— Опять?! — Да ладно, рассказываю... Было видно, что полковнику страсть как не хочется ничего говорить, но непреклонность собеседницы не оставляла ему выбора. Он наклонился вперед и тихо произнес: — У нее кошачьи глаза. — В каком смысле? Вытянутые вот так? — Даша красиво изобразила линии от носа к вискам. — Нет, вот так, — Полетаев провел две прямых от бровей к подбородку. Даша медленно раскрыла рот. Некоторое время она так и сидела, пока частичное непонимание не сменилось непониманием полным. — Погоди, что ты этим хочешь сказать? Что у нее глаза вбок открываются? — Почему в бок? В какой бок? — Ну, если они у нее расположены вертикально, то куда же им еще открываться?.. — Даша потрясла головой. — Кошмар какой... Слушай, а где твой племяш такого уродца отыскал? Во французском средневековом цирке? — Ты ненормальная! — Полковник перешел на шипение: — Чего ты несешь? У нее не глаза вертикально расположены, а зрачки. — Как это? — снова не поняла Даша. — Как у кошки, что ли? — Именно, как у кошки. — А, понятно... Так сразу бы и сказал. — Я так сразу и сказал. Даша над чем-то сосредоточенно размышляла: — А у людей разве такое бывает? — Судя по истерическому состоянию моей невестки, — да. — Ага, — сказала Даша, — понятно. — Хотя по лицу было видно, что она пока мало что понимает. — Ну, допустим, у нее кошачьи зрачки, хм... А при чем здесь я? Я не офтальмолог и не Пикассо. Чем я-то смогу помочь? — Понимаешь, жена моего брата вбила себе в голову, что эта девушка предвестница конца света. Что либо сожрет ее сына, либо родит какую-нибудь трехглавую гидру. — Слушай, — Даша сосредоточенно задумалась, — а они тебе кем будут приходиться? — Кто? Родители Стаса? — Будущие трехглавые гидрята! Внучатыми племянниками? — Она счастливо рассмеялась. — А я ведь всегда это знала. Я тебе с самого начала сказала, что ты нелюдь! И родственники у тебя уроды. Полетаев окинул свою собеседницу тяжелым взглядом. — Ты очень неприятный в общении человек, — наконец выдавил он. — А ты со мной не общайся, — пожала плечами Даша и вздохнула: — Стареешь, Сергей Павлович, стареешь... Полетаев был холоден. — Теперь ты это к чему? — К тому, что ты страдаешь не только выпадением волос, но и памяти. — Моя память в таком же прекрасном состоянии, как и волосы. — Полковник автоматически провел рукой по густым пепельно-русым волосам. — А вот ты... — А вот я помню, как ты не раз рассказывал душещипательные истории о своих друзьях, родственниках и прочих близких людях, которых надо немедленно спасать, искать, лечить и все такое прочее, и как все оказывалось наглой брехней. Все, хватит, больше меня на это не купишь. Я ухожу. — Да подожди! Я говорю абсолютную правду. — Невероятно, но в голосе полковника зазвучало нечто, отдаленно похожее на отчаяние. — Если хочешь, можешь проверить. — Интересно как? — Да как хочешь. Съезди и посмотри на нее. Клянусь, на этот раз я говорю абсолютную правду. Некоторое время Даша размышляла. — Хорошо, — наконец произнесла она, когда полковник уже потерял всякую надежду на продолжение диалога. — Я согласна. — Что? — Я согласна тебе помочь. Рассказывай. — Значит, ты мне веришь? — неуверенно спросил Полетаев. — Нет, но какое это имеет значение. — Ну... — Полковник, видимо, соображал, стоит ли продолжать убеждать Дашу в своей искренности или сразу перейти к сути дела. Она разрешила его сомнения по-гусарски, постучав по циферблату часов: — У тебя ровно две минуты. Если на сто двадцатой секунде у меня не возникнет к делу естественного интереса, то придется тебе искать помощника в другом месте. Итак, время пошло. — И принялась демонстративно следить за секундной стрелкой. Полковник все понял правильно. — Когда брат попросил меня что-нибудь разузнать о невесте его сына, — в бодром ритме начал он, — я, конечно, особого восторга не испытал, но брат есть брат, близкий человек... Даша хранила молчание. Она давно перестала верить россказням своего приятеля в штатском, ей было просто интересно, куда он выведет разговор. — Так вот, я проверил по картотеке, но ничего интересного не обнаружил... — А неинтересного? — Что? — Я спрашиваю, что ты обнаружил неинтересного. Ничего. — Тогда так и скажи: я ничего не обнаружил. Полетаев посмотрел недовольно, но комментировать не решился. — Я попросил ребят немного последить за девушкой. Как она живет, чем занимается, куда ходит, с кем дружит. — И? — И тоже ничего. Ходит на работу, ни с кем не дружит. Встречается только с моим племянником. Согласись, это странно. Несмотря на то что за четыре года знакомства с полковником Даша привыкла ко многому, тут она все же несколько растерялась. — Чего ж в этом странного? Если твой племянник так же хорош, как и ты, то ничего странного в этом нет. Лично я ради встреч с ним и на работу перестала бы ходить. — Не пойму, у тебя что, настроение повеселиться? — Нет. Я просто высказываю свое мнение. Имею право? — Угу. Дальше рассказывать? — Обязательно. Полковник поиграл желваками, но понимая, что на этот раз не он хозяин положения, нехотя продолжил: — В принципе ты права — каждый может проводить время, как ему вздумается, но, согласись, для молодой девушки это не типично. — Может, это из-за глаз? Комплексует девушка, вот и вся разгадка? Даша все еще пребывала в крайне скептическом настроении. — Не думаю... Она очень привлекательна. Глаза скорее придают пикантность. Полковник оперся на сложенные руки, вид у него был задумчивый: — Ребятам показалось, что за ней следят... Даша приподняла брови: