Пройдя около восьмисот метров по кленовой роще, через десять минут они добрались до места, где начинался сосняк. Где-то недалеко проехала машина, что означало, что они рядом с дорогой, но заснеженные сосны заслоняли вид. Сперва он не понял, зачем Хардвик его привел сюда. А затем увидел — и в полном недоумении принялся рассматривать землю. То, что предстало его взору, не укладывалось в голове. След просто взял и прекратился. Четкая последовательность отпечатков ног в снегу, тянувшаяся на протяжении почти километра, внезапно обрывалась. Не было никакого намека на то, что случилось с человеком, оставившим эти следы. Снег вокруг был нетронут. Шаги прекращались за несколько метров от ближайшего дерева и, судя по звукам машин, в сотне метров от ближайшей дороги. — Я чего-то не понимаю, — пробормотал Гурни. — Мы все чего-то не понимаем, — отозвался Хардвик с явным облегчением оттого, что Гурни не предложил какое-то простое объяснение, до которого он не додумался сам. Гурни внимательно посмотрел на последнюю пару следов еще раз. Под хорошо вдавленными отпечатками виднелись еще несколько, перекрывающих друг друга, очевидно оставленных теми же самыми сапогами. Как будто убийца нарочно дошел до этого места и стоял тут, переминаясь с ноги на ногу несколько минут, возможно ожидая кого-то или чего-то, а затем… взял и испарился. Гурни посетило безумное предположение, что Хардвик решил его разыграть, но он быстро от него отказался. Устраивать розыгрыш на месте убийства такого масштаба было бы перебором даже для такого одиозного персонажа, как Хардвик. Перед ними было ровно то, что было. — Если об этом прознает желтая пресса, они напишут про похищение инопланетянами, — сказал Хардвик, морщась, как будто у слов был неприятный привкус. — Репортеры слетятся как мухи на дерьмо. — У тебя есть более презентабельная версия? — Я надеялся на острый ум самого почитаемого детектива в истории полицейского управления Нью-Йорка. — Прекрати, — сказал Гурни. — Твоя команда что-нибудь накопала? — Ничего, что могло бы это объяснить. Ну взяли образцы снега с затоптанного места, где он вроде бы стоял. Никаких инородных материалов не обнаружили, но, может быть, в лаборатории что-то скажут. Проверили также деревья и дорогу за теми соснами. Завтра прочешут все в радиусе тридцати метров от этого места, посмотрим. — То есть на настоящий момент у вас ничего нет? — Именно. — Значит, тебе остается допрашивать гостей института и соседей, не видели ли они вертолет, спускающий лестницу в лес? — Никто не видел. — Ты уже спрашивал? — Чувствовал себя полным идиотом, но да. Факты таковы, что сегодня утром кто-то вышел сюда, — почти наверняка это был убийца. Он остановился вот здесь. А дальше — если его не забрал вертолет или огроменный кран, то куда он девался? — Что ж, — произнес Гурни. — Вертолета не было, лестницы в небо не было, тайных туннелей нет… — Верно, — перебил его Хардвик. — И нет доказательств, что он ускакал на ходулях. — Что же получается? — Ничего. Ноль, зеро. Никаких версий. И не надо мне говорить, что он пришел сюда, а потом вернулся по своим следам задом наперед, ступая точно след в след. — Хардвик грозно посмотрел на Гурни, как будто тот собирался ровно это предположить. — Даже если бы такое было возможно, он бы столкнулся с Кадди и Патти, которые были на месте убийства к тому времени. — Значит, все это невозможно. — Что невозможно? — Вообще все, — заключил Гурни. — Что ты за ересь порешь? — Джек, успокойся. Нам надо найти какую-то логическую точку отсчета. То, что произошло по видимости, логически не могло произойти. Следовательно, то, что произошло по видимости, на самом деле не произошло. — По-твоему, это не следы на снегу? — Я тебе пытаюсь объяснить, что мы не с того ракурса смотрим на них. — Нет, ты скажи мне, след это или не след? — кипятился Хардвик. — Мне кажется, что это очень похоже на след, — согласился Гурни. — И к чему же ты клонишь? Гурни вздохнул: — Не знаю, Джек. Просто у меня ощущение, что мы задаемся не теми вопросами. Видимо, его спокойный тон немного утихомирил Хардвика. Несколько долгих секунд они стояли молча, не глядя друг на друга. Затем Хардвик поднял взгляд и что-то вспомнил. — Я чуть не забыл показать тебе главное, — сказал он и вытянул из внутреннего кармана своей куртки пакет для сбора улик. Сквозь прозрачный пластик был виден белый листок с текстом, написанным аккуратным почерком красными чернилами. — Не доставай его, — сказал Хардвик, — просто прочти. Гурни так и сделал. Прочел три раза, чтобы запомнить. Через снег наперерез От глубин и до небес — Ты ищи, а я исчез. Ты, гнусный отброс, Гляди, как я рос, Растил месть из слез — За тихих, забитых, За всех позабытых. — Узнаю нашего друга, — вздохнул Гурни, возвращая пакет. — Тема возмездия, восемь строк, изящные образы, безупречная пунктуация, аккуратный почерк. Все как в других записках, за маленьким исключением. — Что за исключение? — В этом стихе возникает новая тема — убийца ненавидит кого-то помимо жертвы. Хардвик посмотрел на записку в пакете, морщась от мысли, что он упустил что-то значимое. — Кого? — Тебя, — сказал Гурни и впервые за весь день улыбнулся. Глава 19 Гнусные отбросы Было, конечно, большим допущением утверждать, что убийца одинаково ненавидел Марка Меллери и Джека Хардвика. По дороге назад, к месту убийства, Гурни объяснил, что в действительности имел в виду: гнев преступника, по всей видимости, частично был обращен против полицейских, расследующих убийство. Хардвика это не насторожило, а, напротив, воодушевило. Бойцовский блеск в его глазах говорил: «Дайте мне этого засранца!». Тогда Гурни спросил, помнит ли он дело Джейсона Странка. — А что, должен? — Прозвище «Сатанинский Санта» тебе ни о чем не говорит? Или, как его обозвали в другой газете, «Дед-людоед»? — Ах, ну да, конечно помню. Так себе был людоедишка. Только пальцы ног съедал. — Это не единственное, что он делал. Хардвик поморщился: — Что-то припоминаю — он съедал пальцы ног, а потом распиливал тела на части, аккуратно запаковывал в пластик, заворачивал как рождественские подарки и отправлял по почте. Так и избавлялся. Никаких хлопот с похоронами.