Он опять внимательно посмотрел на меня, прежде, чем ответить. — Вы спрашиваете, есть ли у меня алиби на время убийства этой самой Джины, с которой я даже не был знаком? — Убили не только Джину, но и медсестру, которая была рядом с ней перед смертью, и еще сына Джины, но его убили уже во вторник вечером. Чтобы вычеркнуть Вас из списка возможных подозреваемых, скажите мне, пожалуйста, где Вы провели вечер понедельника и вторника. — А полиция тоже занимается этим расследованием? — поинтересовался доктор. — Да, но они уже арестовали мужа Джины, поэтому расследование свое они ведут не так ретиво. — То есть, Вы хотите сказать, что у полиции свой подозреваемый, а Вы своего пока только ищете. И почему, если не секрет, Вы его ищете в нашей клинике? Забавно, как разные люди одинаковыми словами реагировали на мои вопросы про алиби. Я имею в виду Холла и Соммерса. Может, сказывалось образование и род деятельности. Как никак, оба — интеллигенты. — Не секрет. Незадолго до смерти у Джины появились деньги. И много денег — она собралась делать пластическую операцию за двадцать тысяч долларов, ее сын, студент из Брукингса, собрался покупать дом. И вдруг обоих находят зарезанными. Создается впечатление, что Джина встретила кого-то в Су-Фолсе, кого она знала давно и начала этого кого-то шантажировать. Мы предполагаем, что этот кто-то был отцом ее сына. Вполне возможно, что этот ее гражданский муж, после того, как они расстались лет двадцать-двадцать пять назад, сделал хорошую карьеру в Су-Фолсе, наверное, женился. И вдруг, когда жизнь у него удалась, совершенно неожиданно появилась Джина со своим, то есть, и его тоже сыном, свидетельством о нерасторгнутом браке и аппетитом в десятки, а то и сотни тысяч долларов. — Хорошо, — прервал меня Соммерс. — А почему, помилуйте, Вы считаете, что этот кто-то должен быть обязательно из нашей клиники? И, вообще, что такого в том, что у человека, пусть и со званиями, когда-то родился сын. Это уж не такой большой грех для серьезного шантажа. — Возможно — да, а может и нет. Да я и не утверждаю, что он из клиники, но мы проверили все ее контакты и знакомства в Су-Фолсе. У нее не было знакомых с высокими доходами. И эта клиника, пожалуй, единственное место, где она могла кого-нибудь встретить. — Но почему? — Доктор, скажите, вот Вы, например, где бываете, чтобы встретить кого-нибудь с доходами намного ниже Ваших? Он немного оторопел от такого бесцеремонного упоминания его доходов, но тут же совладел с собой. — Не знаю. Гольф, например. Или рестораны. — В гольф они не играли. В ресторан ходили не чаще раза в неделю — в «Миневру». — Я тоже там бываю. С женой. — Но ее муж, Грег, уверяет, что ни разу не заметил чего-то необычного. Да и последнее время они туда не ходили. — Все равно, это чушь! И про чушь я уже слышала. — Все врачи нашей клиники уважаемые люди, прожившие в Су-Фолсе по многу лет, — продолжал доктор. — Вы не там ищете. Поверьте, я ничего не имею против Вашего расследования, но здесь Вы просто теряете время. У Вас есть еще ко мне вопросы? Он встал. — Наверное, нет. Спасибо. Он улыбнулся, как мне показалось с облегчением. — Вы так и не сказали мне, где были в понедельник вечером. И во вторник. — Я был дома, с женой, весь вечер. Мы ужинали вместе, потом разбирали фотографии. Во вторник мы ужинали в «Специи», а потом ходили в кино — Западный мол. Смотрели «Друзей Оушена» или как их там. — Спасибо, — еще раз поблагодарила я. Доктор ушел, я пошла к выходу. Часы в регистратуре показывали без двадцати шесть. Еще один рабочий день заканчивался, а, кроме идеи про мотоцикл, расследование мое не продвинулось. Я поехала домой. Ветер дул с юга и, похоже, нес последнее тепло затянувшейся осени. В лавке было пусто, то есть кроме Алика и кота больше никого не было. Я отправила Алика на кухню, а сама осталась за продавца. Кот, поначалу был со мной, но, когда из кухни потянуло запахом готовящейся еды, сорвался и поспешил поближе к раздаче. Я осталась одна. Иногда заходили покупатели и что-нибудь покупали. Я же думала только об одном — поскорее бы закончить дело и забыть о детективной деятельности навсегда. Ровно в семь я закрыла лавку. Расставляя по местам книги, я обнаружила, что на месте купленных утром фотографий появились новые. Я постояла, посмотрела на них и немного, по-хорошему, позавидовала Алику. У него, несомненно, был талант. С талантом прожить проще. По крайней мере, мне так казалось, да и сейчас кажется. Моя бесславная детективная деятельность совершенно измотала меня. Горькие мои мысли прервал Алик — он появился в лавке и заявил, что все готово. Стол мы накрыли на кухне. Стоит ли говорить, что на третьем стуле сидел Кит и изредка поднимался на задние лапки, чтобы получше рассмотреть то, что было на столе. При этом он забавно водил передними лапами в воздухе, чтобы удержать равновесие. В конце концов он изловчился и когтем зацепил крупную оливку с тарелки, тут же сбросил ее на пол и съел. — Не похож он на кота из приюта, — вслух подумала я. Сил ругаться и спорить с котом у меня не было. — Да уж. Зная, что портим кота, мы все-таки накрыли ему табурет, положив в миску всего понемногу. Кит забавно ел лапой, обнюхивая и внимательно рассматривая каждый кусок. Наевшись, он сбросил еще одну оливку на пол и стал гонять ее по всей кухне, иногда с урчанием брал ее в рот и ходил кругами, распушив от важности хвост, изображая, наверное, льва или, как минимум, тигра на охоте. Пятница Все утро я провела, слоняясь из угла в угол и придумывая новую версию. Инспектор Норман был прав: не верить данным полицейского расследования у меня не было никаких оснований, и я должна была смириться с мыслью о том, что, если Джина и шантажировала или пыталась кого-то шантажировать, то этот кто-то очевидно не был утонувшим много лет назад ее мужем Стивом Адамсом. Придумать новый повод для шантажа я не могла, то есть поводов, разумеется, можно было придумать много, но все они подходили для детективного романа, а не для моего совсем не романтического расследования. Наконец, до меня дошло, что нужно позвонить инспектору и спросить, с кем был Стив Адамс перед тем, как утонул. Ведь, если проводилось следствие, то оно обязательно должно было, как минимум, допросить всех участников того пикничка. Я набрала номер. Инспектор ответил сразу, и я задала ему свой вопрос. Он ответил, что на пикнике, по словам Джины, жены Адамса, было несколько человек, но она никого из них не знала, то есть знала только по именам. Это были молодые люди с подружками. Где и как Адамс с ними познакомился, она не знала. В то время он не работал, шлялся по барам, много пил и отношения у них были не очень. Соседи подтвердили, что Адамс часто и много пил, а Джина работала почти все время. Поскольку следов насилия на теле Адамса обнаружено не было, то дело довольно быстро закрыли. Потом, после аварии с участием лже-Адамса, дело снова поворошили, но к тому времени Джина даже имена собутыльников Адамса успела забыть, у нее родился ребенок, и второе дело тоже пришлось закрыть. — То есть никаких имен в этом деле нет? — заключила я. — Нет, — ответил инспектор, напомнил про ужин и, как бы между прочим, сказал, что слушания по делу Грега начнутся во вторник. — Как? — удивилась я. — А разве расследование уже закончено? — Дженни, пожалуйста, не начинайте. Дело закрыто. — А как же убийство Тома? — Экспертиза подтвердила, что Джину и Тома убили одним ножом, тем, что нашли в гостинице. — Не может быть. Все ножи одинаковы, — не унималась я. — Нет, на этом есть характерные зазубрины, — инспектор был неумолим. Потом он еще раз попросил меня быть благоразумной и не расстраиваться, сослался на то, что у него много дел и положил трубку. Я подумала, что неплохо было бы поговорить с Дженифер, но звонить самой мне не хотелось. Идти мне было решительно некуда, в лавке был Алик, и я машинально включила телевизор. Передача была про велосипедистов-любителей, которые минувшей осенью организовали дневной заезд Сиэтл-Портленд. Почему-то на этот заезд съехались любители из Европы, Канады и даже Новой Зеландии. И тут меня осенило — Портленд находится всего лишь в двух-двух с половиной часах езды от Сиэтла, а Кен Крик, по словам доктора Дарсена, попал в аварию именно в Портленде. От этого открытия у меня аж дух захватило. Прежде всего, я снова набрала номер инспектора и, когда он ответил, спросила его, не в Портленде ли произошла авария со Стивом Адамсом. Слышно было как инспектор тяжело вздохнул. — Нет, не совсем. Авария была в Лонгвью, что милях в двадцати пяти от Портленда. Дженни, я смотрю Вы не успокоились? — Нет, Вы лучше спросите, откуда я знаю. — Откуда? — без особого интереса в голосе произнес инспектор. — За ужином объясню, — пообещала я, быстро попрощалась и положила трубку. Мне пришла в голову еще одна дельная мысль — поговорить с матерью Крика и сестрой Олсена. Надо было только выяснить, где она живет. Звонить Дарсену не хотелось, да я и не была уверена в том, что он станет со мной на эту тему разговаривать, и я набрала Эми. Как обычно ни энтузиазма, ни особой приветливости в ее голосе я не услышала, но она знала, где живет мать Крика, то есть точного адреса она не помнила, но объяснила мне, как добраться. — Это в Ларчвуде, на восток от Су-Фолса. Адреса я не помню, но городок небольшой. Сара живет в розовом двухэтажном доме, а напротив стоит большой пустующий дом, на котором висит куча разноцветных ленточек. — Причем здесь ленточки? — не поняла я. — Говорят, что если загадать желание и привязать цветную ленточку к дому, то желание обязательно исполнится. В этом доме давно уже никто не живет. Я спросила, откуда ей известно, где живет Миссис Крик. — Она — не Крик, а Андерсон, — пояснила мне Эми. — Но она мать Крика, доктора Крика? — уточнила я. — Да, конечно. Но отношения у них не очень. Когда Олсен в прошлом году должен был куда-то уехать, то он поручил Дарсену готовить юбилей Сары. Она любит развлечения и гостей. Славная женщина, только чуть не в себе, — заключила Эми. — А Дарсон пригласил Вас с мужем? — Да. Мы хорошо провели время. — Эми, а почему у Крика и его матери разные фамилии? — Не знаю, — ответила та. Еще я поинтересовалась, с кем живет Миссис Андерсон, Эми ответила, что с сиделкой или компаньонкой — она точно не знала. Я поблагодарила и положила трубку. Куда-то запропастилась Дженифер, но я не хотела звонить ей. В конечном счете, это она со мной связалась и предложила вместе работать и делиться информацией. Теперь, вполне возможно, выяснив у меня все, что можно, она решила больше меня не впутывать, а довести расследование до конца самостоятельно. Впрочем, ей даже не надо было выяснять, кто преступник, просто доказать, что Грег не убивал или, что следствие не довело расследование до конца, или, что улик у обвинения не достаточно. В общем, задачи у нас с ней были разные. Я не была на нее в обиде, просто, хотелось бы знать, что ей удалось выяснить. «Попробую позвонить ей попозже», — решила я и стала собираться в Ларчвуд. Одевшись потеплее, я сказала Алику, что еду за город и пошла на стоянку. Выпавший накануне снег уже растаял, а залетевшее на ночь с юга тепло высушило улицы и подворотни. И снова все ждали холода и снега — редкие прохожие, опустевшие улицы, пыльные тротуары. Небо было низким и хмурым, яростный ветер последних дней сдул с деревьев последние листья, и теперь все как-бы замерло в ожидании зимы. Даже ветер утих. Я завела машину и поехала на заправку. Езды до Ларчвуда было минут тридцать, но я, задумавшись, пропустила нужный поворот и мне пришлось сделать круг, так что до розового дома я добралась минут за сорок. Дом, действительно, был розовым, а крыша серой. На небольшой лужайке со стороны улицы стояло какое-то сооружение типа беседки, тоже розовое. Сам дом был не очень большим, но двухэтажным, с выдающейся верандой на ножках. Из открытых окон веранды свисали разноцветные самодельные одеяла, которые, почему-то, очень популярны в Дакоте. Их можно купить везде — от Уол-Марта и Таргета до Мэйсис и Янкерсов. Я припарковала машину около пустующего дома с ленточками и пошла знакомиться с Сарой Андерсон. Мне пришлось довольно долго стучать, пока я не заметила небольшой шнурок, наверное от колокольчика. Я, как в известной сказке, дернула за шнурок и почти сразу же услышала шарканье чьих-то ног. Дверь, наконец, открылась, и я увидела невысокую седую женщину с выразительными серыми глазами в длинном сиреневом вязанном платье с оборками. Она смотрела на меня и улыбалась, ничего не спрашивая. — Здравствуйте, — прервала я молчание. — Меня зовут Дженни. Я хотела бы поговорить с Миссис Андерсон. — С Сарой? — спросила женщина. И сама же себе ответила: — Это я. Голос у нее был звонкий. Она пригласила меня войти. — Ида уехала по делам. Ей нужно в парикмахерскую, потом в прачечную, купить мне лекарств, ну и все прочее. Я думаю, что у нее еще свидание, — Сара хихикнула. — Я без Идочки ничего не разберу. Вы, наверное, хотите чаю — устали с дороги. Я покажу Вам кухню, а Вы сделаете чаю себе и мне. Я не возражала, просто шла за ней по коридору и слушала ее болтовню. Пока мы добрались до кухни, я узнала, что у нее слуховой аппарат, высокое давление, кролики поели все деревья, а в доме напротив водятся привидения. Кухня была в другом конце дома. Окна смотрели на большой внутренний двор, усаженный деревьями и кустами, по-моему, роз. Сара достала откуда-то большую коробку с чаем, показала мне на чайник и воду, и куда-то ушла. Пока я наливала воду и возилась с навороченной плитой (чайник был не электрическим), она пришаркала обратно с подносом, на котором стояли две чашки и стеклянный кофейник. Одна чашка была явно старинного фарфора, фигуристая и с затейливой ручкой, другая — простая, с нарисованным зайчиком на боку. — Ида, наверное, еще и чашки купит, — сказала Сара и пояснила: — Я перебила все, что могла.