— Ой. Так много тьмы и ужаса. — Я внимательно слушаю, пока Джуд продолжает рассказ о старой ведьме, его матери и мужчинах, проходящих мимо. — И действительно, через три дня в деревню пришли пожилой мужчина с сыном и спросили, где можно переночевать. Родители моей матери, будучи старыми добрыми фермерами, впустили их в дом. Ошеломленная, с открытым ртом, я сижу, уставившись на Джуда, погруженная в его историю. Она так захватила меня, что я даже наклонилась к нему. — Мой дед послал мою мать на ферму, чтобы она сделала какое-то дело, а тот мужчина последовал за ней. Он пытался изнасиловать ее. Его сын увидел это и вступился за мою мать. Он ударил отца лопатой по голове, чтобы оттащить его от нее, но сила удара была такой, что лопата проломила ему череп и мгновенно убила. — Твоя мама рассказала тебе это? — Джуд кивает. — И ты в это веришь? Он откидывается назад, удивленный тем, что я вообще сомневаюсь. — А почему бы и нет? — Я имею в виду, если бы мы читали это в книге или смотрели фильм, мы бы оба сказали, что это куча дерьма. — Это не фильм и уж точно не книга. Посмотри на себя, у тебя есть способность видеть будущее, касаясь людей. И это не выдумка. — В мире, где все должно быть черным или белым, все имеет столько оттенков. Заставляет задуматься, что еще в жизни не выдумка. — Я чешу брови и пытаюсь сосредоточиться на том, о чем мы сейчас говорим. — А что случилось с твоей мамой и юношей, который убил своего отца? — Они покинули деревню и переехали сюда. — Подожди, мальчик, который спас твою маму, стал твоим отцом? — Джуд кивает. — И они переехали сюда? Он снова кивает, но на этот раз добавляет улыбку. — А почему они не остались там? — Потому что они думали, что никто не поверит, что его отец пытался изнасиловать мою мать. Они решили уйти и никогда не возвращаться. Для них это единственный вариант. Исчезнуть. — Они когда-нибудь возвращались во Францию? — Нет. Приехав сюда, они поженились и стали жить своей жизнью. Он делает глубокий вдох и продолжает есть. — А как твой отец попал в… ну, ты понимаешь, в дело? Звучит глупо. «Дело» звучит нелегально, таинственно и глупо. — Он убил еще одного человека. — Помимо своего отца? — Джуд кивает. Оглядываясь в прошлое Джуда, я пытаюсь не зацикливаться на том, что он воспитывался в семье, где убийство было в порядке вещей. Наверняка в его голове все смешалось. — Мне стоит это знать? — наконец спрашиваю я, разрывая напряжение, повисшее в воздухе. — Знаешь что, Лекси. — Он резко встает. — Я не думаю. Это то, из чего сделаны кошмары. На самом деле, это страшнее кошмара. Так что нет, я тебе больше ничего не скажу. Тебе не нужно знать. Что-то есть в его тоне. Он сочится раскаянием и еще одной эмоцией, которую я не могу точно определить. Как будто он пытается защитить меня от призраков своего прошлого. Взяв вилку, я успеваю съесть еще два кусочка, прежде чем появляется Фрэнк и убирает со стола. — Я смогу доесть потом? — спрашиваю я, когда Фрэнк уже на полпути через кухню с моей тарелкой. — Я обещал свозить тебя кое-куда. Так что поехали. — Но… — я провожаю Фрэнка взглядом и вздыхаю, глядя на Джуда. — Поверь мне, тебе понравится. — Хорошо, — вздыхаю я, вставая. — Ты скажешь мне, куда мы едем? — Чтобы испортить сюрприз? Нетушки. Конечно, нет. Мы выходим из кухни, и я говорю Фрэнку: — Спасибо за ужин, Фрэнк. — Не за что, мисс Лекси, — отвечает он. Он хороший человек, он мне нравится. Когда мы подходим к входной двери, охранник открывает ее и становится в стороне. Лимузин ждет нас, и новый водитель держит заднюю дверь открытой. — А что случилось с другим водителем? Джуд смотрит на меня, подняв брови. — Ты хочешь услышать честный ответ? Только не сейчас. — Нет, все нормально. — Я качаю головой. Кажется, я уже знаю ответ. Мне не нужно его даже слышать, чтобы подтвердить то, что я думаю. — Расскажи мне что-нибудь о себе, Лекси. — Разве у тебя в кабинете, в сейфе, нет всего, что нужно знать? — Ты знаешь о сейфе? — спрашивает он с ноткой беспокойства. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Да, ты не очень умен. — Теперь знаю. Но это же очевидно, что у такого человека, как ты, при твоем-то деле должен быть сейф. Так что да, я знаю, что где-то есть сейф, и, скорее всего, их несколько. — Веселье в глазах заставляет его лицо светиться. — Я так и думала, — добавляю я. — Учитывая, что ты знаешь о сейфе или сейфах, что я не буду подтверждать, я отвечу на вопрос. Да, у меня есть досье на тебя, и да, оно заперто в одном из моих сейфов. Мой рот открывается, и мне хочется ударить себя по голове. Он только что подтвердил две вещи. Первое: что у него несколько сейфов, и второе: у него есть досье на меня. — Что именно ты хочешь узнать? — У тебя есть парень? Вопрос неожиданный, и это совершенно не его дело. — Ты хочешь похитить его, чтобы мы жили вместе в твоем доме? Лицо Джуда каменеет, глаза сужаются, он крепко сжимает челюсти. Кадык ходит вверх и вниз, когда он глотает. Я замечаю, как его руки сжимаются в кулаки. — Так есть или нет, Лекси? — Не твое дело, Джуд. В любом случае, какая разница, потому что я никогда больше его не увижу, — мой голос звенит от гнева. — Чертовски верно, что ты его больше не увидишь. Но кто он? — Я ни хрена тебе не скажу, у тебя нет причин знать. — Черта с два. Моя кровь теперь кипит от ярости. Как он смеет требовать ответа? — Не твое дело, — говорю я устрашающе спокойным голосом. Мой спокойный тон определенно не отражает ярости, которую я испытываю. — Алекса. — Он обхватывает пальцами мое плечо и тянет меня к себе. Я смотрю на его руку и вижу, как он тщательно располагает пальцы на ткани моей рубашки. — Я тебе ничего не скажу. Джуд опускает руку, но не раньше, чем сильно надавливает на мое плечо. Сжимая… предупреждая. Проводит рукой по лицу и несколько раз громко выдыхает. — Пожалуйста, скажи мне, есть ли у тебя парень? — на этот раз его голос спокоен. — Так-то лучше. Я предпочитаю этот тон. Но это все равно не твое дело. Не жди ответа. — Да твою мать! — вопит он. Я вздрагиваю от его вспышки, расправляю плечи и высоко держу голову. Я отказываюсь говорить ему, хотя сделать это было бы намного легче. Я не отдам ему эту часть себя. Ему и не нужно знать. Глядя в окно, я почти ничего не вижу. На улице слишком темно. Я использую это время и тишину в машине, чтобы успокоиться. Джуд идиот, если думает, что я отвечу на вопрос. Вскоре моя кровь успокаивается, и учащенное дыхание сменяется нормой. Все еще глядя в окно, я замечаю окрестности. — Где мы, Джуд?