– Это правильно, – Ева слышала, что Кощей снова улыбается. Кубик в ее руке оставался странно холодным, хотя должен был бы нагреться от ее пальцев. – Потому что только в Тридевятом царстве настоящий волшебник может чувствовать себя счастливым. Ты можешь задать один вопрос, – вновь без всякого перехода закончил Кощей, и у Евы пересохло во рту. С тех пор как она узнала о предстоящей встрече, она, разумеется, прокручивала в голове варианты вопросов. И, кажется, выбрала самый главный: зачем человек в черном плаще спас ее и наделил даром? Но сейчас Ева вспомнила Ликино «мне нравится здесь», Женькино «мне здесь нравится, и мне это не нравится», Валеркино «я чувствую себя на своем месте» и задала вопрос, ответ на который был важнее. – Вы отпустите нас домой? – спросила она и развернулась к Кощею. Тот сидел к ней спиной, поэтому Ева не видела его лица, когда он сказал: – Конечно, Ева. Вы вольны будете уйти, если действительно этого захотите. И в эту минуту Еве стало по-настоящему страшно. Поэтому, когда Кощей кивком отпустил ее, она бросилась прочь из комнаты, даже не заметив, что до сих пор сжимает в руке костяной кубик. Глава 30. Волшебство в действии Книги из библиотеки действительно оказались волшебными. Это стало понятно на следующий день, когда Валера отказался от прогулки, полностью погрузившись в чтение. Лика тоже все утро провела за романом и отвлеклась, только когда присланная Никитой девочка сообщила, что тот приглашает Лику прогуляться. – Ты прости, – сказала она Еве уже в дверях. – Никита не имеет ничего против тебя. Просто, сама понимаешь, не может не напрягаться. Вдруг ты спросишь о чем-то личном? Ева оторвалась от чтения и посмотрела на подругу. Та кусала губы и хмурилась. – Я понимаю, – ответила Ева. – И я совсем не против, что вы гуляете вдвоем. Только пообещай мне, пожалуйста, что это у вас не зайдет слишком далеко. – А «слишком далеко» – это как? – спросила Лика очень серьезно. – Слишком далеко – это когда ты не захочешь возвращаться домой. Лика медленно кивнула и ушла, оставив Еву смотреть на закрывшуюся дверь. Впрочем, удивительное дело, стоило ей вернуться к чтению, как тревога и грусть, оставленные разговором с Ликой, растаяли без следа. Скользя взглядом по странице, исписанной шрифтом, похожим на заглавные буквы в детских изданиях русских народных сказок, Ева чувствовала умиротворение. Итак, жар-птица действительно существовала. Ну, это уже не вызывало сомнений, после увиденного в академии. А еще Блуд не соврал, жар-птица действительно никогда не спала и была вечной. Ева прочла чуть больше четверти книги, но пока нигде не увидела объяснения тому, что значит «вечная». Пока из прочитанного получалось, что ее невозможно убить, она не может умереть, а еще перья из ее хвоста могли осветить любой путь и приносили счастье ее владельцу. За жар-птицей издавна охотились богатыри и царевичи разной степени известности: страницы книги пестрели описаниями этой самой охоты, впрочем, все описания были на редкость однообразными, а за более детальной информацией читателя отправляли в соответствующие тома «Истории Тридевятого царства», и с каждой новой страницей внутри Евы крепла мысль о необходимости прочитать эту самую историю. Кощей говорил, что через три дня эти книги нужно вернуть, но он ведь не сказал, что нельзя ничего взять взамен. Хотя двадцать семь томов за минусом трех утерянных… Это сколько же времени займет их прочтение? – Эй, Громова! – Ева подскочила, когда Женька с силой потряс ее за плечо. – Убери эту книжку. Он вырвал книгу из Евиных рук и положил на столик. – Ты что дела… – Идем! – Женька схватил Еву за руку и потащил ее прочь из комнаты. – Куда мы? – Прогуляемся! – отрезал он. – Я уточнил у Никиты: мы можем ходить, где захотим. Чудненько, правда? Жаров выглядел взбудораженным и, кажется, злым. – Да отпусти ты меня. Куда ты меня тащишь? Ева попыталась вырвать свою руку из его хватки, но он не отпустил, и она решила уступить. Мало ли, что у него случилось? «Пусть сначала успокоится, а потом можно будет поговорить», – решила она, хотя ее, признаться, накрыло неприятным узнаванием. Женька сейчас был похож на того Жарова, с которым она училась много лет и от которого понятия не имела, чего ожидать. Они миновали несколько коридоров, спустились по паре десятков лестниц и оказались во дворе. На улице было пасмурно, но довольно тепло. Ева ожидала, что хоть сейчас Женька объяснит, куда они идут, но тот даже не подумал остановиться. При этом шел с такой скоростью, что Еве приходилось почти бежать. Когда они направились к подвесному мосту, Ева все-таки попыталась упереться. – Я не пойду за ворота! Там кого только нет. Женька резко остановился и, повернувшись к ней, посмотрел тяжелым взглядом. – Ев, это важно. Я прошу. Женя Жаров никогда не просил о помощи, никогда не просил прощения. Он вообще, кажется, не умел просить. – Ну ладно, – протянула Ева, не в силах скрыть тревоги. Вопреки ее опасениям никто не препятствовал их выходу за ворота. И даже когда они отошли от замка достаточно далеко, по-прежнему никто не появился и не заставил их вернуться обратно. Получается, они могли просто уйти. Вот только ни один из них не знал, куда. Они шли по дороге, огибая крепостную стену, и, глядя на зубцы башен, темневшие на фоне пасмурного неба, Ева чувствовала себя маленькой и ничтожной. Когда они отошли от ворот достаточно далеко, Женька остановился и хмуро произнес: – В замке нас подслушивают. Не то чтобы у меня есть доказательства… – У меня есть, – вздохнула Ева. – Вчера Кощей дал это понять. Он знает, что мы нашли меч и что мы ищем шапку. – Круто, – без энтузиазма откликнулся Жаров. – Что еще сказал? Ева пожала плечами и огляделась вокруг. С одной стороны от дороги был крепостной ров, с другой – лес. Здесь было сумрачно и неуютно. – Я думаю, нас и здесь подслушивают, – негромко сказала она. – Наверняка, – подтвердил Жаров, и Ева, шагнув к нему, привстала на цыпочки. – Кощей пригласил меня в комнату с артефактами, – зашептала она Жарову в ухо, – и показал, что шапки среди них нет. А еще обещал отпустить, если мы сами захотим. Женька кивнул и, кашлянув, заметил: – Умно, – а потом склонился к Еве и тоже зашептал: – Валерка совсем двинулся со своей книжкой. Даже завтракать сегодня не стал. Я из своей еле вырвался. Успел всего одну главу про проклятья прочитать, а потом нам завтрак принесли. А я хотел все-таки пацана разговорить. Наверное, только поэтому от книги и отвлекся. И вот смотрю на пацана, на завтрак и понимаю, что ни вопросы задавать не хочу, ни есть не хочу, ни пить. Хочу читать дальше. – У меня похожее было. Девочка меня еле дозвалась вчера к Кощею. И сегодня я совсем не заметила, как ты вошел. Ева рада была, что они стоят так близко, голова к голове, потому что ей вдруг стало очень страшно. Даже озноб по спине пополз. – Жень, а как ты думаешь, много обычных людей оказывались в Тридевятом царстве и потом возвращались обратно? – Я о таком не слышал, – покачал головой Женька. – Я вообще не знал, что Тридевятое царство реально существует. А я живу с дядей-волшебником, который работает в РАВ. Ева отстранилась от Женьки и посмотрела ему в глаза. Она знала Жарова восемь лет, с первого класса, но никогда не задавалась вопросом, где и с кем тот живет. – Прости, а где твои родители? – Мама… – Женька замялся, подбирая слова. – Мама… с сестрой. У меня есть сестра, – говоря об этом, он выглядел каким-то очень беззащитным. – Мама и Света живут с бабушкой и дедушкой на юге. Я тоже сначала с ними жил, но мне там не понравилось, – Женька вдруг беспечно пожал плечами. – Теперь живу с дядей. – А твой папа? – спросила Ева, вглядываясь в его лицо. – Он погиб, когда я еще в началке учился. И тут у Евы все встало на свои места. Женька Жаров, которого она совсем не помнила первые классы, который переехал на юг и чьего отсутствия никто даже не заметил, и тот Женька, который с юга вернулся через полгода, были совершенно разными людьми. Один был тишайшим и неприметным ребенком, второй – безбашенным хулиганом. – Извини, – смутилась Ева. – Я не хотела… – Да все нормально, – отмахнулся Жаров. – Я вот думаю: если Кощей обещал тебе нас отпустить, значит, отпустит. Они же, типа, должны держать слово в этих их сказках? Ева пожала плечами. – Я боюсь, что Лика правда не захочет возвращаться. Ей интересно с Никитой, ей нравится здесь. У нее вроде как дома не очень. – А у кого дома очень? – хмуро пробормотал Жаров, изучая крепостную стену за Евиной спиной. «У меня», – хотелось сказать ей, но она подумала, что это будет неуместно. – А ты хочешь здесь остаться? – спросил он. – Здесь классно. Волшебно, – начала Ева, – но меня дома родители ждут и Илья. Это брат, – пояснила она, увидев вопросительный Женькин взгляд. – А ты? – А я хочу вернуться. И вернуть шапку-невидимку, потому что мой дядя работал над ней несколько лет. И я не верю, что ее здесь нет. Я не верю в то, что Никита внезапно засобирался домой ровно в ту минуту, как мы оказались в лаборатории. И я вообще ему не верю. Ева вновь подалась к Женьке и прошептала: – Кощей вчера сказал мне, что все артефакты у него в одной комнате. – А ты уверена, что шапки там не было? – Да, он сказал… Ой, он сказал: «Шапки ты здесь не увидишь».