* * * Оказалось все намного проще. Ножи у них для всего и сразу. И рыбу потрошили, и стражников пытались выпотрошить одним и тем же ножом, а вымыть его не догадались. Вот и пошло… Но хоть не яд, и то радость. Мирий точно на поправку пойдет, у меня на это рука легкая. Даже если я своим даром не пользуюсь в открытую, все одно, раны быстрее заживают, и воспаления никогда не случается. Дар… Вот и Угорь чувствовал себя лучше. Пока он еще был в беспамятстве, но жара, считай, почти не было, гноя тоже, плохого запаха из живота не наблюдалось, и чутье говорило мне, что заживление идет более-менее прилично. Через пару дней можно будет давать ему что-то вроде бульона. Братья выслушали мой прогноз, но выглядели сомневающимися. Я вскинула брови – что случилось? Признался младший брат. – Лита нашла лекаря, тот утверждает, что ранение в живот, это верная смерть. – он ведь не видел больного? – Лита хотела, но мы не позволили ей приводить кого попало. – А я не кто попало? – А о вас, госпожа Ветана, слава хорошая. Говорят, что вы неглупая и не болтливая, – усмехнулся старший брат. Я посмотрела на него впрямую. Глаза в глаза. – Жемчуг – ваша идея или брата? Учтите, я его все равно не верну. Будет мне платой за риск. Мужчины переглянулись и усмехнулись. Напряжение чуть спало. Я не знаю, откуда у людей такое странное убеждение, что все продается и покупается, но сейчас они считали, что знают мне цену, и смогли чуть-чуть расслабиться. Купленный человек не так опасен. Разубеждать их я не собиралась. – Вы догадались, госпожа Ветана? – это старший брат. Забавно, их имен я так и не знала. Я покачала головой. – Я ни о чем не собираюсь думать. Вот больной человек, – движение рукой в сторону кровати, – я его лечу. Все. Братья переглянулись. – Мы надеемся, госпожа Ветана, что вы и дальше будете придерживаться этого же мнения, – озвучил старший. – Верьте, мы умеем быть благодарными. Надеюсь, благодарность будет выражаться не в безболезненности моей смерти? Жить хочется. * * * Никогда не была на простонародных гулянках. Сейчас я смотрела вокруг во все глаза. Все было ново, все интересно. На площади в Зеленом городе горели костры, стояли длинные столы, на которые выкладывали угощение, и можно было присесть к столу, а можно было взять тарелку и отойти куда-нибудь в тень. Улицы предоставляли достаточно возможностей для уединения. Господин Крамар разоделся так, что меня чуть не пробило на смех. Когда он появился на пороге, в «шикарном» зеленом жилете, расшитом золотым кружевом, в таких же зеленых штанах и потрясающей красной рубашке, в высоких черных сапогах и черной шляпе с красным пером, я спешно прикусила язык, чтобы не съязвить насчет арбуза на выезде. Тем более, что круглощекостью и круглопузостью господин Крамар чем-то напоминал эту ягоду. Глядя непредвзято, я признавала, что он симпатичный мужчина. Среднего роста, осанистый, да, с животиком, но мало кто из мужчин к середине жизни не приобретает этого ценного атрибута, со светлыми волосами, чуть редеющими на макушке и светлыми усами щеточкой, с голубыми глазами чуть навыкате и высоким лбом. В целом – приятное лицо с участливым выражением. Только вот – решительно не в моем вкусе. Мне повезло. У старьевщика я нашла роскошное платье из черного бархата. Видимо, когда-то это был траурный наряд знатной дамы, потом она случайно прожгла рукав – и отдала платье служанке, а та снесла его в лавку. Такое каждый день носить не будешь, да и не каждой черный цвет к лицу. К тому же – крой. Платье было в пол, с длинными рукавами, которые замтегивались за запястьях крохотными пуговками, с воротником под горло, без всякого выреза и вышивки. Ни золотой нити, ни серебряной, платье было черным, как беззвучная ночь. С моими черными волосами, смугловатой кожей и серыми глазами, оно платье смотрелось очень органично, а кружевной воротник и манжеты, на которые я разорилась, придушив жабу, оживили его, закрыли прожженное место и придали роскоши. Ткань падала тяжелыми складками, благородно переливалась в свете свечей, ее так и хотелось погладить рукой… Льщу себя надеждой, что рядом с господином Крамаром я смотрелась неплохо. Хотя бы не разряженной деревенщиной. Лекарь не солгал, в Зеленом городе его многие знали. Меня он представлял, как госпожу Ветану, юную талантливую лекарку, мужчины улыбались и кивали, кажется, принимая меня за невесту уважаемого лекаря, женщины смотрели оценивающе. Но я могла выдержать любые взгляды. Бархат – сложная ткань, чтобы носить ее нужна идеальная осанка и плавность движений, и то, и другое у меня было. Выглядела я лучше многих. Оценивали и скромность наряда, и богатую фактуру ткани, и мое умение его носить, и судя по злобным женским взглядам, я справлялась с ролью. А вот мой спутник чем дальше, тем больше раздражал меня. Господин Крамар сначала потащил меня к столам, где нагреб мне на тарелку столько пищи, сколько я за ден не съедаю. Потом нагреб себе раза в два больше. А под конец попытался со мной и двумя тарелками уединиться в темном переулке, спугнув целующуюся парочку и едва не вывалив мне на платье жирное мясо. Я едва увернулась, а кусок жареного мяса вместо моего платья осчастливил бродячую кошку. И глядя на то, как жадно лекарь расправляется с содержимым своей тарелки, я поняла, что ничего общего у нас не будет. Неприятно на это смотреть. А уж особенно, когда мужчина пытается вести расспросы, деля внимание между мной и жареной курицей. – А где вы учились лекарскому делу, госпожа Ветана? – У нас в деревне жил лекарь, господин Крамар. Он и учил меня, ему нужна была помощница. – Мне тоже нужна помощница, госпожа Ветана… – Не сомневаюсь, вы обязательно найдете себе ученика, господин Крамар. – Ох, госпожа Ветана… Тойри, я могу вас так называть? – Боюсь, что это могут понять превратно, – покачала я головой. – Не стоит давать людям пищу для сплетен. – Вы так рьяно относитесь к своей репутации, госпожа Ветана! Это заслуживает уважения, – Крамар чуть скривился, но крыть было нечем. Я вежливо улыбнулась. – Что кроме чести есть у бедной девушки? – Но вы-то не обычная девушка. Вы очень красивая девушка, и талантливая. Хотя ваш талант еще нуждается в огранке, – заверил меня лекарь. – госпожа Ветана, а не хотите ли поработать у меня в подручных? Обещаю, в оплате не обижу. Я едва не фыркнула. Да, сейчас меня это предложение уже не прельщает, но это – сейчас. А где ты был, такой умный, когда по приезде в город, я металась по лекарям, в желтом городе, предлагая взять меня хотя бы травницей, ну хоть за несколько серебрушек в месяц? Спасибо госпоже Лимире, вложила ума. * * * Я как раз выхаживала дочь госпожи Лимиры, а заодно искала себе место работы и проживания. Выходило пока плохо. Комнатушку можно было снять и за несколько серебрушек в месяц, но там я рисковала расстаться с девственностью, и как бы не с жизнью, в таких трущобах они находились. А я защитить себя не смогу, даже не пойму, в какой ситуации надо бросать все и бежать, а в какой и поговорить можно. А на что-то приличнее у меня денег не хватит. Можно продать что-то из взятых с собой побрякушек, но как бы я поступила на месте своего жениха? Да так же. Искала бы пропавшие вместе с невестой драгоценности, чтобы по ним вычислить ее путь. То есть – мой. Бабушки в живых нет, мать и отец мной почти не занимались, у них всегда находились более важные дела. Балы, скачки, визиты… На что годны обычные аристократки? Вести дом, блистать на балах и тратить деньги мужа. А я-то могу зарабатывать сама. И должна зарабатывать сама. Я обязана справиться. Госпожа Лимира смотрела на мои метания дня четыре, а потом принялась за расспросы.