Столбик не столбик, зайчишко на пне, Лапки скрестивши, стоит, горемыка, Взял и его – тягота не велика! Только что начал работать веслом, Глядь, у куста копошится зайчиха — Еле жива, а толста как купчиха! Я ее, дуру, накрыл зипуном — Сильно дрожала… Не рано уж было. Мимо бревно суковатое плыло, Сидя, и стоя, и лежа пластом, Зайцев с десяток спасалось на нем. «Взял бы я вас – да потопите лодку!» Жаль их, однако, да жаль и находку — Я зацепился багром за сучок И за собою бревно поволок… Было потехи у баб, ребятишек, Как прокатил я деревней зайчишек: «Глянь-ко: что делает старый Мазай!» Ладно! любуйся, а нам не мешай! Мы за деревней в реке очутились. Тут мои зайчики точно сбесились: Смотрят, на задние лапы встают, Лодку качают, грести не дают: Берег завидели плуты косые, Озимь, и рощу, и кусты густые!.. К берегу плотно бревно я пригнал, Лодку причалил – и «с Богом!» сказал… И во весь дух Пошли зайчишки. А я им: «У-х! Живей, зверишки! Смотри, косой, Теперь спасайся, А чур зимой Не попадайся! Прицелюсь – бух! И ляжешь… У-у-у-х!..» Мигом команда моя разбежалась, Только на лодке две пары осталось — Сильно измокли, ослабли; в мешок Я их поклал – и домой приволок. За ночь больные мои отогрелись, Высохли, выспались, плотно наелись; Вынес я их на лужок; из мешка Вытряхнул, ухнул – и дали стречка! Я проводил их все тем же советом: «Не попадайтесь зимой!» Я их не бью ни весною, ни летом, Шкура плохая, – линяет косой…» . Соловьи Качая младшего сынка, Крестьянка старшим говорила: «Играйте, детушки, пока! Я сарафан почти дошила; Сейчас буренку обряжу, Коня навяжем травку кушать, И вас в ту рощицу свожу — Пойдем соловушек послушать. Там их, что в кузове груздей, — Да не мешай же мне, проказник! — У нас нет места веселей; Весною, дети, каждый праздник По вечерам туда идут