— Хочешь сказать, что Джиллиан изнасиловала Флореса, когда тот был мальчишкой, и за это он ее убил? Да это же бред. — Определенно. Особенно если учесть, что Флорес был лет на десять ее старше. Но он мог мстить не за себя. Или мог мстить за собственную травму, не связанную напрямую с Джиллиан, а просто желая отыграться на любых насильниках, до кого сможет добраться. Мог откуда-то узнать про контингент Мэйплшейд, например, прочитать в работах Эштона. А потом прийти к самому Эштону, наняться разнорабочим, втереться в доверие и там дожидаться удобного момента для возмездия. — Что думаешь, Бекка? — спросил Клайн. — Звучит правдоподобно? Она кивнула: — Вполне. Джиллиан могла оказаться жертвой в результате действий против кого-то из близких Флореса или принадлежности к специфической группе преступников в целом. Есть доводы в пользу этих вариантов? Клайн повернулся к Гурни. — То, как убийство было обставлено — выбор дня, водружение отрубленной головы на стол, — выглядит продуманным. Это в пользу версии возмездия. Но у нас не хватает информации, чтобы понять, была ли Джиллиан для убийцы персоной или персонификацией. Клайн допил кофе и отправился за добавкой, на ходу обращаясь сразу ко всем присутствующим. — Если принять это за рабочую версию, какие шаги потребуются для расследования? А, Дэйв? Гурни считал, что для начала требовалось узнать больше подробностей о тяжелом детстве Джиллиан и о людях, с которыми она общалась сверх того, что уже сообщили ее мать и Саймон Кейл. Но какие шаги для этого нужно было предпринять — он еще не знал. Вслух он ответил: — Могу составить список рекомендаций в течение ближайшей пары дней. Клайн, казалось, удовлетворился этим ответом и продолжил: — Хорошо, но что еще? Хардвик нам обещал целую «кучу» дерьма. — Боюсь, что до кучи нам все же не хватает конкретики, но я озвучу пункт, который мне кажется важным. Несколько выпускниц Мэйплшейда пропали без вести. Все моментально оживились, словно в комнате раздался выстрел. Гурни продолжил: — Эштон и еще один человек пытались связаться с недавними выпускницами и не смогли их найти. — Это не обязательно значит, что… — начал было Андерсон, но Гурни его перебил: — Само по себе это ничего не значит, но есть некоторый паттерн. Все пропавшие одинаковым образом поссорились с родителями, потребовав купить дорогую машину, а затем использовали отказ как повод уйти из дому. — О скольких девушках идет речь? — спросил Блатт. — Бывшая ученица рассказала о двух пропавших одноклассницах, о которых родители ничего не знают. Затем Эштон рассказал еще о трех, которые как раз исчезли после описанной ссоры. Во всех трех случаях ссора происходила по одному сценарию. Клайн покачал головой. — Как это может быть связано с убийством Перри? — Помимо одинаковой ссоры с родителями девушек объединяло знакомство с Флоресом. Выражение лица Андерсона становилось все более кислым. — Как же так вышло? — Флорес нанялся подработать в Мэйплшейде для Эштона. Видимо, он был хорош собой, нравился девочкам. Так совпало, что пропали именно те из них, кто прямо выражал к нему интерес и кто, по свидетельствам очевидцев, разговаривал с ним. — А в розыск их объявили? — спросил Андерсон с узнаваемой надеждой служащего, который мечтает спихнуть работу на другую инстанцию. — Нет, ни одну, — ответил Гурни. — Проблема в том, что им есть восемнадцать, то есть они имеют право не сообщать семье о своем местонахождении. Каждая так или иначе объявила о желании уйти из дому и держать свои перемещения в тайне. Следовательно, нет формальной причины ни одну из них объявлять в розыск. Клайн начал прохаживаться по комнате. — Интересный крен. Что скажешь, Род? Капитан выглядел еще мрачнее, чем в начале встречи. — Я вообще-то не понимаю, к чему Гурни тут клонит. Клайн ответил за Гурни: — Кажется, он склоняет нас к пониманию, что дело Перри может касаться не только Джиллиан Перри. — И что Гектор Флорес может быть ни хрена не мексиканским садовником, — добавил Хардвик, многозначительно уставившись на Родригеса. — Как я в свое время и говорил. Клайн удивленно поднял брови. — Когда? — Когда меня еще не сняли с дела. Исходный сюжет про Флореса, от которого все отталкивались, мне сразу показался чушью. Гурни подумал, что, если бы Родригес мог сжать зубы еще сильнее, все бы услышали хруст. — Что значит — чушью? — поинтересовался Клайн. — Это значит, что Флорес получался слишком линейным. Гурни понимал, что Родригес переживает торжество Хардвика как удар поддых, особенно в присутствии окружного прокурора. — А это что значит? — повторил Клайн. — Сами подумайте: неграмотный работяга, хватающий все на лету, попадает к гениальному доктору, с дикой скоростью прогрессирует, спит с богатой соседкой, спит с Джиллиан Перри, от переизбытка впечатлений слетает с катушек… Так только в мыльных операх бывает, и чтобы принять такое за чистую монету, надо быть тупой домохозяйкой, — процедил он, отчетливо адресуя характеристику Родригесу. Гурни наблюдал за Клайном. Под гримасой озабоченности скрывался азарт любителя наблюдать за стычками. — У вас была своя теория насчет Флореса? — уточнил Клайн. Хардвик откинулся на спинку стула, вздохнул и как-то сник. — Тут проще найти неувязки в чужой логике, чем выстроить свою. Если собрать все факты воедино, про Флореса не понятно ровным счетом ничего. Клайн повернулся к Гурни. — Ты согласен? Гурни тоже вздохнул. — Некоторые факты друг с другом не вяжутся, хотя формально это части одной последовательности. Это значит, что мы упускаем какое-то важное звено, которое поставило бы все остальные фрагменты на свои места. Думаю, что реальная история не настолько проста. Джек как-то верно подметил, что она многослойная, — произнеся это, Гурни спохватился, что упоминание предыдущего разговора с Хардвиком может его скомпрометировать, но, судя по реакции присутствующих, никто об этом не подумал. Правда, Блатт раздул ноздри, словно крыса, учуявшая что-то любопытное, но Блатт всегда так выглядел. Клайн задумчиво отпил кофе. — Какие именно факты не стыкуются, Дейв? — В первую очередь слишком быстрое превращение Флореса из разнорабочего в управляющего. — Полагаете, Эштон солгал на этот счет? — Разве что самому себе. Он рассказывал, что ему очень хотелось верить, что это его личный успех. Тем более что это подтверждало некую теорию, о которой он как раз писал книгу. — Бекка, что скажешь? Она улыбнулась, но эта улыбка не была нагружена никаким смыслом — чистая формальность. С тем же успехом она могла бы просто пожать плечами. — Нельзя недооценивать силу самообмана. Особенно если речь о книге — естественно, он ухватился бы за любое видимое подтверждение своих домыслов. Клайн глубокомысленно кивнул и повернулся к Гурни. — Значит, твоя версия — что Флорес всех разыграл? — Да. Думаю, он не тот, за кого себя выдавал. — Хорошо, но ты говорил, что фактов, которые не стыкуются, несколько. Какие еще? — Мотивация. Если Флорес изначально приехал в Тэмбери, чтобы убить Джиллиан, то почему он так долго тянул? А если приехал по другой причине, то по какой? — Интересные вопросы. Продолжай. — Что касается обезглавливания — оно выглядит одновременно хорошо спланированным и спонтанным. — Поясни свою мысль. — Расположение тела было нарочитым. Домик садовника был незадолго перед убийством отдраен до скрипа и блеска, чтобы уничтожить какие бы то ни было приметы, что там кто-то жил. Маршрут побега определенно был спланирован заранее. Флорес даже предусмотрел, что понадобится сбивать со следа собаку. Каким бы образом он в конечном итоге ни сбежал, этот способ он тщательно продумал. Такой расчет характерен для преступников, которые мнят, что у них Миссия — именно они придумывают самые невероятные и кропотливо спланированные схемы. Тем не менее известные нам обстоятельства, в которых произошло убийство, невозможно было предусмотреть. Клайн чуть наклонил голову: