Они пришли ночью. Поскреблись в окно… – Госпожа Ветана, не соизволите ли открыть? Открыла, куда ж я денусь. Двое мужчин, каждый раза в полтора, а то и в два крупнее меня, смотрели строго. – Вам надо проехаться с нами. Очень надо. – Что у вас сучилось? – я зевала во весь рот. – Один человек болен. Это дело абсолютно житейское. – Сейчас, сумку возьму и оденусь. Подождите три минуты. – Поторопитесь, госпожа Ветана. Стоило мне выйти за порог, как один из мужчин протянул руки к сумке. Я покачала головой. – Не надо. – Я просто помочь. Я вгляделась в лицо мужчины лет сорока. Грубоватое, но чем-то симпатичное. Будь я той породы женщин, которой нравятся обаятельные негодяи, обязательно повелась бы. Тяжелый подбородок, не слишком высокий лоб, выразительные темные глаза… Производит впечатление неглупого. – Сумка должна всегда быть при лекаре. Мало ли что. Ответом мне был короткий кивок и согнутая рука. Я накинула на голову капюшон плаща и приняла предложение. второй мужчина последовал то ли за нами, то ли впереди нас. Путь вел в портовый город. Алетар делится на несколько секторов, и они как бы спускаются с холма к морю. Высокий город, он же белый город – там королевский дворец, там живет знать. Средний город, из-за множества садов, которые оставил там Алетар-основатель, его все зовут зеленым – богатые купцы, знать пониже и пожиже, лавки, Верхний рынок. Низкий город, иногда его называют еще и желтым – совсем близко к морю. Тут пески, на них ничего толком не вырастишь, разве что как мои пару грядок, здесь живет беднота, здесь стоят мастерские, здесь Нижний рынок… И – рыбный город. Или – припортовый район. Самый грязный и опасный, кстати говоря. Склады, контрабандисты, ворье… я сюда и днем трижды подумаю, прежде чем идти, во всяком случае в такие переулки. Есть и тут улицы, которые патрулирует стража, их специально оставил при строительстве Алетар Раденор, они широкие, удобные и даже освещаются фонарями, но мы словно специально избегали их, пробираясь по трущобам. Пару раз я слышала в темноте невнятные слова. Могла бы и разобрать, если бы напрягла слух… наверное. Если это воровской жаргон, то вряд ли я что-нибудь пойму, а что мои спутники – ворье, и не из простых, я даже не сомневалась. Но желания кричать «Стража!!!» не возникало. Болеть каждый может. Наконец мы остановились перед ничем не примечательным домиком, и мой спутник постучал в стену. Два раза. Три. Потом один и четыре. Некоторое время стояла тишина. Потом дверь распахнулась. – Привели? – Привели. – Меня чуть подтолкнули внутрь и свет резанул по глазам. Я на секунду зажмурилась, а потом передо мной оказалось лицо женщины лет тридцати, довольно красивое, но потасканное и слишком вульгарно накрашенное. – А что, никого приличнее не было? – осведомилась она. – Ты же знаешь, Шер уже старый… – и что? Девок тащить… можно подумать, она что-то умеет? Все. Мое терпение кончилось. Я выпрямилась во весь невысокий рост. – Не сомневаюсь, любезнейшая, что вашими умениями я не обладаю. И даже не претендую, – мой голос звучал сухо. И – повернуться к мужчинам. – Вы меня сюда привели ради этой невоспитанной особы – или ради больного человека? Вспыхнули все трое. Девица – от гнева, мужчины – под моим взглядом. Забавно, вот уж не подозревала, что такие личности еще краснеть не разучились? Спасибо за науку, мама. Верно она говорила, что высокое происхождение не в драгоценностях и платьях, оно во внутреннем стержне, который безошибочно распознается рожденными в канаве. Или неверно? И в канаве может родиться истинно благородный человек, но тот ли это случай? Девица двинулась ко мне с намерением вцепиться мне в волосы. Я чуть расслабила пальцы на ручке сумки. Уложено там все так, что не побьется, если кинется – ударю в голову, сама же и вылечу, если что. От своры собак я один раз скромной сумочкой лекаря отбилась. Один из мужчин перехватил ее. Второй кивнул мне на комнату. – Проходите, госпожа Ветана. Что я и сделала. И тут же, забыв обо всем, бросилась в человеку, который лежал на кровати без сознания. Мужчину ранили в живот. Ранили нехорошо, опасно, полоснули чем-то так, что кровью пропиталось уже полкровати. А что там под повязкой – Светлый ведает. Хорошо, если грязь в рану не попала. Я повернулась к одному из мужчин. – Воды и побольше. Прокипятить ткань, ему понадобится чистое белье, мне – не мешать. Принесите еще лампы, чтобы было лучше видно. И склонилась над раненым. Осторожно убрала с его живота повязку. Не разматывая, ничего, просто достала нож и срезала залубеневшие от крови узлы. И моему взгляду открылась неприглядная картина. М-да… мужчину полоснули чем-то поперек живота, так, что кишки наружу вываливались… если целы – чудом будет. Разумеется, кровопотеря, болевой шок, да много всего хорошего. За спиной послышалось злобное шипение. Давешняя девица поставила лампу поближе ко мне, одарила злобным взглядом и вышла вон. Кажется… Я уже не смотрела, я осторожно прощупывала рану. Придется вложить кишки обратно, плотно зашивать нельзя, оххх… Ладно. Сначала разобраться с больным, а потом все остальное. Я повернулась ко входу в комнату. Один из двух моих провожатых стоял у входа и смотрел весьма встревоженно. – Не знаю, – честно призналась я. – Есть шансы выжить, но умереть у него шансов намного больше. Что смогу сделаю… а вы все подождете за дверью. И чтобы никто не тревожил, пока не позову. – Вот еще! – взвился склочный женский голос – и оборвался звуком затрещины. Мужчина посмотрел на меня, словно разыскивая что-то важное для себя в моем лице, а потом кивнул. – Хорошо. Постарайтесь, госпожа Ветана. Я кивнула, не обращая внимания на прозвучавшую в голосе угрозу. Постарайтесь… А разве я могу иначе? Я достала из сумки белую косынку и принялась заматывать волосы, чтобы ни одна наглая прядь не выскользнула из-под ткани. Еще не хватало облинять в открытую рану. Волосы у меня длинные, прямые, гладкие и тяжелые. Давно бы обрезать, но памяти жалко. Бабушка меня так уговаривала косу растить… вот и выросло кошмарище до попы, толщиной в руку. Я ее почти никогда и не распускаю. Расчесала – и вновь заплела, чтобы не трясти гривой. Это аристократкам можно перевивать роскошные прически бриллиантовыми нитями… у меня была рубиновая. Воспоминания не мешали мне накидывать на платье балахон, привязывать пациента к кровати, протирать руки винными выморозками, потом осторожно очищать сначала живот мужчины, а потом и саму рану. Мужчина застонал через обморок. Я коснулась его сонной артерии. Пульс есть. Неровный, редкий, но он борется… Что же. Кто бы ты ни был – я сделаю все для твоего спасения. А пока надо остановить кровотечение и осмотреть кишечник. И для твоего же блага, человек, надеюсь, что ты не ел. Или что оружие не распороло тебе кишечник, потому что его содержимое в брюшной полости… оххх…