– Устраиваете несколько раз в году конкурс «Модель “Бак”», – перебил Рудольф, – главный приз – контракт с мировым модельным агентством в Париже. Еженедельные розыгрыши для тех, кто не старше тридцати, и еще много всякого. Например, мне нравятся бесплатные консультации и лекции именитых врачей. Вы приглашаете диетологов, косметологов, они рассказывают, как правильно сбросить вес, избавиться от прыщей. Ну, прямо молодцы. – У нас много интересного и для женщин постарше, – прибавила я, – например, тех, кому за пятьдесят. – Вы прекрасно работаете, – перебил Рудик, – но нас интересуют самые молодые. Примерно от двенадцати до двадцати трех лет. Предпенсионный возраст и те, кто старше, нам без надобности. Сели к вам на хвост, потому что у «Бак» огромная армия фанаток, которые нам нужны. Они вам доверяют. Соответственно, так же отнесутся к нам, подумают: мы одна фирма. По этой причине берем у вас дорогой товар. Девочки живо поймут, что их обманывают, если в коробочке обнаружат барахло. И не на склад обращаемся, на завод, напрямую к производителю. Что же касается губной помады… Нас просто надули люди на предприятии. Вы, наверное, в курсе, что там не только «Бак» делается, еще другие фирмы у них производятся. Нам всучили наборы, в которых правильная пудра, а для губ – дешевка. Денег же взяли, как за ваш комплект. – Ваш рассказ – иллюстрация пословицы: вор у вора дубинку украл, – не удержалась я, – нечестно поступили с нами, а вас обманули ловкачи на фабрике. Они прекрасно знали, что «БаК» с заглавной последней буквой никогда не предъявит претензий, поэтому и запихнули в набор отвратительную помаду. Захотели побольше на нечестных людях заработать. Кстати, футляр похож на наш, но тоже неродной, он толще. Просто ни вам, ни тем, кому потом продаете фейк, это непонятно. И очень странно, что используете оригинальную пудру. Рудольф смущенно улыбнулся. – Только-только налаживаем работу, плохо разбираемся в косметике. Поэтому и попались на удочку. Мы обещаем девочкам за приезд сюда подарок от «БаК». И не обманываем. С губной помадой нехорошо получилось. – Не ожидала от вас столь честного ответа, – поразилась я. – Нет смысла вам врать, – пожал плечами Рудольф, – сразу уточню: нам судебный иск не нужен. Когда мы затевали проект, то долго спорили: ставить ли вас в известность. Я предлагал отправиться к Звягину и ввести его в курс дела, но партнер показал интервью Романа популярному американскому глянцу. Он там упомянул, что выпускает линию для тех, кто ждет ребенка. Репортер решил подогреть тему: «Как вы относитесь к абортам? Вы за то, чтобы запретить прерывание беременности?» Звягин не стал лукавить: «Если говорить глобально, то да, но на данном этапе – нет. Сначала следует создать четко работающую схему помощи женщинам, которые вынуждены пойти на аборт из-за отсутствия нормального жилья, денег, мужа или присутствия в семье человека, который заявляет: «Мне лишний рот не нужен». – Можете не продолжать, – остановила я Рудольфа, – знаю, что супруг думает на эту тему. Любая девочка, девушка, взрослая дама должна быть уверена: если она оставит незапланированного малыша, то ей помогут с жильем, обеспечат роды, потом она получит хорошее пособие, а когда малыш пойдет в садик, то его мать непременно возьмут на работу. – Увы, о таком остается лишь мечтать, – заметил Рудольф, – но самое печальное другое. Совершеннолетняя женщина имеет право на аборт. А вот та, которой нет шестнадцати, обязана прийти к врачу с родителями. Школьницы боятся сообщать семье о проблеме, прибегают к услугам непрофессиональных людей, пьют всякую гадость, о которой пишут в интернете. Очень много смертей. Поэтому мы организовали клинику помощи. Давайте покажу одну палату? Мы вышли из офиса, Рудольф открыл соседнюю дверь. – Как вам? – Похоже на номер в гостинице, – оценила я интерьер. – К нам попадают при помощи сарафанного радио, – продолжил Рудольф, – девушка звонит, говорит: «Вы Рудик?» Это пароль. Если она в курсе, как меня зовут, то знаю, что последует дальше: «Вы помогли моей подруге. Теперь я в беде». Устраиваю девушку в одной из палат, у нее берут анализы, потом проводят операцию и, если все благополучно, отправляем ее домой. Полная анонимность. Документами не интересуемся. Прописка, национальность – все неинтересно. Можно назваться любым именем. Если обследование не препятствует оперативному вмешательству, то его проводят. Иногда выясняется: у ребенка венерическое заболевание, тогда открывают особую операционную. И после окончания процедуры с пациенткой работает венеролог. – Сколько стоят ваши услуги? – заинтересовалась я. – Спрашиваете у девочек, где они берут средства? – Мы работаем бесплатно, – улыбнулся Рудольф, – не берем ни копейки. – Верится с трудом, – пробормотала я. – И понятно почему, – не обиделся Рудик, – сейчас, в эпоху, когда все хотят нагрести в карман побольше красивых купюр, мы с коллегами выглядим или идиотами, или врунами. Общество настолько погрязло в коммерции, что людям трудно представить: есть те, кто готовы помочь в трудной ситуации просто так. Мы не отпускаем подростков домой без консультации с гинекологом по безопасному сексу. Потом пациентка может приехать к нам за противозачаточными средствами. Присядьте вот в это кресло, сейчас я вам покажу нечто интересное. Я встала со стула, сделала пару шагов и опустилась на мягкое сиденье. Раздался щелчок, мои ноги приподняла подставка. – Удобно? – улыбнулся Рудольф. – Да, – кивнула я. – Полный релакс, мебель антистресс, – продолжил парень, – заснуть в ней хочется. Я опять согласилась. – Верно. – Спокойной ночи, – вдруг воскликнул рассказчик, поднял руку, в которой не пойми как оказался пистолет. Я ощутила укол, и свет погас. Глава 13 – Эй, ты как? – спросил кто-то. Я открыла глаза, увидела стены из красного кирпича, попыталась сесть, ощутила приступ тошноты и свалилась на твердую поверхность. – Имя назови, – велел голос. Я повернула голову на звук и поняла: сплю, вижу безумный сон. Сейчас я нахожусь в небольшой комнате без окон, без дверей. К одной стене прикреплена простая доска, на ней сидит девушка. На незнакомке высокие ботинки, рубашка, жилет с множеством карманов, на голове бейсболка, все вещи черного цвета, и они не выглядят чистыми. – За что на минус брякнулась? – продолжила она. – Эй, очнись! В первый раз, что ли? – Где я нахожусь? – прошептала я, ощущая острую головную боль. – А-а-а, – протянула незнакомка, – новенькая! Тебя как зовут? – Степанида, – ответила я. Девушка захихикала. – Дурацкий нейм, но точно второго такого не встретишь. Светлячок! – Не вижу насекомого, – пробормотала я, – здесь лампа горит. Собеседница развеселилась еще сильней. – Мозг отрубило! Не дрожи, потом вернется. Слышь, назначь меня своей гурой. Я поняла, что ощутила Алиса, когда провалилась в кроличью нору. – Кем? – Гурой, – повторила странная девушка. – Ты чё, не в теме? Новичок имеет право взять себе гуру. Тогда меня отсюда выпустят. Вот, блин, поверила черепахе! А не следовало с Тортиллой связываться. Ну не дура ли я? Стояла на сороковом и в минус ухнула. У меня закружилась голова: «Степа, ты не спишь, ты на самом деле сейчас находишься не пойми где, возле сумасшедшей девушки. Каким образом попала в комнату без окон и дверей? Как отсюда выйти?» – Задача на миллион рублей, – захихикала собеседница. Я поняла, что помимо воли произнесла последний вопрос вслух, и обратилась к сокамернице: – Как вас зовут? – Ух ты, воспитанная какая, – засмеялась та, – вежливенькая. К нам надо обращаться: «Светлячок». – Сомнительно, что такое имя указано у вас в паспорте, – вздохнула я. – Опаньки! – нахмурилась коллега по заключению. – Ты ваще кто? – Степанида, – опять представилась я. – Сама ник сообщаешь, а от других ксиву просишь, – фыркнула незнакомка. – Степанида – мое настоящее имя, – объяснила я, – назвали меня так, когда родилась. – Родители дебилы, – сделала вывод девица, – небось мальчика хотели. Есть уроды, им девчонки не нужны. – Мои отец и мать умерли, когда я была совсем маленькая, – объяснила я, – может, вы и правы, но не знаю, мечтали ли они о сыне, а получили дочь. – Повезло, – вздохнула собеседница, – а мои ханку жрали с утра до ночи, мы с братом из мусорных бачков ели. Потом Вовку усыновили, фамилию ему поменяли, не знаю, где он теперь. Да и неинтересно, меня тоже в семью взяли. С психами жила! Квартиру свою хочу! А ты чего сюда приперлась? Послышался тихий скрип, девушка схватила меня за руки. – Хочешь денег? – Мне нравится иметь полный кошелек, – призналась я, – но не все стану делать за звонкую монету. – Хочешь навсегда тут остаться, да? – продолжила девица. – Нет! – выпалила я. Тусклая лампа моргнула и погасла. – Повезло тебе. Сейчас откроет проход, – зашептала незнакомка, – громко говори: «Светлячок моя гура». Тогда нас двоих выпустят, если так не сделаешь, придется сидеть мне здесь до следующего упавшего. И, может, у него уже есть гуру. Выручи меня, я тебе точно пригожусь! Без гуры в игре никак. Намучаешься, постоянно падать будешь. А я тут долго хожу, много чё знаю. Ну, плиз! Одна из стен начала раздвигаться. Девушка вскочила, схватила меня за руку, живо подтащила к проему, больно ущипнула за бок и велела: – Давай! Светлячок моя гура! – Светлячок моя гура, – повторила я. У меня тряслись ноги, руки, к горлу подступала тошнота и полностью отсутствовала мыслительная деятельность. Девица, не отпуская меня, выскочила в коридор. Стена захлопнулась.