— И что теперь? Инспектор не ответил, допил кофе, поставил чашку в раковину. — Я отстраняю Вас от расследования, — заявил он. «Не Вы меня пристраняли, не Вам меня и отстранять,» — чуть не ответила я, но сдержалась. Я не очень хорошо разбиралась во всяких там юридических тонкостях, но точно знала, что по законам штата отстранить от расследования он меня не мог. Арестовать — пожалуй, но запретить мне заниматься расследованием — дудки. Впрочем, он, наверное, мог сделать так, чтобы мою лицензию отозвали или приостановили. Инспектор сидел за столом, подперев рукой подбородок, и внимательно рассматривал рисунок на кофейной чашке. Задумчивость его, как я догадывалась, была вызвана не размышлениями о том, арестовывать ли Жульена сразу или подождать. Он решал непростой для него вопрос, что делать со мной. Ведь я написала и отправила анонимное письмо, прочитав которое, преступник почему-то пришел к выводу, что шантажист — Марта и убил бедную женщину. А почему именно Марта? Круг сужался, преступник должен был знать Софью, Паулу и Марту, причем последнюю настолько хорошо, чтобы заподозрить в шантаже. Если поверить Джереми и допустить, что Жиль никогда с Софьей не встречался, несмотря на то, что последняя искала с ним встречи, то оставался только Жульен, который решил подставить своего брата, чтобы, видимо, полностью завладеть практикой. Но у Жульена было алиби на время первого убийства. Размышления мои прервал инспектор. — Дженни, Вы понимаете, что натворили? — обрушился он на меня ни с того, не с сего. Как я уже сказала, я все понимала. Только было у меня какое-то неясное чувство — что-то здесь не так. Что и почему я объяснить не могла, но мне казалось несколько странным, что убийца вот так взял и вычислил шантажиста даже с ним, то есть со мной, не связавшись и не выяснив, что за улику этот шантажист имеет в виду. Убийство Марта наводило только на одну мысль. Убийца ее знал и предположил, что Марта могла что-то заподозрить или заметить. Где вот только? Наверное, на работе, поскольку все убийства, как не крути, были совершены вокруг нотариальной конторы. Из всех фигурантов дела больше всего Марта общалась с Жульеном, но заподозрить Жульена в убийстве Софьи, Паулы и Марты — это уж слишком. Да и сумма в двести пятьдесят тысяч все-таки не такой куш, чтобы ради него идти на убийство собственного клиента, то есть клиентки, матери жены своего брата и секретарши. Но тогда зачем я написала ему письмо? Дура! Инспектор еще немного меня поругал, посоветовал нанять адвоката и ушел. Сказав Алику, что лавка на нем, я заперлась у себя в комнате, приняла снотворное, которое нашла в аптечке Старика и легла спать. Кот пристроился рядом. Понедельник Проснулась я рано и с тяжелой головой и, как говорится, тревогой на душе. Совет инспектора нанять адвоката означал, что против меня будет возбуждено дело, наверное, о пособничестве убийству, правда, не злонамеренном. Моясь под душем я ругала себя последними словами, плакала и просила о помощи неизвестно кого. Я переживала не только из-за того, что вляпалась в историю, но и потому, что именно я, то есть моя дурацкая затея, стала причиной смерти Марта. От этой мысли у меня внутри все переворачивалось. Выйдя из душа, я оделась, убрала кровать и пошла варить кофе. Кот засеменил за мной. Звук кофемолки, наверное, разбудил Алика. Он появился на кухне несколько взлохмаченный, но, как всегда, радостный и приветливый. Я была благодарна ему за то, что он меня ни о чем не расспрашивал. Пока Алик сооружал свои бутерброды, я пошла в кабинет, проверила электронную почту. Никто ничего мне не написал. Я выключила компьютер и вернулась на кухню. — Можешь сегодня на работу не выходить, — предложила я Алику. Я знала, что он с друзьями собирался в горы на Рождество, и ехать он планировал уже во вторник. — Тебе же собраться нужно, — прервала я его возражения. Алик не стал со мной спорить, поблагодарил и сказал, что съездит с утра по делам, а потом вернется и начнет паковать вещи. Мы еще немного поговорили о делах лавки, а в девять часов я открыла входную дверь, повесила табличку «Открыто» и заняла свое место за прилавком. Покупателей с утра было немного. Я продала несколько подарочных наборов, помогла одному пожилому мужчине подобрать детективы для жены. — Знаете ли, мы собираемся в круиз на неделю, и мне хочется, чтобы Норе было нескучно, — пояснил он. — Как может быть скучно в круизе? — не поняла я. Мужчина пожал плечами. — Не знаю, я так, на всякий случай запасаюсь. И он рассказал, что в круизе они с женой собираются отметить пятидесятилетие совместной жизни, и он беспокоится, что с непривычки его Норе будет нечем заняться между экскурсиями. Она все время чем-то занята по дому… * * * Я позавидовала по-хорошему Норе, которая отправлялась в круиз на Рождество, и подумала, что мне тоже надо что-то приготовить, чтобы встретить праздник, но тут же вспомнила про Марту, полный свой крах и чуть не расплакалась. К счастью, немолодой покупатель был полностью поглощен своими предкруизными делами и не заметил моей кислой физиономии. Правда, заметил ее Алик, как раз выходивший из лавки. Он задержался, подождал пока я рассчитывала старика, и подошел. — Тетя Дженни, Вы уверены, что в порядке? — спросил он меня. Я кивнула. — Мне совсем необязательно ехать за покупками сейчас. Идите работайте, я побуду в лавке, — предложил он. Это его предложение идти поработать чуть не добило меня, но неожиданно на пороге лавки появился Джереми. Он не обратил на меня никакого внимания, направился к полкам с приключениями и стал внимательно рассматривать книги. — Вы его знаете? — почему-то спросил Алик. — Нет, — зачем-то соврала я. — Езжай за покупками, я справлюсь. У меня выходной по расследованиям. Алик внимательно на меня посмотрел, сказал, что вернется через час и ушел. В лавке было несколько покупателей, и чтобы откровенно не наблюдать за Джереми, я подошла к молодой женщине, копавшейся в классических детективах, и предложила ей помощь. Она сказала, что ищет небольшой подарок для своей начальницы, которая едет на праздники Калифорнию. «Все куда-то едут,»- невесело подумала я и предложила покупательнице несколько книг. Книги ей понравились, и она попросила их красиво упаковать для подарка. — Если можно, то поэлегантнее и поярче, — улыбнулась женщина. Я не очень хорошо поняла, что она имеет в виду и предложила ей на выбор несколько образцов бумаги и ленточек. Она показала на оберточную бумагу с блестками — не очень, на мой взгляд, элегантную, но яркую, и я начала заворачивать книги. Тут же подоспел Кит, который вдруг ни с того ни с сего ринулся в бой с рулоном, изрядно его изорвав и потрепав. Алика поблизости не было, и мне пришлось самой усмирять кота, то есть попросту выдворить его из лавки. Я извинилась, выбросила испорченный котом кусок и снова принялась за упаковку. У Алика все получалось быстро и ловко, мне же пришлось повозиться, так как бумага никак не хотела ровно ложиться по углам. Испортив еще кусок, я, наконец, справилась, обвязала получившийся довольно ровным сверток бордовой ленточкой и вручила все это покупательнице. Пока я возилась с упаковкой, у прилавка образовалась небольшая очередь из двух человек. К счастью, они не хотели упаковывать свои книги. Я оглядела лавку. Джереми все еще стоял перед полкой с приключениями. Как я же сказала, я решила к нему не подходить. К тому же, еще одна молодая женщина попросила меня упаковать выбранные ею книги в три небольших подарка. — Только не в бумагу, а в коробки, пожалуйста, — попросила она. Я улыбнулась в ответ с благодарностью. Коробок у меня было достаточно — они немножко дороже бумаги, но с ними гораздо меньше возни. Я с удовольствием упаковала книги и рассчиталась с покупательницей. — Добрый день, — услышала я голос Джереми. — Вы меня не узнаете? — Почему же, — улыбнулась я ему как старому знакомому. — Рада, что нашли время нас посетить. — О, я когда-то очень любил этот магазин, — начал Джереми и рассказал, что мать водила его сюда, когда он был еще подростком, а магазином владел, как Вы понимаете, Старик. Пока Джереми мне все это рассказывал, я внимательно его рассматривала. Холеное лицо, хорошо одет в длинное темно коричневое пальто, по-моему, кашемировое. Наверное, дорогое, впрочем, при сегодняшних распродажах где-нибудь в Мэйсис можно купить какое-нибудь супер-пальто за треть, а то четверть цены. — Как Вы встречаете Рождество? — он смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Вопрос застал меня врасплох. Я пожала плечами. — Не знаю, — пробормотала я вместо того, чтобы соврать, что собираюсь ехать в горы с компанией. Джереми продолжал смотреть мне в глаза. Я занервничала, взяла у него несколько книг, ни названий ни авторов которых, конечно же, не запомнила. — Не хотите принять мое приглашение? — неожиданно спросил Джереми. Я остолбенела. Внезапно мне стало совершенно ясно, кто убил Софью, Паулу и Марту. Боже мой! Как я сразу-то не догадалась? Познакомился с Софьей, узнал, что она собирает наличность, а, может, и сам посоветовал ей обналичивать деньги, потом порекомендовал ей нотариуса, потом убил ее, забрал деньги. Через некоторое время Паула каким-то образом его вычислила (может, она все-таки видела или встречала его случайно с Софьей), и он вынужден был убить ее. Жиль оказался самым подходящим кандидатом для того, чтобы свалить на него всю вину, что Джереми и сделал, подбросив в бардачок Жилю русскую книгу и блокнот Софьи. Выходило, что все это он планировал заранее, когда арендовал машину, на которой ехал убивать Софью, по правам Жиля. Но почему тогда сначала он пытался свалить все на Володю, даже письмо написал от имени Софьи, а машину все-таки арендовал на имя Жиля? Было только одно объяснение — права Жиля были единственными правами, которыми мог воспользоваться Джереми, чтобы взять машину, иначе ему пришлось бы предъявлять свои собственные. Несуразно все как-то получалось, не складно. — Так как насчет моего приглашения? — настаивал Джереми. — Нет, спасибо, — замотала я головой. — Почему? У меня зарезервирован домик в Палисейде. Там очень красиво. Соглашайтесь. Палисейд — не очень большой парк на берегу реки минутах в сорока езды от Су-Фоллса. — Нет, нет, что Вы, — наотрез отказывалась я. — Я не люблю парки. Он удивленно поднял брови. — Не любите природу? — Терпеть не могу, — заверила его я и тут же поправилась: — То есть я люблю природу, но не люблю там бывать. Комары, знаете, клещи, снег. Он рассмеялся. — Ладно, извините меня. Я не хотел Вас обидеть. Просто Вы очень интересный собеседник, а чем еще заниматься в Рождество, если ты уже вырос и не ждешь подарков от Санта-Клауса? — задал он вопрос и сам же на него ответил: — Поговорить с умным человеком. — Спасибо, конечно, — поблагодарила я. — Боюсь Вы преувеличиваете мои способности. — Ничуть, — ответил Джереми и снова посмотрел мне прямо в глаза. — Если не хотите в Рождество, давайте встретимся на праздниках, посидим где-нибудь в кафе, поговорим. Мне кажется, я смогу помочь Вам в расследовании. — Мне не нужна помощь, — соврала я. Джереми пожал плечами. — Как хотите. Он взял свои книги, перегнулся через прилавок, взял полиэтиленовый пакет и начал складывать в него книги. — Вы знаете, что Марту убили? — спросила я. Никаких чувств на лице его не отразилось. Он только снова посмотрел на меня. — Нет. Когда?