— Садитесь, Дженни, — он пододвинул мне стул. — Простите, что здесь, но, поймите, у меня деликатное дело. — Рассказывайте, — распорядилась я. — Меня шантажируют. — Чем? — Тем, чего я не совершал, — он сильно нервничал, на лбу у него появились капельки пота. — Это как? — Мне сначала прислали письмо, а потом позвонили по телефону и сказали, что я должен заплатить для начала сто тысяч долларов. В противном случае, меня обвинят в убийстве Джины Лойсли, медсестры, я забыл ее имя, и моего сына Тома, — он достал платок и вытер пот со лба. — А Вы не отец Тома? — Что-о-о-о? — в его глазах промелькнул ужас. — Покажите письмо, — попросила я. — Вот, — он достал из внутреннего кармана сложенный вдвое конверт. Письмо был напечатано на лазерном принтере. В нем коротко излагались причины, по которым доктор Дарсон убил Джину, Тома и медсестру в придачу: «Ваша бывшая любовница и сын, которых Вы бросили много лет назад, узнав, что Вы теперь богатый человек, попросили у Вас денег на то, что им было необходимо. Вы же, решив, что это шантаж и вымогательство, безжалостно их зарезали, придушив еще и ни в чем не повинную женщину — медсестру из госпиталя». Затем следовало предложение заплатить сто тысяч за молчание и предложение выплачивать ежегодно по сто тысяч. «В противном случае, все материалы по этому делу будут направлены Вашему тестю — господину Олсену». Письмо не было подписано, просто была приписка, что на размышления доктору дается до вечера следующего дня и, что с ним свяжутся. — А что Вам говорили по телефону? — Спросили, получил ли я письмо. — Звонили на мобильный? — Да. — Номер определился? — Нет. — Звонил мужчина или женщина? — Я не понял. — Хорошо, значит, Вы не отец Тома. — Помилуйте, с какой стати? — А с той, что Грег Лойсли — не родной отец Тома. Когда они с Джиной поженились мальчику было, по-моему, полтора года. Том был блондином, следовательно, можно допустить, что его настоящий отец — тоже светловолосый. Потом, Джина собиралась делать пластику за двадцать тысяч долларов, которых у ее мужа не было, а Том собирался покупать дом. Из всего окружения Джины Вы — единственный, кто может понести такие расходы. И, если предположить, что все, изложенное в письме, правда, то меньше всего на свете Вам хочется, чтобы рассказ о Томе и Джине услышал Ваш тесть. — Так это Вы меня шантажируете? — прошептал он. — Нет, но я догадываюсь, кто. Мой блокнот с записями и пометками украли. У Вас есть алиби на время убийств — понедельник и вторник вечером? — Это неделю назад, — он потер виски пальцами. От благополучного и равнодушного доктора из клиники почти ничего не осталось. Правда, он, как и в прошлую нашу с ним встречу, был очень хорошо одет. — В понедельник, по-моему, я был дома. Да, мы с Кэти готовили ужин, так как кухарка по-понедельникам отдыхает, а во вторник, — он оживился. — Во вторник мы всей семьей смотрели фильм, который отец Кэти, наконец, сделал. Это о его последней поездке в джунгли. То есть, мы ужинали, потом смотрели фильм, сидели разговаривали. Обычный семейный вечер. Вся семья меня видела. — Это точно было во вторник? — Да, еще Кен опоздал — попал в небольшую аварию. — Кто такой Кен? — Двоюродный брат Кэти, племянник Олсена. Он тоже живет в доме. — И что за авария? — Да ерунда, в него немного въехала машина, когда он возвращался из аптеки на Клифф авеню. Ничего серьезного, машину скоро выправят. — Вы знали Джину в Колорадо? — Нет, никогда ее не видел и даже не подозревал о ее существовании. — А Линн? — на всякий случай спросила я. — Кто такая Линн? — Линн Дасти, она из одного городка со Джиной. Сейчас работает здесь, в Су-Фолсе тренером в клубе, — я наблюдала за его реакцией. Он был в недоумении: — Почему я должен ее знать? — Хорошо, Дэвид. По-крайней мере, у меня одним подозреваемым стало меньше. — А сколько их у Вас? — поинтересовался он. — Теперь совсем нет, — честно призналась я. — Один — оказался шантажистом, Вы, похоже, тоже не при чем. — Так Вы беретесь за мое дело? — в тоне у доктора появились деловые нотки. — Я думаю, — ответила я, пряча письмо шантажистов в карман. — Заплатите, когда найду убийцу. Если не найду — не заплатите. — Но Вы понимаете, что мне проблемы с Олсеном не нужны. Он и так три года не давал нам с Кэти пожениться. И вот сейчас, когда все, наконец, наладилось, это неизвестно откуда свалилось, — он опять схватился за голову. — Я, честно говоря, не совсем понимаю, почему Вы так нервничаете. Если у Вас есть твердое алиби, если Вы — не отец Тома, то пусть хоть армия шантажистов Вас шантажирует… — Вы не знаете отца Кэти. Он даже слушать ничего не станет, и, потом, не было меня в понедельник вечером дома, — выпалил он. — А где Вы были? — насторожилась я. — Там, где меня не должно было быть ни при каких обстоятельствах? — Это, все-таки, где? — настаивала я. — В казино, — он совсем сник. Я вспомнила рассказ доктора Джонсона о том, как Дарсон должен был отказаться от игры, чтобы жениться на Кэти. — И там могут подтвердить Ваше алиби? — Наверное, могут. Но я лучше признаюсь, что был отцом Тома и убил его, чем в том, что был в казино. — Из-за Олсена? — Да. Помогите мне, пожалуйста, Дженни. Я же вижу, что Вы — умница, Вы сможете его вычислить. — Кого: убийцу или шантажиста? — Вы же уже сказали, что догадываетесь, кто шантажист? — На девяносто пять процентов, но Вам от этого не легче, поскольку шантажист пользуется моими заключениями, а по ним выходит, что убийцей вполне могли быть Вы. Так что искать надо убийцу, тогда и козыри против Вас, мои козыри, окажутся бесполезными — я улыбнулась. — Хорошо. Имя шантажиста, как я понимаю, Вы мне все равно не скажете, тогда я просто прошу Вас помочь. Мне все равно обратиться больше не к кому. И я хорошо Вам заплачу, — добавил он. — Ладно, давайте договоримся так. Я подумаю немного, а потом Вам позвоню. — То есть, Вы еще не решили, будете ли мне помогать? — он волновался. — Нет, Вы не поняли. Я над делом подумаю, у меня могут возникнуть вопросы, тогда я Вам и позвоню. Идет? Вы когда письмо получили? — Сегодня днем, — он расстегнул воротничек рубашки и вытер платком шею. — Вот и отлично. Значит у нас меньше суток, — заключила я. — Давайте не будем терять времени. Я поеду работать, а Вы подумайте хорошенько и, если вспомните даже что-нибудь несущественное про Джину или Грега, тут же звоните мне. Даже ночью. Идет? — Хорошо. Спасибо. Мы встали. Я заметила, что Алик в растерянности. — Всего доброго, Дэвид, — я протянула руку. Он пожал ее. — Я еще хочу хлеба здесь купить и, может быть, булочек, — я дала ему понять, что собираюсь задержаться. — Я на Вас надеюсь, — сказал он, пожелал мне приятного вечера и пошел к выходу. Я действительно купила булку хлеба. У машины меня уже ждал Алик. Сворачивая на 41-ю улицу, я заметила как серебристый «Ягуар» парковался около небольшого казино под названием «VIP». По-моему, это был «Ягуар» доктора.