— Я не предлагаю Вам, простите. Для двоих курящих эта комната слишком мала, — заявила она, стряхивая пепел все в тот же горшок, где хранилась зажигалка и из которого тянулось к свету, то есть к окну, очень кудрявое растение с бордовыми почти листьями. Я заверила ее, что не курю. — А зря, — парировала она. — Это такое удовольствие! И засмеялась каким-то булькующим смехом. Я ждала пока она накурится и расскажет мне еще что-нибудь интересное про соседей, за которыми она, сомнений у меня уже не было никаких, с увлечением шпионила. — У меня в прежнее время была куча увлечений, — говорила Паула между затяжками. — Я занималась цветоводством, вышивала, шила игрушки. Не поверите, но даже вела кружок рукоделия при церкви! Мои работы два раза занимали первые места на выставке в Пьере! А знаете какой был приз? Я покачала головой, делая вид, что с интересом ее слушаю. — Торт! Огромный двадцатикилограммовый торт! Его специально пекли к той выставке. Представляете, мы довезли его до Су-Фолса и устроили праздник в Мак-Кенан парке. Глаза ее светились, она получала удовольствие от воспоминаний и от того, что их было кому слушать. — А потом я увлеклась разведением комнатных растений. Вы не представляете как это интересно! Я вступила во Всеамериканский клуб любителей комнатных растений и переписывалась со всей Америкой. А один год была даже председателем секции Южной Дакоты. Она рассказала, что пробовала открыть цветочный магазин, но ее муж, заведующий отделом в первом супермаркете Су-Фолса, был категорически против этой идеи. — Я могла бы состояние заработать, — уверила она меня. — А теперь вот только несколько горшков осталось. Она махнула рукой куда-то в сторону. Я огляделась. Действительно, в комнате на тумбочках, столе и нескольких полках примостились разнокалиберные горшки с растениями, названия которых я, конечно, не знала. Один горшок стоял на довольно высокой подставке, и из него, обвивая эту самую подставку, тянулись стебли с очень мелкими ярко-зелеными листьями. Листьев было так много, что совершенно невозможно было разглядеть саму подставку или тумбочку. Внезапно я вспомнила, что инспектор говорил, что Паула вернулась из поездки накануне убийства. — А кто же ухаживает за всем этим роскошеством? — спросила я. — Как кто? — удивилась Паула. — Разумеется, я. Кому же это можно поручить? — Ну, а если Вы уезжаете куда-нибудь, родственников, например, навестить. — Да у меня только дочь в Аризоне, я к ней ездила недавно. Знаете, я ведь приехала как раз за день до убийства! У нее аж дыхание перехватило от волнения. — А кто же поливал цветы пока Вас не было? — не унималась я. — Лора, это моя младшая дочь. — Она с Вами живет? Паула вздохнула. Сигарета ее давно погасла, но она все еще держала мундштук между пальцев. — Лора больна. Ей недавно сделали очень дорогую операцию. Я даже думала дом продать, чтобы помочь оплатить операцию, но обошлось. Кое-что страховка покрыла. У Лоры очень хорошая страховка была на работе. — А где она работает? — Лора — дизайнер. — А-а, — кивнула я, хотя почти ничего не знала о дизайнерах, кроме того, что каждый раз, когда мы давали рекламу в местных глянцевых журналах, то мне всегда говорили про дизайн, и я платила за него приличные деньги. — Знаете, я ведь и к дочери уехала потому, что боялась этой ее операции. Стыдно, конечно, признаваться, но просто взяла и уехала. Я была в некотором недоумении. Если Паула уехала к старшей дочери пока младшей делали операцию, то кто же тогда все-таки поливал ее цветы. Однако бомбардировать ее вопросами мне было не очень удобно. — Почему стыдно? — ободряюще начала я. — Вы же ничего не могли сделать. К тому же сейчас у медицины такие возможности… — Да какие возможности, — перебила она меня. — Они просто удалили ей опухоль и, похоже, удачно. Сказали даже, что через некоторое время она даже и не вспомнит про нее. — Так ведь это замечательно! — воскликнула я. — Да, — согласилась Паула, выковыряла из мундштука остатки сигареты, бросила их в тот же горшок и спрятала мундштук в карман. Возникла пауза. — А где сейчас Лора? — осторожно прервала я молчание. Она вздохнула. — Они снова с мужем съехались, похоже. Этот ее муж настоящий Дон Жуан, она столько от него натерпелась. Я думаю, что и заболела-то она из-за него. У нас в семье никогда такого не было, а тут…, - Паула махнула рукой и снова тяжело вздохнула. Мне не хотелось, чтобы она передумала рассказывать мне про свою семью и, как можно искреннее, тоже со вздохом, сказала: — Да, один человек может изрядно искалечить жизнь другому человеку, и при этом ничего нельзя сделать. — И не говорите, — подхватила Паула. — Она такая красивая, моя Лорочка. У нее столько всегда было ухажеров. Один Зар только чего стоит. Он до сих пор не женился, по-моему, ждет, когда Лора с этим намучается. Хотя, знаете, в конце концов, он оказался не таким уж и негодяем. Они уже разъехались с Лорочкой, когда она заболела. Так вот, этот ее муж так называемый, когда узнал о болезни, повел себя как настоящий мужчина. Водил к каким-то то ли йогам, то ли еще к кому, а, в конце концов, помог ей оплатить операцию. Представляете, он даже дом свой продал! Теперь в голосе ее была гордость, а у меня перехватило дыхание. Эта история была, похоже, про брата Жульена Хэннинга, нотариуса Софьи. Я была уверена, что Дженифер, рассказывая про братьев, упоминала имя Лора. — Хотя на дом Лора тоже имела права, — заключила Паула, но мне было не до ее умозаключений. Таких совпадений просто так не бывает. Я ни в коем случае не собиралась сразу же связывать убийство Софьи с тем, что теща брата ее поверенного в делах жила в доме напротив, но покопать в этом направлении следовало. — А он, этот ее бывший муж, ухаживал за Лорой после операции? — спросила я как можно более безразличным тоном. Паула закивала. — Да, да. Вы знаете, он и в больницу к ней ходил, а потом и здесь то ли жил, то ли приходил. Со своей-то квартиры она съехала — приводила дела в порядок перед операцией. Паула всхлипнула. Нелегко ей, похоже, пришлось в последнее время. — А сейчас они где живут? — У Жиля квартира в центре города, — без интереса пояснила мне Паула. — А в тот четверг, ну когда произошло убийство, Лора была здесь? — спросила я. Паула покачала головой. — Нет, она только накануне встретила меня в аэропорту и привезла сюда. — И больше не навещала? Паула с удивлением посмотрела на меня: — Зачем? Я вполне сама могу себя обслужить. Пусть собой занимается. Ей есть, что налаживать и устраивать. Я, в знак согласия, кивнула головой. Вопросов больше у меня не было, я и так узнала достаточно много интересного. Поблагодарив Паулу за рассказ, я стала прощаться. — Но Вы ведь еще не все у меня выспросили, — заявила мне старуха. Я замешкалась. Похоже, теперь она не хотела меня отпускать. — А что я забыла у Вас спросить? — перешла я в наступление. Она стала выкарабкиваться из своего кресла. — Давайте я все-таки напою Вас чаем или кофе. Я привезла отличный кофе из Аризоны. Пойдемте. И я послушно последовала за ней на кухню, не совсем понимая, чем кофе из Аризоны может быть лучше здешнего. Кухня была большая, даже слишком большая для щуплой Паулы. Посередине стоял огромный стол со встроенной мойкой и кучей всяких шкафчиков, которые Паула начала открывать по очереди. — Куда она запропастилась? — пробормотала Паула. — Что Вы ищите? — поспешила я на помощь. — Турку. У меня была отличная старинная турка, которую мой дед привез из Голландии. Вы знаете, что лучший кофе варят в Голландии? Я, если честно, никогда не слышала про голландский кофе и, пока я думала, чтобы такое сказать по этому поводу, турка нашлась. Правда не старинная дедовская, а вполне современная, но тоже подходящая. Из холодильника Паула достала нераспечатанный пакет с кофе, и я вызвалась его смолоть. Минут через пятнадцать, в течение которых Паула рассказывала мне как однажды они с мужем ездили отдыхать в Бразилию, и какой замечательный кофе они там пили. — Бразилия — моя любимая страна! — заключила Паула, снимая турку с плиты. Мы сели за столик у окна, из которого видна была часть довольно большого сада. — Наверное, здесь очень хорошо летом, — сказала я. — О, да, — оживилась Паула, но тут же замахала руками. — Мы с Вами должны не о природе говорить. Я хочу, то есть должна Вам кое-что рассказать. У меня опять захватило дыхание, а Паула взяла длинную паузу, во время которой снова выудила из карманов мундштук и сигарету. Зажигалка была спрятана в сахарнице. — Вы что-то видели? — спросила я. Она затянулась и кивнула. — Только я не рассказала этого полиции.