– Так себе объяснение, – фыркнула Лика, выпуская наконец его руку. – Мы с Голосовым, дай бог, парой десятков слов перекинулись за все годы. – Подтверждаю, – Валера сложил руки на груди, задумчиво глядя прямо перед собой. – Короче, предлагаю реально отдохнуть, а потом уже над этим подумать, – пробормотал Женька. – Лично я уже ничего не соображаю. – Аналогично, – вздохнул Валера. Женька толкнул ближайшую дверь и обернулся к Еве, будто хотел что-то сказать. Но, так ничего и не сказав, исчез в комнате. Валерка некоторое время неловко топтался перед соседней дверью, явно не зная, как распрощаться. – Вы только без нас никуда не ходите, ладно? – наконец сказал он и взялся за ручку двери, а потом неожиданно улыбнулся: – Не думал, что девчонки могут быть такими боевыми и классными. – Это ты еще не все видел, – в своей манере огрызнулась Лика и, улыбнувшись, добавила: – Хороших снов тебе. Глава 25. Лунный свет Комната, как и предполагала Ева, оказалась огромной. Солнечный свет едва проникал сюда сквозь щель между тяжелыми шторами. Справа у стены стояла гигантская кровать с золотистым балдахином. Слева располагалось зеркало в полный рост. Еще здесь был большой гардероб, комод, а у окна виднелся кофейный столик с парой кресел. Лика дотронулась до всего, и снова с тем же результатом. – Да здравствует мир без волшебства! – воскликнула Лика и широко улыбнулась. – Не знаю, что за баг и почему я вижу Валерку, но какой же это кайф наконец спокойно дотрагиваться до предметов. Ее взгляд упал на лежавшую на кровати ночную рубашку. – Интересно, пацанам такие же выдали? – прыснула Лика. – Скорее всего, – улыбнулась Ева, представив мальчишек в этом одеянии. В комоде оказалась целая стопка ночнушек. Умывшись и переодевшись, они забрались в кровать, на которой, помимо целого вороха подушек, оказалось аж три одеяла разной толщины. Спихнув одно из одеял в ноги и поделив между собой оставшиеся два, они наконец устроились на пуховой перине. – Тут спать впятером можно, – сонно пробормотала Лика. – Я бы одна в такой комнате жить не хотела. – Наверное, если так жить с детства, то нормально. Ева вспомнила их двушку. Пока Илья жил дома, им приходилось делить одну комнату. А вот Никита с самого детства жил вот так: в замке, в котором потеряться можно. – Лик, а ты вправду рада, что избавилась от своего дара? – спросила Ева, глядя в потолок. Ее это действительно волновало. Лика некоторое время молчала, и Ева успела было решить, что та уснула. – Знаешь… Я правда его ненавижу, – наконец тихо сказала Лика. – Этот дар есть у моей бабушки, а у мамы нет. Знала бы ты, как бабуля радовалась, когда оказалось, что я его унаследовала. Она мне, мелкой, кудель какую-то волшебную в руки сунула – я как давай орать как резаная. Еще не говорила, объяснить не могла. Не помню, что я там увидела, но помню, что испугалась сильно. Когда у нас волшебства вокруг стало поменьше, мне полегчало. Но в школе все равно иногда проводили семинары по волшебству, опыты всякие показывали. Ну, как у всех, знаешь? Сапоги-скороходы, шапка-невидимка. Они вроде и не совсем волшебные по сравнению с настоящими, но мне хватало. Дотронешься – а там все, кто их когда-то держал. Как в калейдоскопе. А на первом плане всегда что-то страшное. Что-то, что испугало державшего артефакт. Это сложно объяснить. – Всегда только плохое? – участливо спросила Ева. – Иногда бывало что-то счастливое. Я думаю, что могу улавливать самую сильную эмоцию. Просто как-то выходит, что самая сильная эмоция – это страх. Может, это не всегда так? Я не знаю. – Может, как-то научиться с этим работать? Чтобы видеть, только когда хочешь, или же уметь вытаскивать не страх, а… радость, счастье. – Ев, я не ты и не Валерка. Я действительно ненавижу волшебство. Вот ты здесь вся светишься, как будто тебя чудеса за каждым углом поджидают. Даже когда за тем углом какая-нибудь гадость типа анчутки или этой их полузмеи, – Лику передернуло. – А у меня сердце от страха замирает при мысли, что здесь все предметы волшебные. Поэтому сейчас у меня как будто камень с души свалился. Я снова нормальная. Понимаешь? Я могу расслабиться наконец. – Ага, – сказала Ева, потому что не знала, что еще сказать. Она боялась даже представить, что было бы, если бы она лишилась своего дара, какой бы он у нее ни был. Да, пусть она не наколдовывает предметы, а вызывает откуда-то уже существующие, но это же все равно волшебство! А еще на нее почти не действует морок и ей даже будто дышится легче в волшебном мире. И Ева ни за что не согласилась бы лишиться этого. Это как перестать быть собой. С этими мыслями она провалилась в сон. Ева проснулась оттого, что по-настоящему выспалась. И тут же испугалась, что каким-то образом очутилась на улице, потому что над головой простиралось звездное небо. Однако она совершенно определенно лежала под теплым одеялом на мягкой постели. Оглядевшись, Ева поняла, что они все в той же комнате, просто на высоком потолке мерцали звезды, складываясь в незнакомые созвездия. Ева поискала Большую Медведицу, но у нее ничего не вышло. Тогда она попыталась осторожно выбраться из-под одеяла, чтобы не разбудить Лику, но стоило ей пошевелиться, как Лика села на постели. – Слушай, я так хорошо спала. Безо всяких сновидений, – задумчиво произнесла она, откинув волосы с лица. – Обычно мне ерунда всякая снится. Стоило Лике это сказать, как Ева поняла, почему она сама так хорошо выспалась. Ей тоже ничего не снилось: ни человек в черном плаще, ни полеты на ковре-самолете, ни одноклассники с их тупыми выходками, ни чудовище из подземного хода. Оказалось, их одежду забрали, оставив у кровати лишь обувь. – Красота! – обалдела выбравшаяся из постели Лика. – Мы теперь вот в этом ходить будем? – она растянула в стороны подол ночнушки. – Давай поищем что-нибудь в шкафу. В конце концов, Никитина няня говорила, что тут есть все необходимое. В шкафу оказалось несколько платьев из темного бархата. В скудном свете «звездного неба» их точный цвет определить было сложно. Ева уставилась на них в замешательстве. – Я платья вообще не ношу, – сказала она. – Аналогично, – Лика вытянула из шкафа сразу несколько штук и разложила их на кровати. – А тебе не кажется странным, что они разного размера? Из вытащенных Ликой пяти платьев два были поуже и подлиннее, а три – покороче и пошире. – Как будто их под нас подогнали, – пробормотала Ева. – Только как они могли знать, что мы будем жить именно в этой комнате и вдвоем? – Я тебе больше скажу: вчера здесь платьев не было. Когда мы ночнушки искали, я этот шкаф открывала. Здесь было пусто. Они одновременно покосились на дверь, боясь сказать вслух очевидное: кто-то приходил сюда, пока они спали. От этой мысли по спине пробежал озноб. – Тебе пойдет, – стараясь переключиться на приятное, выдавила из себя улыбку Ева. – Будешь похожа на принцессу. – Не, ну ее, – Лика повела плечами. – Этих принцесс то дракон сопрет, то… – Кощей, – закончила за нее Ева и взяла второе платье. А потом посмотрела на Лику и добавила: – Или его сын. Переодеваемся? Справедливости ради, выбор был невелик. Либо ночнушки, либо платья. Тот, кто забрал их одежду, заботливо выложил из их карманов вещи, и на комоде теперь лежали фантики, какая-то шишка, билет на метро и коробок спичек. – Я его на всякий случай взяла, – рассмеялась Лика. – Думала, вдруг будет поход с костром, а я к нему – раз! – и подготовилась. Они разожгли масляную лампу, умылись и принялись переодеваться. Лике платье дико шло. В джинсах и мешковатой толстовке она выглядела совсем обычной, а в платье, которое сидело так, будто его шили персонально на Лику, она действительно была похожа на принцессу. – Ты такая красивая, – сказала Ева, расправляя подол своего платья. Она всю жизнь прожила с осознанием своей некрасивости, поэтому сейчас даже не завидовала, только искренне восхищалась. – Ты на себя посмотри, – Лика схватила ее за руку и подтащила к зеркалу. Ева хотела было заупрямиться, потому что это выглядело снисходительным превосходством красавицы, которая решила поддержать серую мышку, но, посмотрев на отражение, она на самом деле удивилась. Нет, разумеется, она не стала стройнее или выше ростом, но из зеркала на нее смотрела вполне симпатичная девушка. – Зеркало, наверное, волшебное, – смущенно улыбнулась Ева. – Однозначно, – серьезно заявила Лика и вдруг подмигнула: – Пойдем на Женьке проверим. – Прекрати! – Ева хотела стукнуть ее по плечу, но Лика с хохотом выбежала из комнаты. Все-таки зеркало оказалось не волшебным, потому что мальчишки, ужинавшие в комнате Валеры, перестали жевать и уставились на них, кажется, с восхищением. – Вы очень красивые, – искренне сказал опомнившийся первым Валера. Жаров засуетился, вскочил и притащил к столу еще два стула. На Еву он при этом не смотрел и, кажется, снова из-за чего-то злился. – А у вас тут, смотрю, ужин при свечах, – Лика взяла со стола яблоко. – Давайте с нами, – Валера указал на стол. – Тут столько еды притащили. – А вам удалось с кем-нибудь поговорить? – Ева села на один из стульев. – И мне, и Женьке один и тот же мальчик одежду приносил. Зовут Бойко. Но ни о чем говорить не стал. Вроде улыбается, но то ли боится, то ли непонятно что, – ответил Валера. Только тут Ева заметила, что мальчишки одеты так же, как Никита. Из современного у них остались только Валерины очки и Женькины часы. – А сколько сейчас времени? – спросила Лика. – Тут часы с ума сошли.