— Нет, никогда его не видел, да, честно говоря, и почти не слышал про него. — Как Вы думаете, Марта держит зло на Жиля или Лору? Жульен быстро на меня взглянул и тут же ответил: — Не знаю. Надеюсь, что нет. — А Зар? — Я же сказал Вам уже, что не знаком с ним. Мне хотелось еще спросить, что он думает о самой Лоре и о том, насколько сама Лора простила своего Жиля, но не спросила. Как Вы понимаете, в голове у меня царил полный хаос. Подозревать с почти одинаковым успехом можно было всех подряд, но убийца, все-же, был один и мне предстояло его вычислить. Легко сказать. — Мне неловко напоминать Вам, но у меня больше нет времени с Вами говорить. Если у Вас появятся вопросы, пожалуйста звоните, но, прошу Вас, не тратьте время на семью. Копать надо в окружении этой Софьи. У Жиля была слишком хорошая жизнь, чтобы все ломать из-за каких-то двухсот тысяч наличности. — Откуда Вы знаете про наличные деньги? — встрепенулась я. Он усмехнулся. Как и в свое предыдущее посещение, я уже знала ответ. — У меня же была полиция. * * * Я вышла из кабинета. Марта с кем-то разговаривала по телефону. У меня не хватило смелости дождаться, когда она закончит. Натягивая на ходу пальто, я что-то зацепила подолом. Это была собачка Фу. Пробормотав извинения, которые все равно никто не услышал, я поправила собачку и вышла. От разговора с Жульеном, ясности в деле особой не прибавилось. Новость о том, что Джереми не дружил с женщинами, с моей точки зрения, не давала мне оснований совсем исключить его из списка подозреваемых, в котором числились еще Марта с Жульеном, брат Марты, он же друг Лоры, Зар и неизвестные мне соседи Софьи и Паулы. Впрочем, с одним соседом я была знакома. Я завела машину и поехала к Джозефу Кранцу. * * * Идея была не блестящей. Кранца не оказалось дома. Я посидела в машине минут десять, потом объехала квартал. Из моих наблюдений следовало, что из своего окна Паула не могла видеть дом Кранца. Впрочем, это ничего не доказывало. Сделав еще круг, я поехала домой, то есть в лавку. В голове у меня созрел дикий совершенно план, видимо, от отчаяния. Я решила написать несколько анонимных писем — соседям, адреса которых я записала в тетрадь, Марте, Джереми, Жульену и Кранцу, в которых сообщить им о том, что мне известно, кто убийца, что у меня есть неопровержимое тому доказательство и предложить выкуп в размере половины суммы от похищенных денег, а именно, сто двадцать тысяч долларов. Приехав в лавку я занялась делом. Для начала я завела бесплатный почтовый ящик на yahoo, потом написала письмо. «Вы все очень ловко провернули, но кое-что все-таки упустили. У меня есть неопровержимая улика Вашей причастности к убийствам Софьи Креченской и Паулы. Я думаю, что за половину украденных Вами денег, я соглашусь молчать. Связаться со мной можно по адресу ***@ yahoo.сом». Я распечатала шесть копий письма и сложила их в конверты. Повозившись, сумела-таки красиво распечатать бирки с адресами, наклеила их на конверты. Адреса Марты Крейн, секретарши Жульена, и самого Жульена я нашла в телефонном справочнике. Мне не удалось узнать адреса Джереми, поэтому ему письмо я отправила на адрес конторы Жиля. Осталось только купить марки и опустить конверты в почтовый ящик. Почта была всего в двух кварталах, и через полчаса дело было сделано. «Завтра они получат письма,» — подумала я и пошла в лавку помогать Алику. Суббота В субботу абсолютно ничего не происходило. Целый день я провела в лавке, помогая Алику. Перед обедом заглянул инспектор справиться, как идет расследование. Он выпил чашку кофе, немного поиграл с котом и ушел, пожелав нам, на всякий, как он выразился, случай счастливого Рождества. С непривычки, проведя целый день в лавке, я устала и вечером, за ужином, наблюдая как кот гоняет выданную ему добрым Аликом оливку, я предложила устроить в воскресенье выходной. — Да Вы что, тетя Дженни! — набросился на меня Алик. — Такая торговля только раз в году бывает. В конце концов, он меня убедил. Я знаю, это со стороны это может показаться несколько забавно — продавец убеждает хозяина, то есть меня, поработать в выходной. Но так уж вышло. Мне очень повезло с продавцом. Воскресенье Как хозяин, вернее, хозяйка лавки я настояла на том, чтобы открыться попозже, часов в одиннадцать. Я рассчитывала поспать хотя бы до десяти, но Алик встал около восьми, и кот потребовал, чтобы его выпустили. Я попробовала снова уснуть, но не получилось. Перед тем как идти завтракать, я приняла душ, который придал мне бодрости, и сделала сама себе маникюр, то есть подстригла ногти и обработала их пилкой. Копаясь в ящичках в поисках лака, я обнаружила пакетик с бальзамом, который мне вместе с маской и перчатками подарила Пегги из клуба «Я все могу». Эта моя находка напомнила мне о незавершенном деле. Позабыв про маникюр, но улыбнувшись самой себе в зеркало, я пошла в кабинет проверить новый электронный почтовый ящик, который я создала специально для того, чтобы общаться с преступником, если таковой объявится. Как и накануне, в субботу, ящик был пуст. «Может, обычная почта перед праздником перегружена, и мои адресаты не получат писем до завтра,» — подумала я и пошла завтракать. Несмотря на мои распоряжения, Алик открыл лавку в десять. Наплыва покупателей пока не было, и я пошла в кабинет, чтобы немного поработать с бумагами лавки. Бумаг было немного, и я справилась со всем в течение часа, еще около часа ушло на то, чтобы просмотреть книжные новинки и кое-что заказать. Перед тем, как выключить компьютер я снова проверила свой новый ящик. Мне пришло сообщение, очень короткое: «Надо встретиться». Мысль о том, что настоящий убийца предлагает мне вот так запросто встретиться, не доставила мне особого удовольствия. Понятно, что он навряд ли хотел со мной поделиться деньгами Софьи, но другого способа его обнаружить у меня не было и дрожащими от возбуждения, а точнее, страха пальцами, я напечатала ответ: «Где и когда?». Минут через пять я получила приглашение немедленно приехать в дом Креченских. — Чушь какая-то, — вслух подумала я. — Причем тут дом Креченских? Я ведь Креченскому письма не отправляла… Если только это не Кранц по-соседски забавляется. Но Кранц, как я уже сообразила, должен был быть в Нью-Йорке с женой и дочерью, а из своего предыдущего опыта я знала, что встреча лицом к лицу с преступником не сулит ничего хорошего, поэтому, решив не испытывать судьбу, стала звонить инспектору Норману на мобильник. Он отозвался сразу. — Слушаю, Дженни. — Доброе утро инспектор, — поздоровалась я и вместо того, чтобы сразу объяснить в чем дело, спросила: — Как дела? — Дженни, я тороплюсь очень. Разрешите я Вам перезвоню. — Нет, — почти заорала я в трубку. — Я еду на встречу с преступником, мне нужна Ваша помощь. — Куда Вы едете? — в голосе инспектора появился интерес. — Мне преступник назначил встречу в доме Креченских. — Когда? — Только что. — Понятно, — сказал инспектор, и я услышала, как он сказал кому-то: «Отбой». — Сидите дома и никуда не выходите, — приказал мне инспектор. — Я сейчас буду. Дело, видимо, принимало серьезный оборот, поскольку инспектор даже не справился о том, завтракали ли мы уже. На всякий случай я пошла варить кофе. * * * Все оказалось гораздо серьезнее, чем я могла предположить. В субботу вечером в своем доме была убита Марта Крейн, секретарша Жульена Хэннинга. Она была зарезана. В доме было все перерыто, похоже на ограбление, но, со слов соседки, с которой Марта была дружна, ничего не пропало. При обыске нашли вскрытое письмо от анонима с предложением поделиться деньгами и адресом электронной почты. Понятно, что письмо было от меня. Инспектор сначала сомневался, но потом решил, что большого вреда не будет, если он попробует связаться с отправителем, что он и сделал. Положение мое было не из приятных. Выходило, что я своим письмом напугала преступника, он решил, что шантажирует его Марта, и поспешил ее убрать. Другими словами, именно я своим глупым письмом и дурацкой инициативой спровоцировала убийство Марта. От этой мысли мне было сильно не по себе. Более того, моя деятельность вполне могла стать предметом расследования, поскольку мой непрофессионализм стал причиной убийства. Правда инспектор, надо отдать ему должное, не стал усугублять, а просто попросил подробнее рассказать, как и что побудило меня действовать именно таким образом. Я рассказала ему про круги, которые я рисовала на бумаге, и про то, что, по моему мнению, убийцу надо было искать среди тех, кто знал и Софью, и Жиля, и кого могла узнать или знала Паула. Поскольку список состоял из шести человек, алиби и связи которых проверить было достаточно трудно, мне и пришла в голову мысль расшевелить преступника. — Расшевелили, — констатировал инспектор. — Кому посылали письма? Я ответила, что кроме самой Марты, я отписала еще Джереми, Жульену Хэннингу, соседу Кранцу и двум другим соседям, имен которых я не знала, но дома которых хорошо просматривались из окна Паулы и которых Паула могла заприметить и заподозрить в день убийства. — Откуда взяли домашние адреса? — Из телефонного справочника. Только адреса Джереми я там не нашла, поэтому ему письмо я отправила в контору. — Значит, его можно вычеркнуть из списка, — заключил инспектор. — Почему? — Вчера была суббота — день нерабочий, он письмо раньше понедельника не получит. Я согласилась. Через полчаса стало известно, что Кранц уехал, как и обещал, в Нью-Йорк на встречу с женой и дочерью. Инспектор созвонился с ним по телефону, а позже проверил регистрацию на самолет. Еще инспектору, то есть сотрудникам его отдела, довольно быстро удалось выяснить, что одни соседи Паулы съехали около полутора месяцев назад, так как были не в состоянии делать месячные платежи, а в доме прямо напротив нее жил отставной военный, который часть своего времени проводил в ветеранском госпитале. Старику по имени Джо Смит было семьдесят восемь лет, он имел правительственные награды и, разумеется, был вне подозрений. Неизвестно, впрочем, было, получил ли он мое письмо. Оставался один Жульен, но вместо того, чтобы ехать его арестовывать, инспектор сидел за столом в моей кухне и медленно пил вторую чашку кофе. Я молчала, он тоже. Наконец, я не выдержала: — Зачем Жульену убивать Софью? Из-за двухсот пятидесяти тысяч? — Не знаю, — пробурчал инспектор. — Если помните, у него алиби на время убийства.