната с телевизором и ванная, вместе взятые. Посреди комнаты стоит кровать, чудовищное сооружение с четырьмя тяжелыми резными темными деревянными колоннами, внушительным высоким изголовьем и полупрозрачным белым балдахином. — Там есть ванная поменьше, гардеробная и все развлечения, какие захочешь, если захочешь остаться в постели. Я заглядываю в гардеробную и качаю головой. Абсурд. — Это не комната, Джуд. Это отдельная квартира. У меня есть все, кроме чертовой кухни. Эта комната размером с дом. — Вообще-то здесь есть и кухня. — Он указывает на стену. — Это потайная кухня. Вот, я тебе покажу. Он подходит к стене, нажимает на панель, которая открывает еще одну экстравагантную комнату. — Там будет все, что нужно. Я попросил шеф-повара помогать тебе, так что если тебе что-то понадобится, просто скажешь, и он приготовит. — И меня запрут здесь? — Что? Нет. А почему ты спрашиваешь? — Потому что ты делаешь меня полностью самодостаточной. Не пойми меня неправильно, я не против, но ты запрешь меня? — Ты можешь приходить и уходить, когда захочешь. Можешь ходить по дому, как тебе вздумается. — Просто не уходить с территории? Он кивает. — Помни, что выбор всегда за тобой. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Мой выбор, мое дерьмо. У меня нет выбора. Я ухожу — они умирают. Я остаюсь — они живут. — Ты еще что-нибудь хочешь мне показать? — Нет, это все, — гордо объявляет он. — Отлично. Мне нужны прокладки и тампоны. У меня начнутся месячные на следующей неделе, и они мне нужны, если ты не хочешь, чтобы моя кровь была повсюду. Он вздрагивает и морщится от отвращения. — Итак. Я смогу их получить? — Я позабочусь, чтобы ты получила то, что тебе нужно. Что-нибудь еще? Я качаю головой. Воздух между нами становится тяжелым. Я больше не хочу его видеть. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. — Тогда мне пора. — Джуд колеблется, отступает, чего-то ждет. Но он ничего от меня не получит. Он медленно выходит из спальни и направляется к входной двери. — Можешь запереть дверь изнутри, ключ есть только у меня. Я не утруждаю себя ответом. Мне требуются все силы, чтобы не заплакать. Я так скучаю по своей семье. — Я буду в своем кабинете, если понадоблюсь. Держа себя в руках, я набираюсь сил, чтобы кивнуть и одарить его фальшивой улыбкой. Он медленно идет прочь, ожидая, когда я заговорю. Мне нечего сказать. Хорошего точно нечего. Мое сердце болит, кричит: беги, скройся, прежде чем он поймет, что ты ушла. Но Джуд наверняка сразу узнал бы, что я сбежала. И мои родители будут убиты прежде, чем я успею добраться до дома. — Я буду в своем кабинете, — снова говорит он, словно не готовый смириться с моим молчанием. Но это мой выбор. Я больше не хочу с ним разговаривать. Как только он выходит в коридор, я закрываю дверь и запираю ее изнутри. Бесполезно, учитывая, что у него есть ключ. Но мы оба знаем, что я не хочу, чтобы он был здесь. Я иду в свою новую комнату, забираюсь на внушительную кровать и обнимаю подушку. Слезы вырываются на свободу, я совершенно опустошена. Жизнь — отстой. Джуд, может, и хорошо ко мне относится, но это не значит, что я хочу быть здесь. Глупые слезы продолжают течь и не хотят останавливаться. Тяжесть в моем сердце и теле сокрушает каждый кусочек надежды. Воздух становится плотным от безнадежности. Мне не выбраться отсюда. Моя голова затуманивается от слез, глаза распухают. Слезы, наконец, останавливаются, и как только реальность расплывается вокруг меня, я засыпаю. 17 глава Прошло двенадцать дней с тех пор, как Джуд перевез меня в мои новые комнаты. Он постоянно находится рядом, и я постоянно плачу. Я сдерживаюсь, пока он находится со мной, но как только возвращаюсь в свою комнату, даю волю слезам. Вина наполняет меня, хоть мое разбитое сердце и продолжает биться. Ночи еще хуже, чем дни, потому что именно ночами я больше всего скучаю по своим родителям. Печаль заставляет меня чувствовать себя слабой и жалкой плаксой.