— А откуда Вы знаете, что Володя не собирался разводиться? Вы с ним говорили на эту тему? — Ну, бывало, перетирали. — И что он говорил? — Так ты у него и спроси, — неожиданно резанул он и встал. — Георгий, во-первых, он ничего не говорит, — соврала я. — А, во-вторых, мне нужно найти убийцу и важной может быть каждая мелочь. Я ведь не полицейский, дальше меня то, что Вы мне сказали или скажете, никуда не пойдет. Я старалась говорить как можно проникновеннее и убедительнее. — Слушай, а ты хоть одно убийство-то раскрыла? Во взгляде его появилась, как мне показалась, насмешка. — Раскрыла, — уверила я его. — Даже три убийства и одно покушение на убийство. — Правда? — Правда. — А по виду не скажешь, — протянул он и снова достал портсигар. — Красивый, — похвалила я. — А, этот, — он довольно улыбнулся. — Дедов еще. Он было пустился в воспоминания об отце и деде, но я мягко перебила: — А Анну Вы знаете? — Знать особо не знаю, говорить не говорил, но видел пару раз. — Где? — Так она сюда приходила. — Зачем? — Ну, к Володьке стало быть. — А он точно на ней жениться не собирался? — снова поинтересовалась я. — На басурманке-то? Сдалась она ему. — А Анна говорит, что собирался. — Слушай, они ведь даже говорить-то толком не могли. Она по-русски не бельмеса, по-английски — так себе. Володька по ихнему вообще не разумеет, а английский, он и есть английский, — заключил он. — А ребенок? — А что ребенок? По пьянке он ребенок. Да Володька от ребенка не отказывался. Он ей и деньгами помогал и возил, когда надо куда. — А Софья знала? — А ей зачем? Не ее это дело. — А если бы узнала? — Да откуда? — А если бы ей Анна сказала? Он с недоумением посмотрел на меня, потом, видимо, сообразив, что так оно и вышло, в сердцах плюнул на пол и сказал: — Вот дура, так дура! — И все-таки, что бы, по-Вашему, Софья сделала, если бы узнала о ребенке? — Откуда мне знать? — Мастерская ее или Володи? — Не, здесь все Вовкино. — А что не Вовкино? — Дом, по-моему, она купила, еще там что-то. Знаешь, я толком не знаю. — А последнее время они с Софьей как жили, не знаете? Володя ничего не говорил? — Да нормально жили. Она этим, как его? Бейсболом, что ли, увлеклась. Ездила куда-то матчи ихние смотрела. Я не очень хорошо была знакома с бейсболом, но мне казалось, что играют они, в основном, летом. — Точно бейсболом? Может, футболом? — А может и им. Только у них какой футбол? Возня сплошная, да драка. Он имел в виду американский футбол. Привычный европейский футбол в Америке называют соккером. — И часто она уезжала? — Да не так уж и часто. По магазинам ездила в этот… — Миннеаполис, — подсказала я. — Ну да, туда. — А кто у них хозяйством ведал? — Чего? — не понял Георгий. — Ну, кто у них продукты покупал, готовил? — Так Володька все и делал. И за продуктами, и по магазинам. К ним кто-то приходил раз или два, что ли, в неделю убираться. — А кто приходил? — Не знаю. По началу моя ходила, но потом они с Сонькой поругались, она и перестала ходить. — А из-за чего поругались? — Так моя там что-то напутала, не туда поставила или положила, та и напустилась на нее, отругала. А моя молчать не будет, вот и пошло у них там. — Давно было? — Да уж почти два года как. — А сейчас, кто к ним ходит? — Раньше жена Андреаса ходила. Может, и сейчас еще ходит. — Кто такой Андреас? — Да работал тут мексиканец. — Которого уволили? — Ну да. — А как его найти? — Да че его искать? Он сам иногда заходит к Володьке. — А он, разве, не обижен за то, что его уволили? — Он-то? Не-ет. Он мужик правильный. С теми шалопаями больше не яшкается. Он в церковь устроился. Шофером.