— Это в полицию, — пояснила я, достала мобильник и стала набирать номер инспектора Нормана. Анна забеспокоилась, взяла ребенка, прижала его к себе. Ребенок закапризничал — она оторвала его от игры. Я ждала, когда инспектор поднимет трубку. — Инспектор Хансен слушает, — наконец, отозвался он. Я звонила ему в офис, а не на мобильный. — Доброе утро, инспектор, — поздоровалась я. И добавила: — Норман. — А Дженни, — инспектор усмехнулся. — У Вас нюх. Я только что получил результаты вскрытия. Повторного. В общем, на теле обнаружен след от лишнего укола. — То есть как — лишнего? — не поняла я. — А так. Лечащий доктор сделал только два укола — жаропонижающий и от давления, а на теле обнаружено три следа от уколов. — Что еще? — спросила я, наблюдая за Анной. Лицо у нее было очень напряженным, и она морщила лоб, внимательно прислушиваясь к разговору. — Смерть наступила от передозировки препарата, который нашли в гараже, но он там в порошке, а вводили раствор внутримышечно. — То есть Вы хотите сказать, что действовал кто-то, кто был хоть немного знаком с медициной? Анна побледнела и облизывала пересохшие губы. — Укол кто угодно может сделать, — парировал инспектор и добавил: — Если Вы намекаете на то, что это не Креченский. — Ни на что я не намекаю, — ответила я. Ситуация была не из простых. С одной стороны, речь действительно шла об убийстве, но, с другой стороны, Люся была моим клиентом и сдавать ее «сестру в законе» как говорят американцы мне казалось не совсем этичным. При всем, я не была до конца уверена, что это Анна убила Креченскую. Почему? Не знаю. Если хотите — интуиция, но инспектору про интуицию не объяснить, и, если бы полиции стало известно, что я скрыла такого свидетеля как Анна, у меня непременно возникли бы неприятности. И никакой инспектор Норман мне бы не помог. «Поступай по закону», — говорил мне внутренний голос. — Кажется, мне стали известны некоторые новые обстоятельства дела, — медленно начала я. — Не возражаете, если я Вам предоставлю свидетеля? — Дженни, — только успела я услышать и, нажав на кнопку, прервала разговор. — Он уже начал мне перезванивать, Анна. Будете говорить с ним или сначала со мной? Страх в глазах Анны сменился злобой, она снова положила ребенка на диван, села рядом, что-то, как я думаю, неприличное сказала на югославском и продолжила уже на английском: — Ключ дал мне Володя. — Когда и зачем? Я достала из сумки тетрадь и приготовилась записывать, отключив предварительно звонок в телефоне. — Ну, чтобы я могла зайти, если приеду раньше него. — Вы бывали в его доме? Она кивнула. — А Софья? — Ну, когда ее дома не было, конечно. — И как часто Вы там бывали? — Раз или два раза в месяц. — И подолгу Вы там оставались? — Иногда и на ночь, — призналась Анна. — То есть, как это «на ночь»? — не поняла я. — А Софья? Оказалось, что Софья раза два в месяц ездила в Миннеаполис, ближайший большой город часах в четырех езды от Су-Фолса, за покупками или на игру своей любимой бейсбольной команды. — И какие планы были у вас с Володей на будущее? — поинтересовалась я. Мой телефон отчаянно мигал — инспектор Норман пытался дозвониться. — Он обещал развестись и жениться на мне, — гордо ответила Анна и снова взяла ребенка на руки. — Когда? — Скоро. — Вы были в доме Креченских без приглашения Володи? — Чего? — скривилась она. — Ну, другими словами, Вы встречались с Софьей и разговаривали с ней? — Ну да, они же к нам приходили, — она замолчала. — Нет, Вы не поняли. Вы специально встречались или разговаривали с Софьей про ваши отношения с Володей и так далее? Она неотрывно смотрела на меня своими большими черными глазами. «И что он в ней нашел?» — подумала я, глядя на Анну — крупную, неряшливо и безвкусно одетую. — Софья знала про Ваши отношения с Володей? — перефразировала я свой вопрос. — Не знаю, — она отвела глаза в сторону. — Хорошо, едем в полицию, — заключила я и потянулась к мобильнику. — Ну, позвонила я ей, — заорала вдруг Анна. — Когда? — Месяца два уж, наверное, как. — И что? — Ничего. — Что значит «ничего»? — Ничего, — повторила она. — Анна, повторите мне слово в слово Ваш разговор с Софьей. — А чё повторять? Я ей позвонила и сказала, что у нас с Володей ребенок, ребенку отец нужен, ну и чтобы она развелась с ним. — А Софья что Вам ответила? Анна опять что-то прошипела на югославском, наверное, очередное ругательство. — Что она Вам сказала, Анна? — я повторила свой вопрос довольно громко, ребенок даже на секунду отвлекся от волос матери и посмотрел на меня, как мне показалось, с удивлением. — А ничего. — Промолчала и положила трубку? — Не-а. — А что? — Сказала, что по миру нас пустит, — и она опять повторила то же ругательство. — Еще что-нибудь сказала? — Нет. — Володя знал про Ваш звонок? — Нет.