— Блатт, — гаркнул он, обращаясь к проводнику Гурни, который рассматривал копии двух первых записок, будто они свалились на стол из космоса. — У вас потерянный вид. — Что-то тут не сходится. Убийца присылает жертве письмо, предлагая загадать число и затем посмотреть в запечатанный конверт. Жертва загадывает число 658, заглядывает в конверт — и там написано 658. Вы что, верите, что такое в принципе возможно? Никто не успел отреагировать, потому что заговорил его напарник: — Да, и две недели спустя преступник повторяет этот трюк, на этот раз по телефону. Он предлагает Меллери задумать число и посмотреть в почтовом ящике. Тот загадывает число 19 и находит в ящике письмо от убийцы, в котором написано число 19. Блин, это крышу сносит. — У нас есть этот телефонный разговор, записанный жертвой, — сказал Родригес таким тоном, точно это его личная заслуга. — Вигг, включите ту часть, где говорится про цифру. Сержант молча что-то набрала на клавиатуре, и спустя пару секунд раздался разговор Меллери и его преследователя, к которому Гурни подключался. Все за столом стали вслушиваться в странный акцент убийцы и плохо скрытый страх в голосе Меллери. — Прошепчи цифру. — Прошептать? — Да. — Девятнадцать. — Хорошо, очень хорошо. — Так кто вы? — А ты все еще не понял? Столько мучений, а ты не узнаешь меня. Такую возможность нельзя было исключать. Поэтому тебе была оставлена записка. Ты уверен, что не получал ее? — Не знаю, о какой записке речь. — Да, но ты же знал, что цифра 19. — Вы же сказали загадать цифру. — Но это была та самая цифра, разве нет? — Я ничего не понимаю. Еще секунда — и сержант Вигг нажала на клавишу и сказала: — Это все. Короткая запись вызвала у Гурни приступ бессильной ярости и отвращения. Блатт развел руками: — И кто это был — мужик или женщина? — Почти наверняка мужчина, — ответила Вигг. — Как это можно определить? — Мы сегодня утром анализировали запись, и распечатка показывает напряжение на высоких тонах. — Ну и что? — Высота голоса отличается от фразы к фразе, и даже от слова к слову, и в каждом случае голос менее напряжен на низких частотах. — То есть он старался говорить высоким голосом, но низкие тона для него более естественны? — уточнил Клайн. — Именно, — ответила Вигг своим бесполым, но привлекательным голосом. — Это не заключение экспертизы, но это более чем вероятно. — А что с фоновыми шумами? — спросил Клайн. Гурни тоже об этом думал. Он знал, что на записи есть звуки проезжающих автомобилей, а значит, звонок был сделан откуда-то с улицы или из торгового центра. — Мы будем знать точно, когда прогоним запись через усилитель, но сейчас она раскладывается на три типа звуков: сам разговор, шум машин и гудение какого-то двигателя. — Как долго будут прогонять через усилитель? — спросил Родригес. — Это зависит от сложности записанной информации, — ответила Вигг. — Может занять от двенадцати до двадцати четырех часов. — Пусть займет двенадцать. Неловкое молчание, которое Родригес умел нагнетать как никто, нарушил Клайн, обративший свой вопрос ко всем присутствующим: — А что насчет шепота? Кто не должен был услышать цифру девятнадцать? — Он повернулся к Гурни. — У вас есть предположения? — Нет. Но я не думаю, что это как-то связано с нежеланием быть услышанным. — Почему вы так думаете? — с вызовом спросил Родригес. — Потому что шепот — ненадежный способ не быть услышанным, — прошептал Гурни, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Это вполне в духе других странностей в этом деле. — Вроде чего? — не унимался Родригес. — Вроде неопределенности насчет ноября или декабря. Вроде пистолета и разбитой бутылки. Вроде загадки со следами в снегу. И еще одного момента, на который никто не обратил внимания, — почему не было звериных следов? — Чего? — обескураженно переспросил Родригес. — Кадди Меллери сказала, что они с мужем слышали, как под домом дерутся какие-то животные. Поэтому он и вышел на улицу — посмотреть, что происходит. Но никаких следов поблизости не было — а уж в снегу-то они точно были бы видны. — Мне кажется, мы зашли в тупик. Не понимаю, какое значение имеет присутствие или отсутствие следов енотов или кого там. — Черт! — воскликнул Хардвик, игнорируя Родригеса и улыбаясь Гурни. — А ты же прав. Там в снегу не было никаких следов, оставленных не убийцей и не жертвой. Как же я раньше не обратил внимания? Клайн повернулся к своему помощнику. — Никогда я не сталкивался с делом, в котором было бы так много улик, из которых было бы так мало говорящих. — Он покачал головой. — Как убийце удалось провернуть этот трюк с цифрами? И зачем он это сделал аж дважды? — Он посмотрел на Гурни. — Вы уверены, что эти цифры ничего не значили для Меллери? — На девяносто процентов уверен. Настолько же, насколько я вообще бываю уверен в чем-либо. — Давайте вернемся к общей картине, — вмешался Родригес. — Я тут подумал о мотиве, о чем вы говорили раньше, Шеридан… У Хардвика зазвонил телефон. Он достал его и приложил к уху раньше, чем Родригес успел возмутиться. — Черт! — воскликнул он, помолчав. — Вы там уверены? — Он оглядел присутствующих. — Пулю не нашли. Обыскали каждый сантиметр обшивки задней стены дома. Ничего. — Пусть проверят в доме, — сказал Гурни. — Но стреляли-то снаружи. — Я знаю, но Меллери, скорее всего, не закрыл за собой дверь, когда вышел. Встревоженный человек в такой ситуации оставил бы дверь открытой. Скажи, чтобы эксперты рассчитали возможные траектории и проверили все внутренние стены, куда могла попасть пуля. Хардвик быстро передал инструкции и сбросил звонок. — Хорошая идея, — сказал Клайн. — Отличная, — сказала Вигг. — А еще насчет этих цифр, — сказал Блатт, внезапно сменив тему. — Он что, гипнотизер или экстрасенс какой-то? — Я так не думаю, — сказал Гурни. — А как по-другому? Хардвик разделял сомнения Гурни на этот счет и ответил первым: — Господи, Блатт, когда последний раз полиция штата расследовала дело, замешенное на мистике и телепатии? — Но он же откуда-то знал, что загадает жертва! На этот раз первым ответил Гурни, стараясь звучать примирительно: — Все действительно выглядит так, будто кто-то знал заранее, что загадает Меллери. Но я думаю, что мы здесь что-то не учитываем и ответ гораздо проще, чем чтение мыслей на расстоянии. — Хочу у вас вот что спросить, детектив Гурни. — Родригес откинулся на своем стуле и сложил руки на груди. — Довольно быстро стало понятно, что кто-то преследует Марка Меллери с целью убийства: он получил несколько откровенно угрожающих писем и телефонных звонков. Почему вы не пришли с этим в полицию, прежде чем он был убит? Гурни ждал этого вопроса и был к нему готов, но это не смягчило укол. — Благодарю за обращение «детектив», капитан, но я ушел в отставку и снял с себя и значок и титул два года назад. Что касается обращения в полицию — ничего нельзя было бы предпринять без сотрудничества Марка Меллери, а он однозначно заявил, что сотрудничать не хочет. — Вы говорите, что не могли обратиться в полицию без его согласия? — спросил Родригес, повышая тон и угрожающе хмурясь.