— Я если я не поеду?! — теперь настала моя очередь упрямо скрещивать руки на груди. Теар недовольно скривился. — Я не хочу заставлять тебя Мел, но ты не оставляешь мне выбора… Шаг, второй. Легкий поворот кисти. И злосчастные невидимые путы сковали тело по рукам и ногам, превращая меня в безвольную куклу. — И в кого ты такая упрямая, а, Мел? — Вопрос Лунного явно бы риторическим, а посему отвечать я не стала. Лишь скрипя зубами наблюдала, как Теар стаскивает с меня одеяло, ощупывает потемневшим взглядом полуобнаженное тело. Теплая ладонь прошлась вверх по ноге, длинные пальцы скользнули за край сорочки. Я возмущенно запыхтела, и Теар тут же отстранился, тряхнул головой и схватил платье. Наскоро одел меня, стянул шнуровку корсета на спине. — Смотрю, ты здорово управляешься с женскими нарядами, — не удержалась я от колкости. — Может, наймешься ко мне в прислуги? Теар резко дернул шнуровку, и я охнула. Весь воздух разом выбило из легких, и шутить мне расхотелось. Зато ругаться захотелось вдвое сильнее. Благо перегибать палку Лунный не стал и ослабил шнуровку, позволяя нормально дышать. После развернул меня и одернул подол. Осмотрел с ног до головы и удовлетворенно кивнул. — Пойдешь сама? Или предпочитаешь, что бы весь двор пялился на то, как я тащу тебя на руках? — Лунный угрожающе шагнул навстречу, а я отшатнулась. Вот еще! Я, может, и упрямая, но отнюдь не дура, чтобы в первый же день во дворце создавать себе подобную сомнительную репутацию. Уж если поездки все равно не избежать, то лучше я пойду ?а эшафот своими ногами… — Пойду, — ответила от безысходности и почувствовала, как растворились невидимые путы. В завершение Теар порылся в шкафу и вытащил теплую шерстяную шаль: — Возьми, пригодится, — кинул Лунный и, ухватив меня под локоть, потащил прочь из покоев. * * * Издалека темная земля казалась неуместным пластом чернозема посреди каменного плоскогорья. Вблизи же оказалась черной золой, покрывалом укрывшей выжженную землю. Пепелище — вот все, что осталось от горняцкого поселения, расположившегося на склоне. Домов здесь не было. Как и деревьев, и даже остовов строений, что обычно торчат кривыми обрубками на местах пожарищ. Деревенька выгорела дотла, рассыпалась прахом, превратившись в золу, в которой утопали каблуки моих сапожек. Мы остановились у серой каменной плиты, и я застыла, в недоумении глядя на девственно чистую поверхность. Ни имен, ни дат, ничего, что бы свидетельствовало о том, сколько людей здесь захоронено. Или, может, вовсе не захоронено. Если даже дома рассыпались на мельчайшие частицы, то и люди, оказавшиеся в поселении во время несчастья, стали прахом, смешавшись с пылью и древесным углем. Я с ужасом посмотрела себе под ноги, и мне стало дурно. — Зачем ты привел меня сюда? — через силу просипела я. Дышать здесь было почти невозможно. Висящая в воздухе пыль забивала нос. От едкого дыма слезились глаза. Я урывками хватала ртом воздух, чувствуя оседающую на языке горечь. — Затем, что это не единственное пострадавшее поселение. И если мы ничего не сделаем, такой станет вся Долина. Превратится в огромную выжженную пустыню. Теар взял меня под руку и повел туда, где дышать было не в пример легче. Вот только глаза все равно продолжали слезиться, и я терла их свободной рукой, не зная, как унять непрекращающееся жжение. Теар остановился на границе бывшего поселения. Неожиданно развернулся лицом, и я заметила, что его глаза тоже покраснели. — Мел… — начал он неуверенно и положил ладони мне на плечи. — Я не хочу принуждать тебя. Поверь, если бы был другой выход, мы бы не стали просить твоей помощи. Но его нет. Постарайся просто… понять это и… принять, — Лунный неотрывно смотрел на меня, не давая отвести взгляда. — Я не хочу, чтобы мой дом превратился вот… — он кинул красноречивый взгляд мне за плечо, туда, где все ещё вился дымок недавнего пожарища, — в это. Я думаю, ты тоже этого не xочешь. Бесспорно, то, что я увидела, было ужасающе. И, не стану таить, моя уверенность пошатнулась. Робкий росток сомнения пустил свои корни, пытаясь достать до самых глубин задеревеневшей души. Или, быть может, она и не деревенела никогда? — Мне страшно, Теар, — только и смогла произнести я, понимая, что ничем не смогу оправдать собственную трусость. Да и стоит ли оправдываться? — Мне тоже страшно, — неожиданно сознался итару. — Я боюсь, что не смогу защитить свой клан. Боюсь лишиться дома. Боюсь, что все, что у нас есть, просто канет в бездну. Многоликий Эхжи, ну зачем он мне это говорит? Зачем так открыто и искренне смотрит в глаза? И без того тошно… — Вряд ли я оправдаю ваши ожидания… — Я прошу тебя просто попробовать… постараться. Ох, как же это знакомо. И эта фраза, и взгляд, и руки, нежно поглаживающие плечи. — Теар, я не… — договорить не успела, Лунный резко притянул меня к себе, заключая в крепкие и теплые объятия. ? потом вдруг… открылся! На меня хлынул целый поток чувств. Сознание затопило, напрочь вымывая мои собственные мысли и страхи. Теперь во мне бушевали эмоции Теара. Я чувствовала его напряжение и беспокойство. Какую — то странную обреченность, наравне с решимостью. ? еще я чувствовала десятки и сотни родовых связей, тянувшихся от итару к собратьям. И все они дрожали, выдавая беспокойство не какого — то одного лаэра, а целого клана. Их общий страх. И горечь потерь. Выходит, в недавних обвалах и пожарищах пострадали не только люди… ? сколько еще может погибнуть? И я вдруг поняла, какое бремя ответственности, несет на себе Лунный. И как никогда ясно осознала, что он не отступится. Не бросит свою семью на произвол судьбы. Я бы тоже не бросила… — Ты… чувствуешь это все время? — еле слышно спросила я, все еще прижимаясь щекой к груди Теара, различая тяжелый стук его сердца. — Да, — ответил он сухо и добавил: — И я прошу твоей помощи. О, боги… И что ему ответить, как отказать, когда внутри бушует целый ураган сомнений? Когда я по-прежнему не уверена в самой себе. Но и бросить свой клан не могу. Свой? Шерх! А ведь я опять чувствую себя частицей клана Лунного, и выходит… — Ты что, восстановил привязку? — ошарашено вымолвила я и рывком отстранилась от итару. — Тише, успокойся, — он примирительно поднял ладони. — Я ничего не делал, клянусь. Она сама восстановилась. — Сама? Но ты обещал, что как только я уеду за перевал, связь навсегда оборвется! — Так и должно было быть. И я сам не знаю, почему вышло иначе… Прекрасно! Всезнающий итару ничегошеньки не знает о собственной привязке! А я с ужасом поняла, что у Лунного появился новый рычаг давления. Стоило лишь вспомнить, как я кидалась на его зов, пытаясь защитить от м?имой опасности, или как бежала к нему в постель, задыхаясь от бившегося внутри желания, и мне снова сделалось дурно. — Я не стану тебя ни к чему принуждать. И не стану использовать связь, — словно прочитал мои мысли лаэр. И голос его звучал на удивление искренне. Он по — прежнему оставался открыт, и мне не надо было слушать или смотреть на Теара, что бы чувствовать чистоту его намерений. Но, тем не менее… — Ты уже ее использовал… Только что… Когда заставил меня усомниться в себе и, кажется, принять самое неразумное в своей жизни решение. * * * Если я думала, что сегодняшние ужасы закончатся видом разрушенной деревни, то я глубоко ошибалась. Нам предстояло наведаться еще в одно место. И того, что я увидела, подъезжая к пику Хэджи, я не могла вообразить даже в самых страшных кошмарах. Гора и правда раскололась надвое, треснула, словно переспелый плод, а из глубин огромной расщелины струился пугающий красный свет. И даже небо над пиком окрасилось багрянцем. Нависло пугающей грозовой тучей, в недрах которой перекатывались кроваво-красные всполохи. Казалось, оно вот-вот извергнет молнию, обрушивая гнев на головы людей, что посмели потревожить древнюю силу. А ещё здесь был намного теплее. Я заметила это еще на подъезде к Хэджи и скинула с плеч шерстяную шаль, в которую зябко куталась всю дорогу. А стоило нам выйти из экипажа и ступить на тропу, ведущую к вершине, как я ощутила тепло земли, словно бы кто-то подогревал ее изнутри. Хотя почему кто-то? Это было вполне известное существо, которое даже сейчас, в относительной отдаленности, вызывало во мне неконтролируемый страх и дрожь во всем теле. Так и казалось, что из расщелины взметнется пламя, а следом на поверхность выберется рогатый демон преисподней. Я с трудом подавила приступ паники и на трясущихся ногах направилась за Лунным. Мы пересели на вороного жеребца, что нервно прядал ушами и то и дело нетерпеливо постукивал копытом. Животному здесь явно не нравилось, но, увы, ему предстояло везти нас к самой вершине. Спустя несколько минут, мне представилась возможность воочию увидеть тот самый защитный купол, о котором говорил король. Хоть он и был почти прозрачным, я уловила голубоватые всполохи, что время от времени пробегали по поверхности. ? на земле светились ровным синим светом неизвестные мне руны. Поддерживали купол с десяток, а то и больше магов, расположившихся по периметру. И даже со стороны было видно, как это нелегко. Их прикрытые веки подрагивали, а пальцы на раскинутых руках сжимались, будто сведенные судорогой. Теар коротко переговорил со стражем и, велев мне ждать в перелеске, направился прямиком к защитному куполу. Тронул за плечо одного из магов, вырывая того из глубокого транса. А потом и вовсе занял его место. — Что он делает? — невольно вырвалось у меня и, хоть ответа я не ждала, один из стражей подошел ближе. — Вливает в купол часть своей силы. Нам это сейчас не помешает… И правда. Кончики пальцев Лунного налились голубоватым свечением, и я увидела рябь, что прошла по поверхности защитного купола, делая его еще более заметным. Теар же стал бледнее. Его губы, сжатые в ровную линию, и вовсе казались бескровными.