Такого поворота я не ожидала и, честно говоря, не была к нему готова. Одно дело следить за неверным, или подозреваемым в неверности, мужем, разыскивать кошку диковинной породы, и совсем другое дело — расследовать убийство. Да еще двойное убийство, если связать убийство медсестры со смертью Джины. Мне не хотелось думать о третьем убийстве по понятной причине, так как третьей жертвой в этой цепочке должна была быть я. Но, с другой стороны, раз уж я вляпалась в это дело, да еще так глубоко, то, видимо, надо как-то выкарабкиваться. Надеяться на полицию, конечно, можно и нужно, но они могут и опоздать. А тут мне, по сути, предложили заплатить за поиски моего же собственного потенциального убийцы. Перед таким предложением я не смогла устоять и согласилась. — Я уже все, что знал, рассказал в полиции, — начал Грег после того, как мы закончили с формальностями. — Они меня продержали несколько часов. Я понятия не имею, кто это сделал. Мы здесь недавно, и Джина сначала занималась обустройством квартиры, практически ни с кем не общалась. Хотя мы ходили пару раз на университетские вечеринки, но я не думаю, что это может быть связано с моей работой. Бывшей работой, — добавил он. — Давайте я буду задавать вопросы, а Вы попробуете на них ответить поподробнее, — брякнула я, открывая блокнот. Теперь нужно было придумывать вопросы. Грег сидел, сгорбившись, на стуле напротив меня. Глаза его смотрели в одну точку. Мне показалось, что он как будто погружается в транс. Я предложила ему кофе. Он поблагодарил и отказался, сказав, что в полиции выпил достаточно кофе. Потом спросил, есть ли у меня минералка. Я принесла бутылку и стакан. Он отвинтил крышку и вода, взбунтовавшись, брызнула во все стороны, он, не обращая внимания, припал губами к горлышку и выпил почти пол-бутылки. Это маленькое происшествие, вроде, вернуло его к реальности. Я принесла бумажные полотенца, и мы начали. — Грег, — помявшись, сказала я. — Давайте сразу договоримся, что Вы не будете мне врать или вводить в заблуждение. Вы — мой клиент, если не хотите чего-нибудь говорить, так и говорите, только не пытайтесь все запутать. — Хорошо, — ответил он. — Что ж, я полагаю, что это не случайное убийство. Джина должна была хоть немного, но знать преступника. Вы утверждаете, что в Су-Фолсе она почти ни с кем не общалась. — Нет, не совсем так. Она только первые три или четыре месяца была занята обустройством, а потом она стала ходить в спортклуб, а недавно еще и в хор записалась. У нее неплохой голос, то есть был голос. — Давайте начнем с клуба. Что за клуб? — Я точно не знаю, где-то в районе 41-й улицы. Я посмотрю и скажу Вам позже. Я знаю, что ее тренера зовут Линн, она какая-то победительница каких-то соревнований. Я не помню что, но Джина про нее рассказывала иногда. Они даже как-то обедали вместе. Я последнее время слишком много работал. Мне жаль, я не очень много знаю про ее жизнь, как выясняется, — он снова обхватил голову руками. — Ничего, все в порядке. Помните, она очень хорошо и тепло про Вас говорила, хотя и пришла сюда с таким делом… — я не знала, что говорить. — Не надо, давайте продолжать. — Конечно. А хор? — В хор она стала ходить месяца два назад, и достаточно часто. Хор при церкви, здесь недалеко на Спринг стрит. Она часто туда ходила, — повторил Грег. — Ей, похоже, там нравилось, и она любила петь. Она всегда пела, когда делала что-нибудь. Еще она пела в ванной. Но про хор она не рассказывала много, хотя мы, то есть я, в последнее время был очень занят. Очень, — голос у него дрожал. Я понимала, что ему плохо, он, очевидно, винит себя в смерти жены, и, что он провел целую вечность в полицейском участке. Мне было его жаль. — Грег, Вы устали. Поезжайте домой, отдохните. Только перезвоните и дайте мне адреса спортзала и хора, если найдете. Я начну с них, а потом мы еще раз встретимся, я к тому времени набросаю план расследования, и, вероятно, задам Вам еще кучу вопросов. Идет? — Хорошо, — он встал, аккуратно приставил кресло к столу, попрощался и ушел. Я заперла наружную дверь, повесив табличку с извинениями для покупателей. Мне было страшно. Подумав, я напечатала на листе бумаги большими буквами «Требуется помощь», что означало, что мне нужен помощник в лавке, и повесила лист на витрину. * * * Мысль про план расследования показалась мне дельной, и я взялась за дело. Прикрепив степлером визитную карточку Грега к блокноту, на котором жирным фломастером нарисовала цифру один, я открыла первую страницу и в центре написала «Джина» — большими печатными буквами. Уже ясно, что она ходила в спортклуб и хор, возможно, там и познакомилась с убийцей — два круга не совсем правильной формы, два вопроса. Впрочем, она также могла что-то случайно увидеть или заметить, и не обязательно в хоре или клубе. Еще один круг — случайность. Надо постараться восстановить ее последние дни по минутам, вплоть до мелких покупок, парикмахерских и т. д. Так, парикмахерская и маникюр. Когда она ко мне приходила, у нее были тщательная укладка и свежий маникюр. В деньгах она, судя по всему, не нуждалась и вряд ли сама делала себе укладку и красила ногти. При ее образе жизни она, наверное, с удовольствием находила разные поводы выйти из дома. К тому же парикмахерши любят разговаривать с клиентом. Про маникюр я знала меньше, но думаю, что они тоже любят разговорить клиента, как таксисты. Итак, круг побольше — парикмахерская, маникюр, доктор. Надо выяснить, не ходила ли она к врачу. Правда при современных конвейерных клиниках и практиках они особо с клиентами не разговаривают, но, может, она там что-нибудь увидела или услышала. Это уже походило на паранойю, но мотивов для убийства Джины на поверхности не было никаких. Вообще, казалось, это ошибка, какая-нибудь роковая случайная встреча с каким-нибудь наркоманом. Ее нашли на стоянке возле дома. Соседи возвращались домой и, возможно, спугнули преступника. Муж? Я бы не стала его исключать, если бы не слова Джины, переданные медсестрой. Да и убийство медсестры, пожалуй… Кстати, я не спросила, есть ли у него алиби на время убийства. Хотя, им обязательно займется полиция, вернее, уже занимается. Затем, прошлое Джины. Надо было хоть что-то спросить Грега про ее прошлое, откуда она, есть ли у нее родственники. Она говорила, что у них есть сын, который живет в Брукингсе. Еще два круга — сын и родственники. У сына, например, могла быть подружка, которую Джина не любила. Но не резать же за это человека, да еще медсестру душить в придачу. Хотя, кто его знает. Я взяла карандаш и нарисовала еще один бледный круг, в котором все-таки написала имя Грег. Поскольку дело касалось и моей жизни, то нужно прорабатывать все варианты, несмотря на то, что будет делать полиция. Я решила, что не буду выставлять Грегу счет за время, потраченное на выяснение подробностей, касающихся его личной жизни и проверки его алиби, если таковое было. Идеи кончились. Я подошла к окну — витрине и стала смотреть на улицу. Я представила, что кто-то ведет расследование моего убийства (а вдруг?). И что он сможет выяснить? Я почти ни с кем не общаюсь, не считая разовых, как накануне с Лилей, и случайных встреч с не очень близкими знакомыми. Родственников у меня почти нет, знакомые есть, но друзей нет. Коллеги — только бывшие, и как-то наши отношения не складывались после того, как я увольнялась. В колледже и университете я ни с кем особо не сошлась. Тусклая какая-то жизнь. Похоже, такая же тусклая она была и у Джины. Муж, который в последнее время с ней почти не общался. Правда выяснилось, что она зря его подозревала в неверности, но она-то этого не знала. Спортклуб. Не думаю, чтобы там у нее появилось много знакомых. В такие места люди приходят сгонять килограммы или поддерживать форму, это стоит денег, и тратить время на общение мало, кто будет. Я пробовала несколько раз ходить в спортклубы, но ни разу ни с кем даже не заговорила по настоящему. Дальше оскала «Как дела?» и «Привет» общение не пошло. Церковный хор? Вот там могут быть люди, которые бы не прочь пообщаться, выпить чаю или кофе после пения. Во многих церквях есть даже такие тихие уголки с диванами и креслами, где прихожане и не только могут посидеть, отдохнуть или поговорить. Я забыла спросить у Грега, по каким дням Джина ходила петь. Раздался телефонный звонок. Это был Грег. Он сказал, что в его отсутствие кто-то взломал дверь и разнес всю квартиру. Он уже позвонил в полицию, они должны вот-вот подъехать. — Можно я тоже приеду? — спросила я. — Да, обязательно, — и он положил трубку. Я набрала номер Лили, так как вспомнила, что она упоминала племянника Алика, который учился в колледже и работал на какой-то местной фабрике. Работа была слишком физически тяжелой, чтобы успевать учиться, и он недавно уволился и искал работу полегче. Я подумала, что, во-первых, лавка — идеальное место для студента, а, во-вторых, в моей ситуации лучше нанять кого-нибудь из знакомых, чем человека с улицы, который может оказаться кем угодно. Лиля очень обрадовалась моему предложению и, не успела я завести машину, когда позвонил Алик, представившись на английский манер Алексом. Мы договорились, что он подойдет на следующее утро к открытию лавки. * * * В квартире Грега уже была полиция. Меня не пускали сначала, но потом, когда Грег объяснил инспектору, что я нанята как частный детектив, дали пройти. Инспектора я уже видела в участке утром. Он попросил, чтобы я особо ничего пока не трогала, так как криминалисты еще не совсем закончили. Я и не собиралась ничего трогать. В гостиной, соединенной с кухней, был разбит большой плазменный экран, музыкальный центр в углу тоже был бит небольшой металлической птицей, которая валялась тут же в осколках стекла и пластика. Ноутбук с оторванной крышкой лежал на барной стойке в луже чего-то коричневого, то ли колы, то ли кофе. Сильно же ему досталось, бедняге. Везде были разбросаны вещи — диванные подушки, салфетки, какие-то статуэтки. Деревянную вазу с яблоками, похоже, смахнули с большого африканского барабана, и она слишком красным пятном застыла у окна, с которого были сдернуты шторы, но жалюзи не тронуты. Яблоки раскатились по комнате зелеными и желтыми шарами. В другой комнате тоже были разбиты телевизор и DVD-плейер, в кабинете Грега — небольшой стационарный компьютер. Везде валялись какие-то вещи, по-видимому, сброшенные на пол с нескольких маленьких столиков, подставок и тумбочек.. — Что-нибудь ценное пропало? — спросила я Грега. — По-моему, нет. — Деньги, драгоценности? — Деньги я дома не хранил, глупо это сейчас, а драгоценностей Джина не любила. У нее было обручальное кольцо, и еще золотой кулон, но он потерялся, давно. Она много покупала дешевых украшений из дерева, стекла, еще чего-то. Всегда говорила, что если потеряет или сломает, то не обидно. — А в компьютерах что-нибудь ценное было? — Ничего особенного. К счастью, мой ноутбук почти всегда со мной в машине или на работе. В конторе у меня пока нет стационарного, вот я и не расстаюсь со своим. Домашним компьютером пользовалась в основном жена. А на день рождения, в апреле, я подарил ей ноутбук, чтобы было удобнее. Я не знаю, что она делала. Смотрела новости, наверное, пасьянсы любила раскладывать. Иногда покупки делала он-лайн. Вот и все, наверное. — Вы кого-нибудь подозреваете? — Нет. Это невозможно. У меня нет конкурентов, то есть, конечно, есть, но не настолько. Я никому не наступаю на хвост. Это кошмар какой-то. Да, вот адрес клуба, — и он протянул мне конверт. За хор он не платил, поэтому адреса не знал, но на Спринг авеню было только две больших церкви, так что можно было найти при желании. Я поблагодарила и попросила еще фотографию Джины на всякий случай. Он достал два небольших фото из бумажника, а потом еще поднял с пола и вынул из рамки фотографию побольше. — Вот, пожалуйста, выбирайте. Я выбрала одну маленькую и взяла большую, где Джина с Грегом в обнимку стояли где-то на пляже — за их спинами было море, вторую маленькую фотографию я протянула Грегу. Он взял ее, аккуратно вернул в бумажник, тяжело вздохнул и сказал, что поедет поспать в Холидей Инн, и мы договорились созвониться на следующий день, чтобы поговорить более подробно. Я попрощалась и собралась уходить. Инспектор остановил меня, отвел в сторону и попросил, чтобы я не забывала, что это убийство и что я обязана делиться с полицией всей информацией, касающейся убийства. Он смотрел на меня откровенно насмешливо и снисходительно. Я хотела сказать что-нибудь умное или, хотя бы, едкое, но ничего не придумала, поэтому просто уверила его, что непременно буду держать всех в курсе дела, добавила, что вряд ли смогу составить конкуренцию полиции с ее опытом и техникой, улыбнулась, взяла его визитную карточку и ушла. Было без четверти пять, и я спешила, чтобы к концу рабочего дня успеть запереть лавку и закрыть жалюзи. А еще нужно было купить продукты. Интересно, где Джина покупала еду? В Хай-Ви, наверное. И я поехала в Хай-Ви на Миннесота авеню. Ничего подозрительного я там не обнаружила, купила оливок, сыра и фруктов, несколько пакетиков растворимого бульона и ровно в шесть вечера задраила в лавке все окна, заперла дверь и включила сигнализацию. * * * Перед тем, как засесть за бумаги по магазину, я позвонила в спортклуб. Мне сказали, что Линн сейчас не работает, я попросила ее домашний телефон, представившись Джиной Лойсли — клиенткой. К моему удивлению, Джину вспомнили и номер дали. Я тут же перезвонила Линн. Она подвернула ногу и сидела дома. Когда я представилась и рассказала о том, что случилось с Джиной, она предложила мне приехать к ней: — Вы же хотите задать мне вопросы? Я особо, наверное, Вам помочь не смогу, но тем не менее, приходите. Вам повезло, что Вы меня застали, я сейчас живу у друга, сюда прихожу только цветы поливать. Она продиктовала адрес и объяснила как лучше ехать. Мы договорились, что я заеду на следующий день в половине одиннадцатого после того, как ее друг уедет на работу. Ну, а мой новый помощник начнет приглядывать за лавкой. Вечер прошел без особых событий, если не считать того, что пару раз звонил телефон — кто-то набирал неправильный номер. Я разобрала бумаги по магазину, написала подробную памятку для Алекса и, открыв новую страницу в моем «детективном» блокноте, начала составлять список вопросов для Линн: 1. Как долго знакомы? 2. Не делилась ли с ней Джина своими подозрениями относительно мужа? Если делилась, то, что рассказывала. 3. Не знает ли, с кем еще общалась Д. - близко или не очень близко? Может быть, с кем-то из клуба? Из хора? 4. Рассказывала ли Д. про свое прошлое? 5. Родственники? Отношения с сыном? Больше вопросов я придумать не смогла. Впрочем, для начала разговора и так было достаточно, а там попробую сориентироваться на месте. Я уже ложилась спать, когда вспомнила про новый красный браслет. Забавно, я так давно хотела его, и вот, наконец, купила и даже ни разу не надела. Я поискала браслет, нашла его на гладильной доске и внимательно рассмотрела. Браслет был красивого, скорее насыщенно оранжевого, чем красного цвета, с тонкой резьбой. «Наверное, это все-таки не пластмасса,» — подумала я и решила, что браслет будет очень хорошо смотреться с чем-нибудь черным, например кашемировой водолазкой. А вообще-то, мне не мешало обновить гардероб, и я пообещала себе что-нибудь купить как только закончу это дело. «Если дело не прикончит меня,»- закончила я про себя и пошла спать. Среда На следующее утро я проснулась минут на пять раньше будильника. Не вставая с кровати, просмотрела еще раз свои вопросы к Линн и добавила два — не подозревала ли она кого-нибудь, и про ее собственное алиби на время убийства. По правде говоря, в то утро я была на грани отчаяния. Все эти попытки расследования казались смешными и тщетными. Я вспомнила как насмешливо смотрел на меня инспектор полиции. Наверное, потешался от души, да еще всем рассказывал про чудо сыска, то есть меня. Мне было стыдно, обидно и страшно, но у меня также были клиент, лицензия, и еще убийца, который, вполне вероятно, ломал голову над тем, как бы меня прикончить. От этой мысли легче мне не стало, но я вспомнила, что к девяти должен был подойти Алекс, а на часах уже половина девятого, и пошла в душ. * * * Алекс оказался очень приятным молодым человеком, немного застенчивым, высоким и худым, с длинными густыми волосами, прихваченными на затылке резинкой. Одет он был в несколько длинных рубашек, клетчатые брюки и ботинки на очень толстой подошве. На мой взгляд, у него была самая подходящая внешность для книжного детективно-приключенческого магазина. Я ввела его в курс дела, вручила написанную накануне памятку и пригласила выпить кофе. Он согласился, достал два громадных домашних бутерброда и разделил их по-братски. Я не стала отказываться, показала ему кухню, сказала, что он может ею иногда пользоваться, не пренебрегая обязанностями в лавке, вымыла чашки, попрощалась и поехала к Линн. Я припарковала машину у дома Линн ровно в половине одиннадцатого, как и договаривались. Мне навстречу уже выходила среднего роста сухопарая женщина с загорелым лицом. Трудно было определить ее возраст — ей могло быть и чуть за тридцать, как мне, и чуть за пятьдесят. У нее были рыжеватые волосы, лицо в веснушках и широкая улыбка. Одета она была просто — в просторные спортивные брюки и ярко желтую футболку, наверное, мужскую, поскольку футболка была размера на три-четыре больше, чем нужно. — Здравствуйте, я — Линн, а Вы, наверное, Дженни. Очень рада с Вами познакомиться. Заходите. Я немножко хромаю, поэтому Вы идите первой и располагайтесь в гостиной, — тараторила женщина. — Хотите чаю или кофе? Я не хотела ни чая, ни кофе, я хотела только одного: как можно быстрее покончить с этим разговором или допросом, но женщине, похоже, было скучно, и мой приход оказался как нельзя кстати. — Задавайте свои вопросы, а я пока сварю кофе, — кричала она мне из кухни. Орать в ответ мне было неудобно, спорить тоже, и я стала рассматривать гостиную. Особо, впрочем, рассматривать было нечего. В комнате был кожаный диван напротив огромного телевизора, небольшой кофейный столик с двумя чашками, огромный тренажер под названием, по-моему, беговая дорожка и еще один, поменьше, велосипед. Если я правильно уловила идею, то телевизор здесь смотрели, наматывая километры на тренажерах. Больше в комнате ничего не было. Совсем. Никаких мелочей, кроме чашек на столике — ни фотографий, ни книг, ни цветов, даже занавесок на окнах не было. «Наверное, ее друг недавно здесь поселился», — подумала я. Наконец, появилась Линн с кофейником. — Устраивайтесь, пожалуйста, на диване, — предложила она, разливая кофе.