Глава 14 Долг Мадлен устроилась на диване с вязаньем и была полностью поглощена одной из трех работ, которые у нее находились в разной степени готовности. Гурни сидел в кресле поблизости и листал 600-страничный учебник по компьютерной обработке фотографий, но не мог сосредоточиться на чтении. Дрова в камине догорели до углей, над которыми теперь вспыхивали и, чуть потанцевав, исчезали языки пламени. Когда зазвонил телефон, Гурни поспешил подойти. Меллери говорил низким встревоженным голосом: — Дэйв, это ты? — Да, я слушаю. — Он на другой линии. Я включил запись и собираюсь тебя подсоединить. Ты готов? — Давай. Мгновение спустя Гурни услышал странный голос, заканчивающий предложение: — …не будет какое-то время. Но я хочу, чтобы ты знал, кто я. Голос был высокий и натужный, ритм — неловкий и искусственный. Чувствовался какой-то акцент, но не характерный, как будто слова нарочно слегка коверкали, чтобы сделать голос неузнаваемым. — Сегодня вечером кое-что для тебя было оставлено. Ты получил? — Получил что? — Меллери явно нервничал. — Не получил, значит? Ладно, скоро получишь. Ты знаешь, кто я? — Кто вы? — Тебе действительно интересно? — Разумеется. Откуда я могу вас знать? — Значит, цифра 658 не подсказала тебе ответ? — Эта цифра для меня ничего не значит. — Неужели? Однако из всех возможных цифр ты выбрал именно ее. — Да кто вы, черт побери? — Есть еще одна цифра. — Ч-что? — Голос Меллери задрожал от волнения и испуга. — Я сказал, что есть еще одна цифра. — В голосе звучало садистское удовольствие. — Не понимаю. — Подумай сейчас о какой-нибудь цифре, любой, кроме 658. — Зачем? — Загадай любую цифру, кроме 658. — Хорошо. Я загадал. — Отлично. Теперь прошепчи ее. — Не понимаю, что?.. — Прошепчи цифру. — Прошептать? — Да. — Девятнадцать, — громко и резко прошептал Меллери. На другом конце раздался мрачный смех. — Хорошо, очень хорошо. — Так кто вы? — А ты все еще не понял? Столько мучений, а ты не узнаешь меня. Такую возможность нельзя было исключать. Поэтому тебе была оставлена записка. Ты уверен, что не получал ее? — Не знаю, о какой записке речь. — Да, но ты же знал, что цифра 19. — Вы же сказали загадать цифру. — Но это была та самая цифра, разве нет? — Я ничего не понимаю. — Ты давно заглядывал в свой почтовый ящик? — Почтовый ящик? Не знаю, когда-то днем. — Загляни туда еще раз. Увидимся в декабре или даже в ноябре. — За этими словами последовал обрыв связи. — Алло! — закричал Меллери. — Вы там? Вы слышите? — Когда он снова заговорил, его голос звучал изможденно. — Дэйв? — Я здесь, — ответил Гурни. — Повесь трубку, проверь ящик и перезвони мне. Едва Гурни повесил трубку, как телефон вновь зазвонил. Он ответил: — Угадал. Как ты? — Хорошо. Но я тут немного занят… — У тебя все в порядке? — Да. Прости, что повторяюсь, но я жду звонка с минуты на минуту. Можно я тебе перезвоню? — Легко. Я просто хотел рассказать тебе кое-какие новости, тут кое-что произошло, я кое-чем занялся. Мы так давно не разговаривали… — Я перезвоню, как только смогу. — Хорошо, буду ждать. — Прости. Спасибо. До связи. Гурни закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Господи, почему все всегда наваливается сразу? Разумеется, он сам в этом виноват. Отношения с Кайлом лежали в самой неблагополучной плоскости его жизни и были полны вытеснения и самооправдания. Кайл был ребенком от его первого, недолгого брака с Карен. Воспоминания об этом браке до сих пор, двадцать два года спустя после развода, портили Гурни настроение. Их несовместимость была очевидна с самого начала всем, кто был с ними знаком, однако в силу упрямства (или эмоциональной ущербности, как ему думалось бессонными ночами) они оба ввязались в этот злосчастный союз. Кайл был похож на мать, он вырос таким же манипулятором и любителем материальных благ. Это она настояла, чтобы его так назвали. Кайл. Гурни так и не привык к этому имени. Невзирая на то что сын был умным человеком и не по годам успешным в финансовом мире, Кайл казалось ему именем самовлюбленного смазливого подростка из мыльной оперы. Кроме того, существование Кайла было постоянным напоминанием о первом браке, который, в свою очередь, напоминал Гурни о каком-то другом человеке в нем самом, теперь недоступном его пониманию, — хотя бы потому, что этот человек хотел жениться на Карен. Он закрыл глаза, удрученный тем, что так и не разобрался в собственных мотивах, и тем, какую реакцию вызывал у него собственный сын. Телефон зазвонил. Он снова снял трубку, опасаясь опять услышать Кайла, но звонил Меллери. — Дэйв? — Да. — В почтовом ящике оказался конверт, на нем напечатаны мои имя и адрес, но нет ни марки, ни почтового штампа. Видимо, его туда бросили просто так. Открыть его? — На ощупь там есть что-то, кроме бумаги?