— Да? А почему же вы так стремитесь туда попасть? — спросил я. — А вы знаете, кто такой Старина Спарки? Эстор снова уставилась в пол; Коди не поднимал глаз. — Старина Спарки — это электрический стул. Когда тебя ловят, то потом привязывают ремнями к Старине Спарки, к голове подсоединяют провода и поджаривают тебя, как бекон. Ну как, весело? Они оба отрицательно покачали головами. — Так вот, самое главное в том, чтобы не попадаться, — сказал я. — Помните пираний? — Дети кивнули. — Они выглядят грозно, поэтому люди знают, что они опасны. — Но, Декстер, мы же не выглядим опасно, — возразила Эстор. — Да, — сказал я, — но вам и не надо. Мы же люди, а не пираньи. Хотя идея проста — казаться не теми, кто вы есть на самом деле. Потому что если происходит что-то плохое, кого бросаются искать в первую очередь? Правильно: тех, кто кажется опасным. — А мне можно пользоваться косметикой? — спросила Эстор. — Когда подрастешь, — ответил я. — Ты всегда так говоришь! — сказала она. — Потому что так должно быть, — подтвердил я. — Вот вы сейчас попались, потому что вели себя не так, как должны, и не знали, что делаете. А не знати, потому что не слушали меня. Я решил, что эта пытка зашла уже слишком далеко, и сел на диван между ними. — Обещайте, что больше не сделаете ничего без меня, поняли? И на сей раз свое обещание вам лучше сдержать. Они оба медленно подняли головы, посмотрели на меня и кивнули. — Мы обещаем, — негромко произнесла Эстор, а Коди, словно эхо, повторил еще тише: — Обещаем. — Ну вот, — удовлетворенно произнес я, взял их за руки, и мы обменялись торжественными рукопожатиями. — Хорошо. А теперь идите извиняться перед мамой. Они оба, обрадованные, что эта чудовищная ордалия наконец завершилась, вскочили с дивана и бросились из комнаты, а я пошел за ними, почти довольный собой, чего в последнее время со мной не случалось. Может, и есть что-то в этом отцовстве. Глава 32 Сунь-Цзы, очень умный человек, несмотря на то что давно уже умер, написал книгу «Искусство войны», и одна из самых мудрых мыслей, которую высказал в ней, заключается в том, что, если в жизни происходит что-то плохое, это можно использовать в своих интересах; главное — правильно смотреть на вещи. Это вам не какая-нибудь калифорнийская Полианна[47] нового времени, утверждающая, что, если жизнь преподносит тебе лимоны, из них можно состряпать лаймовый пирог. Совет очень практичный и может пригодиться чаще, чем вы думаете. Вот сейчас я, например, столкнулся с такой проблемой: как мне поставить Коди и Эстор на Путь Гарри? В поисках ответа на вопрос я припомнил старину Сунь-Цзы и прикинул, что бы сделал он. Тот, понятно, был генералом, так что наверняка зашел бы с левого фланга и пустил в ход кавалерию или что-нибудь в этом роде, но принцип тот же. И вот я подвел Коди и Эстор к их воющей матери, напрягая все извилины дремучего мозга Декстера в поисках хотя бы крошечной мыслишки, которую мог бы одобрить древний китайский генерал. И в тот момент, когда мы втроем предстали перед шмыгающей носом Ритой, юркая мысль вдруг выскочила прямо передо мной и попалась в мои лапы. — Рита, — тихо сказал я, — по-моему, я могу остановить это, пока все не вышло из-под контроля. — Но ты же слышал: все уже и так вышло из-под контроля, — отозвалась она и сделала паузу, чтобы всхлипнуть. — У меня есть идея. Приведи их завтра ко мне на работу, после школы. — Как это — в смысле, это разве не началось как раз после того, как… — Ты когда-нибудь видела шоу под названием «Настоящий страх»[48]? Она секунду смотрела на меня, потом снова всхлипнула и обратила свой взор на детей. Вот поэтому в три тридцать следующего дня Коди и Эстор по очереди вглядывались в микроскоп в лаборатории судмедэкспертов. — Это вот волос? — изумилась Эстор. — Он самый, — ответил я. — Но он же толстый! — Как и любой предмет, если разглядывать его под микроскопом, — объяснил я. — Взгляни на соседний. Последовала пауза, в течение которой она внимательно изучала волос, и отвлеклась только однажды, когда Коди дернул ее за руку, а она оттолкнула его и сказала: — Отстань, Коди. — Ты что-нибудь заметила? — спросил я. — Они разные, — ответила она. — Правильно, — сказал я. — Первый — твой. А другой — мой. Она посмотрела еще немного, а потом распрямилась. — Точно, — убедилась Эстор, — разные. — А сейчас будет еще интереснее. Коди, дай-ка свой ботинок. Коди очень любезно сел на пол и стянул с левой ноги кроссовку. Я взял ее и протянул руку. — Пошли со мной, — сказал я. Я помог ему подняться, и он пошел за мной, допрыгав на одной ноге до ближайшего стула. Я поднял его, усадил и показал ему кроссовку так, чтобы была видна подошва. — Взгляни на кроссовку, — попросил я. — Она чистая или грязная? Коди внимательно присмотрелся и ответил: — Чистая. — Это ты так думаешь. А теперь смотри. — Я взял небольшую проволочную щетку, поднес к подошве и тщательно соскоблил почти невидимую грязь, оставшуюся между канавками протектора, в чашку Петри. Затем взял небольшой образец этой грязи на стеклянную пластину и положил под микроскоп. Эстор сразу же бросилась к нему, желая посмотреть, но Коди подскочил быстрее. — Моя очередь, — сказал он. — Мой ботинок. Она поглядела на меня, и я кивнул. — Это же его ботинок, — подтвердил я. — А ты сразу после него. Эстор решила, что это справедливо, и отступила, а Коди забрался на стул. Я посмотрел в окуляр микроскопа, чтобы настроить резкость. — Ага, — сказал я и отступил. — Ну, что ты видишь, юный джедай? Нахмурившись, Коди смотрел в микроскоп несколько минут, пока танец нетерпения Эстор не стал настолько раздражающим, что мы оба отвлеклись на нее. — Ты долго, — заныла она, — моя очередь. — Подожди, — осадил ее я и повернулся к Коди: — Ну, что ты видел? Он покачал головой: — Мусор. — Так, — произнес я. — Теперь я тебе кое-что расскажу. — Я снова взглянул в окуляр и сказал: — Перво-наперво вот шерсть животного из семейства кошачьих. — Это кошка, — сказала Эстор. — Еще здесь есть остатки почвы с высоким содержанием азота, вероятно, почва для горшечных культур, которую обычно используют для посадки комнатных растений. — Я говорил, не глядя на Коди. — А куда вы носили кошку? В гараж, где ваша мама занимается своими растениями? — Да, — ответил он. — Угу Я так и думал. — Я снова посмотрел в микроскоп. — Ух ты, взгляните-ка! Это синтетическое волокно с чьего-то ковра. И оно синего цвета. — Я обернулся к Коди и поднял бровь. — А какого цвета ковер в твоей комнате? Его глаза широко раскрылись и округлились от удивления, когда он сказал: — Синего.