– Грёбаный песец… – сквозь зубы прошипел Новиков. – Это которая продавщица продмага? – Она самая, Ильяс. В последнее время в «Котлетной» помогала, на подхвате… То в зале, то у мартена. Степан сказал, что отпросилась на почту, какая-то телеграмма от родителей пришла. Ну, она и поспешила… Прыгун догнал у перекрёстка, умерла сразу. Тварь какой-то дедок из окна привалил. Такие дела. – Катерина хорошая девчонка, жалко. Продукты в кредит мне отпускала, по-людски себя вела, – вспомнил Мишка. – Прям не по себе, – сидевший рядом с ним Новиков поёжился, – женщины не должны погибать, как же так-то? На блоке пропустили? – Там теперь каждый день прорывы, иногда по два. Периметр уже не получается перекрывать надёжно, людей не хватает. – Всё хуже и хуже… – Дмитрий с горечью повторил слова, сказанные мной прошлым вечером. – Что-то совсем невесело. – Трое раненых, – продолжил я доклад. – Есть тяжёлый, его вертушкой эвакуировали в Енисейск. Двоих заштопали в ФАПе, один вроде бы уже ходит. Но подробностей относительно их здоровья Стёпка не знает, сами понимаете, никто ему не докладывает, всё по разговорам… Хотя у меня сложилось впечатление, что в посёлке все знают обо всём. Одна семья. – На блоках? – По-разному, – ответил я Новикову. – Один – боец с блокпоста, что на дороге к «Волчьей Пади», и двое работников комбината: дежурный электрик и сварщик, они возле бункеровочной ковырялись… Там твари вообще прямо из леса прорвались. – На территорию? А вот это уже разгильдяйство! – громко возмутился он. – На комбинате своя ограда на четыре стороны! Насколько высоко прыгун сигануть может, метра на три? Я прикинул и согласился. – Примерно столько там и будет, а могли и нарастить штырями для страховки. – Чего ворчишь, Дима, вот сейчас и наращивают, у нас всегда так, – съязвил Сомов. – В общем, теперь в Крестах по улице не погуляешь. Зато вертолёты садятся каждый день! На юг идут – везут группу к эпицентру, назад – раненых. – Сдержать пытаются, – сказал Димка. – Не, скорее, количество наиболее опасной молоди уменьшить, – не согласился с ним Михаил. – Ладно, молчим, продолжай, Никита. – Юля Мифтахова послала на блок Бурята, а сына забрала. Как заведение, «Котлетная» закрылась, теперь они вдвоём готовят обеды и развозят по постам. – И Данила подчинился? – удивился Новиков. – Пригрозила, что отправит в Енисейский карантин. – Как, интересно? – Может. Официальную заяву нашему ментяре накатает, и всё. Ишь, не подчинится он… Данила ещё несовершеннолетний барбос, мой друг Диман, за него всё решает родитель. Храпунов на первой же вертушке и отправит, – прогудел Гумоз. – Вот именно, – подтвердил я. – Подожди-ка, Никита! – нервно подал голос помалкивающий доселе Ильяс. – Почему ты второй раз говоришь про Енисейск? Карантинный лагерь в Северо-Енисейском! Напротив закряхтел и заворочался Сомов, наверняка уже поняв, в чём дело. – Вот мы и подошли к самым плохим вопросам, мужики… – нехотя признался я. – Вывезли карантинный лагерь, вот так! Хлопнули власти Северо-Енисейский, закрыли, как и нас. Не смогли удержать нечисть. Теперь ПГТ в осаде, так что сухопутного пути по грунтовке считай, что нет. Бессмысленно к ним кататься, они, выходит, тоже прокажённые. Большую часть населения эвакуировали… Ну, вы представляете. – Так у меня же семья в Енисейске! – вскочил Ильяс. – Не думаю, что там опасно. Всё-таки Енисей стережёт, – я ещё в ходе разговора со Степаном представил, какой окажется реакция промысловика и постарался кое-что уточнить. – Стёпа постоянно на рации сидит, далеко слышит. К Енисейску подогнали буксиры РБТ из Подтёсово. С крупнокалиберными пулемётами. А с севера линия обороны проходит возле Ярцево, по реке Сым. Вроде бы даже теснят тварей к Бору, там пока что единственный плацдарм нечисти на западном берегу. – Да уж, змеюку такого размера, чтобы через Енисей переправу наладить, этому воинству отыскать будет непросто, – подключился Новиков, тоже желая хоть как-то успокоить товарища. – Скорей всего, именно таких монстров группы спецназа и стараются выщелкнуть на месте появления. – Пока маленькие, – не удержался Мишка. – Чёрт, чёрт, чёрт! – никого не слушая, бормотал Сарсембаев, вышагивающий от стола к окну, словно разъярённый леопард. – Да сядь ты! – рявкнул Гумоз. – Не пустят тварей за Енисей! – Ты в этом уверен, оптимист хренов? – зло прошипел промысловик, сжимая кулаки и останавливаясь. – Хватит! Вы ещё тут сцепитесь! – гаркнул я, громко стукнув кулаком по столу. – Через десять минут дам тебе спутниковый телефон, позвонишь родным и всё выяснишь. Понял? Илья остановился, сверкнул огненными глазами, однако сел и замер, переваривая сказанное и восстанавливая дыхание. – Предупредил их о появлении больших прыгунов и Змея. Что ещё… Так, – я сверился с неразборчивыми торопливыми пометками, сделанными на листе. – Храпунов с помощником вкруговую ездит вдоль стены леса, выявляет, отстреливает. Прииск «Волчья Падь» закрыли полностью, житья мужикам совсем не стало… Всю бригаду вытащили в посёлок, припахали к обороне. Машина патрулирования по этой трассе больше не ходит. По нашей ещё катаются, но уже не каждый день, скорее всего, в ближайшее время прекратят. Ребята с «Удачного» упираются, говорят, покидать предприятие не разрешает собственник. Грозит персоналу невыплатой итоговой премии и огромными штрафами. А люди что? Люди не хотят терять заработанное за целый сезон. – Притащить бы сюда того собственника, я бы ему устроил экскурсию с экзотикой, – зловеще осклабился Гумоз. – Идём дальше. Стёпку я тоже ограничил в передвижениях. Он оборудовал на крыше дома стрелковую позицию. Наблюдает, стережёт, почти весь день сидит. Там сектора хорошие, открытые, для «зауэра» самая работа. – И какие итоги? – сменил тон идейный бич. – Говорит, трёх прыгунов положил! – с гордостью похвастался я, словно это был не подопечный на передержке, а мой родной сын. – А одного пацан успокоил вообще на том берегу Таймуры! На бережку грелся, гад. – Ого! Сколько там до берега? – Примерно четыреста пятьдесят по прямой, – ответил я Димке. – Теперь о совсем хреновом. Я бы даже сказал, запредельно хреновом. – Господи, что ещё… – выдохнул Дмитрий. – В посёлке говорят… В том числе и Храпунов, кстати. Говорят… – Что ты кота растягиваешь! – поторопил Сомов. – Короче, есть мнение, что власти сбросят на эпицентр атомную бомбу! – Спецбоеприпас?! – вскинул брови Мишка. – А? Ну да. Мужики, за что купил, за то и продаю. Тут все начали говорить одновременно, громко и нервно, и уже было не уследить, кто и что именно сказал. В затуманенной голове возникали слова «сколько мегатонн», «радиус поражения», «радиация», «концы в воду», «эти суки могут», «без самолёта обойдутся» и прочее сопутствующее. Встав из-за стола, я подошёл к торцевому окну, выходящему на реку, и, посмотрев на юг, попытался представить медленно поднимающийся над тайгой атомный гриб. Получилось легко, даже в пятках похолодело. Достав носовой платок, я вытер лоб и повернулся к уже притихшим друзьям. – А поможет? – прошептал Новиков. – Чёрт его знает… – пожал я плечами. – Если в этом феномене действительно имеется метафизическая составляющая, то не уверен. Потусторонним силам наши спецбоеприпасы по барабану. Они и сами спецбоеприпасы на загляденье. – Ты же вроде атеист? – без особого интереса вставил Сарсембаев. – С чего ты взял? – удивился я. – В окопах атеистов не бывает, – резко подвёл черту Гумоз. – Значит, так. Тут действительно есть много неочевидного. Зато скандального на весь мир в таком прогнозе предостаточно. Предлагаю в эту сторону пока вообще не думать до получения более полной информации. Кто вбросил? – Да какая теперь разница! – махнул рукой Новиков. – Никита, ты вроде что-то говорил о необходимости посоветоваться по важному делу? И опять глаза друзей уставились на меня. – После разговора со Степаном в эфире появился глава посёлка, его радист услышал наши переговоры… – Хочешь, я продолжу? – Что ты там продолжишь, выскочка, да посиди же спокойно! – осадил я Сомова. – Нам предлагают очередную миссию. Мне даже их аргументы приводить влом, сами знаете – «спецназ посёлка», «никто кроме вас», бла-бла-бла… Задача: вытащить из тайги какого-то особо важного человека. – VIP из толстопузиков? – скривился Ильяс. – Нет. Я бы их сразу на хрен послал. Какой-то ценный учёный. Работал с группой в районе эпицентра, пока твари их лагерь не разбомбили. Те, кто уцелел, выходили пешим ходом. Ясно, что напрямки из тайги не выскочить, пробирались по ручьям, отклонились далеко к северо-востоку. Они, скорей всего, так и сгинули бы к чертям собачьим, да повезло им – вертушку случайно нашли. – Это что, пропавшую? – изумился Сарсембаев. – Ту самую, что где-то рухнула в самом начале всей этой истории? – Да, тот самый Ми-2. Из экипажа никто не уцелел, вертолёт разбит, но нашедшие смогли активировать аварийный радиомаяк, а позже умудрились связаться с Крестами по рации. Потом что-то случилось, и в живых остался только этот самый учёный. – Мрак, не позавидуешь, – вставил Новиков. Тут в крытом хоздворе что-то упало, потом ещё раз, но уже громче, звякнул металл. В руках вскочившего Сомова невесть откуда возникло помповое ружьё, мы не успели опомниться, как он молнией выскочил в сени. Мужики выдирали из кобур пистолеты, а я прыгнул к автомату. Только собрались воевать, как Гумоз вернулся с зажатым подмышкой Фёдором. – Дитя шалит, – объявил он и опустился на место, не выпуская кота из рук. С полминуты мы приходили в себя. – Вариант предлагается такой: утром вертушка с группами ушла на юг, обратным рейсом она заберёт людей с трёх точек, включая Ванавару. И прилетит в Кресты, – я продолжал раскрывать суть предлагаемой миссии. – Уже прилетела… Заправка и рейс на Туру, авиаторы после закрытия Северо-Енисейского базируются там. Затем Ми-8 сразу же прилетает обратно. Падаем на борт, летим на место. Песегов говорит, что лететь недалеко, минут тридцать в одну сторону. На месте – посадка подбором, при необходимости зачистка подходов с воздуха. Забираем этого чрезвычайно важного учёного и уходим на Кресты. Всего дел часа на три от силы, если без эксцессов. В сценарии этого кинофильма от Песегова ничего особо трудного и страшного нет. Как оно будет в реале… Ну, не знаю. Забирать науку надо сейчас, пока не сожрали. Зовут его Максим… где тут у меня? Ага, Мазовецкий, он из закрытого ящика, точней не сказали. – И чем же он так уникален, интересно? Опись тварей составил для диссертации?