— То есть? — Судя по видео, Джиллиан решила зайти в домик ни с того ни с сего. Незадолго до свадебных тостов она сказала Эштону, что хочет уговорить Гектора выйти к гостям. На записи Эштон рассказывал об этом начальнику полиции с супругой. Похоже, что идея всем показалась довольно странной, но Джиллиан, очевидно, была не из тех, кого это может остановить. В итоге с чем мы имеем дело? С убийством, которое выглядит как тщательно спланированное вплоть до последней секунды — а также череду обстоятельств, которые произошли спонтанно и которые убийца не мог учесть заранее. Что-то здесь не так. — Ну почему? — отозвался Блатт, снова раздув ноздри. — Флорес вполне мог все подготовить и ждать себе в засаде. Чтобы жертва, значит, рано или поздно зашла к нему и — хоп! Гурни скептически покачал головой. — Арло, тогда получается, что Флорес заранее привел домик в стерильный вид, проработал путь к отступлению, специально оделся, собрался, предупредил Кики Мюллер, чтоб дожидалась его и… что дальше? Сел в обнимку с мачете и стал ждать, когда Джиллиан постучится в дверь? — Вы говорите это таким тоном, что звучит бредово, — сказал Блатт, сверкая глазами, — но я, между тем, считаю, что ровно так все и было. Лейтенант Андерсон поджал губы. Родригес сощурился. Ни один из них не спешил поддержать версию Блатта. Неловкое молчание нарушил Клайн. — Вы подметили какие-нибудь еще несостыковки? — Ну, — произнес Гурни, — мне кажется, что мы игнорируем вопиющую деталь: пропавших выпускниц. — А кто сказал, что они действительно пропали? — возразил Блатт. — Может, просто не хотят, чтобы их нашли. Они же там все того, не сказать чтоб нормальные. Но даже если они взаправду пропали, у нас нет повода считать, что это как-то связано с делом Перри. Снова повисло молчание, и на этот раз его нарушил Хардвик. — Может, Арло и прав. Но если они пропали, а связь есть, это скорее всего значит, что они мертвы. На это никто возражать не стал. Было известно, что юные девушки, пропавшие при странных обстоятельствах, как правило, не возвращались домой живыми. А то, что все пропавшие перед исчезновением поругались с родными по одному сценарию, было более чем странным. Родригес заметно злился и собирался поспорить, но не успел он открыть рот, как у Гурни зазвонил телефон. Тот взглянул на имя абонента и решил, что на звонок лучше ответить. Это был Эштон. — Я сделал еще шесть звонков, связался с двумя семьями. Буду обзванивать дальше, но звоню, чтобы сказать, что девушки из этих двух семей пропали после точно такого же конфликта. Одна потребовала «Сузуки» за двадцать тысяч, а другая — «Мустанг» за тридцать пять. Родители отказали, и девушки заявили, что уходят из дому и не желают, чтобы их искали. Куда уходят — не сообщили. Понятия не имею, как это трактовать, но очевидно, что происходит что-то подозрительное. И еще одно совпадение: обе позировали для рекламы в агентстве «Карнала». — Давно они пропали? — От одной нет вестей полгода, от другой — девять месяцев. — Доктор, а теперь ответьте мне: вы готовы, наконец, поделиться именами? Или нам придется запрашивать доступ к документам через суд? Все присутствующие с любопытством уставились на Гурни. Клайн застыл с чашкой у рта. — Какие конкретно имена вам нужны? — спросил Эштон убитым голосом. — Для начала — пропавших выпускниц. Затем — их одноклассниц. — Хорошо. — Еще вопрос: каким образом Джиллиан попала в агентство в качестве модели? — Этого я не знаю. — Она вам не рассказывала? Даже после того, как подарила свою фотографию на свадьбу? — Нет, не рассказывала. — А вы сами не интересовались? — Я спрашивал, но Джиллиан была не большой любительницей отвечать на вопросы. ВЫ ВСЕ ВКОНЕЦ СПЯТИЛИ? ПОЧЕМУ ВСЕ, КТО СВЯЗАН С ЭТИМ ДЕЛОМ, ВЕДУТ СЕБЯ, КАК ИДИОТЫ? Гурни подавил желание заорать в трубку. Вместо того он произнес: — Благодарю, доктор. Тогда это все. Вам позвонят из бюро расследований насчет имен и контактов. — Что это было? — спросил Клайн, пока Гурни убирал телефон обратно в карман. — Еще двое девушек пропали по тому же сценарию. Одна просила у родителей «Сузуки», другая — «Мустанг». — Гурни повернулся к Андерсону. — Эштон согласен сообщить бюро имена пропавших, а также предоставить списки их одноклассниц. Расскажите ему, в каком формате эти списки нужны и как их вам переслать. — Ладно, однако замечу, что в розыск никто не объявлен, а значит, у нас нет юридических оснований им заниматься. Речь идет о взрослых восемнадцатилетних женщинах, которые вполне добровольно покинули свои дома. То, что они почему-то не сообщили семьям, куда собрались, недостаточное основание для поиска. Лейтенант Андерсон, похоже, мечтал о грядущей пенсии во Флориде и в своих мечтах уже на эту пенсию вышел, а потому тяготел к бездействию. Такой подход к полицейской работе всегда выводил Гурни из себя. — Значит, придется найти достаточное основание, — сказал он. — Объявите их свидетельницами по делу об убийстве. Подключите изобретательность. Это часть вашей работы. И для этого, замечу, даже не понадобится пачкать руки. Андерсон посмотрел на него с отвращением и вскинулся было, как человек, намеренный поскандалить, но Клайн его опередил. — Дэйв, прости мой скепсис, но если ты клонишь к тому, что девушки действовали не по собственной воле, а по настоянию третьего лица, предположительно Флореса, то почему марки машин были разными? Почему они не потребовали все одну и ту же, если сценарий был одинаковый? — Самый вероятный ответ — что марки машин были подобраны под конкретные возможности каждой семьи. Если конечной целью конфликта было уйти из дому из-за отказа, то нужно было, чтобы родные гарантированно отказали, затем поверили в обиду и не обратились в розыск. Это во-первых. А во-вторых, требование должно было звучать правдоподобно. Думаю, что цены более значимы, нежели марки машин как таковые. Понимаете? Требование машины за двадцать тысяч в двух разных семьях прозвучит по-разному. Одних возмутит, а других — нет. А значит, у вторых нужно требовать не за двадцать, а за сорок тысяч. — Умно, — улыбнулся Клайн. — Если ты прав, то Флорес хитрюга. Маньяк, который блестяще соображает. — Однако некоторые его поступки выглядят безумными, — заметил Гурни, поднимаясь, чтобы налить себе еще кофе. — Например, стрельба в чашку. Украсть ружье Эштона, чтобы разбить его чашку — какая в этом логика? Зачем так рисковать? Да, и кстати, — вспомнил Гурни и повернулся к Блатту, — вы же в курсе, что у Уитроу Перри есть ружье точно такого же калибра? — Ты что, бредишь? — Отнюдь. Пуля, которой выстрелили в чашку, вылетела из «Везерби» 257 калибра. У Эштона было такое ружье, и его кто-то украл. Но точно такое же есть у Перри. Не хотите расследовать это поглубже? Повисла неуютная тишина, в которой Родригес и Блат принялись что-то сосредоточенно записывать в блокноты. Клайн взглянул на них с укоризной, а потом вновь обратился к Гурни: — Есть у вас еще какая-то информация, которой мы не знаем? — Сложно сказать, — произнес Гурни. — Например, что вы знаете о безумном Карле? — О ком? — О супруге Кики Мюллер. — А он-то здесь при чем? — Возможно, ни при чем. Но у него самый веский мотив для убийства Флореса. — Но Флореса никто не убивал. — Откуда вы знаете? Он же исчез без следа. Может, его закопали на чьей-нибудь клумбе. — Стоп, стоп, о чем мы вообще говорим?! — запротестовал Андерсон, и Гурни догадывался, что его приводит в ужас потенциальный фронт работ, особенно необходимость пачкать руки, раскапывая чужие клумбы. — Почему мы вдруг начали рассматривать воображаемые убийства? Клайн неопределенно хмыкнул. — Дэйв, кажется, ты не договорил. — Текущие версии сводятся к тому, что Флорес сбежал с Кики Мюллер. Возможно, даже какое-то время прятался в доме Мюллеров, прежде чем исчезнуть с концами. А теперь представьте: возвращается Карл домой из плаванья, а там Флорес. Надеюсь, при допросе не возникло сомнений, что у Карла вообще-то не все дома? Клайн сделал шаг в сторону, словно полную картину дела невозможно было разглядеть с той точки, где он стоял. — Подождите-ка. Если Флорес убит, то выходит, он не имел отношения к исчезновению других девочек и к выстрелу в чашку Эштона. А также к эсэмэске, которую Эштон получил с его номера. Гурни развел руками. Клайн раздраженно потряс головой. — Только у меня ощущенье, что паззл начал складываться, как ты взял и смахнул его со стола. — Я ничего не смахивал со стола. Лично я не думаю, что Карл к этому причастен. Я даже про его жену не уверен. Просто пытаюсь обозначить поле вероятностей. К сожалению, конкретных фактов у нас не так много, как хотелось бы, чтобы на них полагаться. Поэтому важно смотреть во все стороны и учитывать самые разные возможности… — он помедлил, чувствуя, что следующая фраза прозвучит враждебно, но не сдержался. — Упрямая привязанность к одной-единственной гипотезе может быть той самой причиной, по которой следствие до сих пор не продвинулось. Клайн вопросительно посмотрел на Родригеса, который изучал поверхность стола с таким лицом, будто перед ним разворачивались картины адских мук. — Что скажешь, Род? Может, и впрямь имеет смысл посмотреть на дело под новым углом? Может, мы все это время буксовали из-за слепоты?.. Родригес медленно покачал головой. — Нет, я так не думаю, — произнес он хрипло, и за этим хрипом клокотали плохо скрываемые эмоции.