— Сделайте это незамедлительно. — Он вернулся к телефонному разговору. — Я завтра пришлю вам два набора отпечатков пальцев. Переправьте один из них в Буэнос-Айрес и попросите основательно изучить. Пока Стьют заканчивал беседу с Лондоном, сержант Биф мялся рядом, явно пытаясь что-то сказать. — Что у вас на уме, Биф? — Я просто хотел сказать, сэр… Какой смысл посылать эти самые отпечатки в… Тот город, что вы назвали? — Что значит, какой смысл? — Непонятно, что они станут с ними делать? Они же вообще не знают, зачем им его разыскивать, по какой причине. У них нет даже подлинной фамилии! В словах Бифа послышались отчасти нотки триумфа. И в самом деле, как могло показаться, он поймал инспектора на явной оплошности. Но Стьюта замечание сержанта не только не вывело из себя, а заставило улыбнуться. Он уперся в спинку стула, прикурил новую сигарету и обратился к Бифу. — Эта одна из тех премудростей, какие постигаешь, начав работать в Ярде, сержант. — Тихий голос образованного человека звучал снисходительно. — Хотя, конечно, никому из нас не под силу учесть все. — Что вы имеете в виду? — спросил Биф, все еще явно считая действия коллеги из Лондона ошибочными. — А вот что. Аргентинская полиция обладает высокоэффективной системой сбора и сравнения отпечатков пальцев. Она отличается от любой другой. Скажу больше, во время международной конференции полицейских, проходившей в Нью-Йорке несколько лет назад, коллеги из Аргентины поразили нас всех. Это называется «системой Вучетича», поскольку классификация была изобретена человеком по имени Хуан Вучетич тридцать лет назад. — Продолжайте, пожалуйста! — Восклицание стало не столько обычным пожеланием продолжения, сколько выражением неподдельного интереса. — Вместо того чтобы классифицировать отпечатки пальцев по фамилиям, разновидностям преступлений или по другим признакам, принятым в различных странах мира, они составляют каталог на основе некоторых фундаментальных особенностей самих по себе отпечатков. И это дает неоспоримые преимущества. Получив полный набор четких отпечатков пальцев, полицейские могут отыскать в своем огромном архиве человека, которому они принадлежат. — Будь я проклят! Поразительно! — На Бифа рассказ детектива в самом деле произвел сильное впечатление. — В этой стране каждый, независимо от того, аргентинец он или нет, сдает отпечатки пальцев, чтобы получить удостоверение личности, а потому у них миллионы отпечатков. Мы же, как вам известно, снимаем их только у людей, против которых выдвигаются обвинения в совершении преступлений. И потому, конечно же, не всегда можем отыскать необходимое. Но вот, согласно их данным, только в 1934 году из 513 наборов отпечатков пальцев, переданных им для идентификации злоумышленников, система помогла определить личности 327 из них. Это в самом деле очень хороший результат. — Ясное дело, очень хороший! — признал Биф, все еще несказанно удивленный. — Но каким же образом они классифицируют их? — Существует четыре основных типа отпечатков, — разъяснил инспектор, — но чтобы понять это, необходимо тщательно их изучить и рассмотреть. Их можно отличить по тому, например, как формируются линии непосредственно в самих отпечатках. К тому же… Но мы теряем время, сержант. Я могу часами читать вам лекции о дактилоскопии. — И вы хотите сказать, что, если отправить отпечатки Роджерса в… В тот город, который вы изволили назвать, мы сумеем выяснить его настоящую фамилию? — Это более чем вероятно. — Прямо и не знаю, что тут поделаешь, — помрачнел Биф. — Какой тогда от меня толк? Вы сами можете пустить в ход все эти современные методы, о которых мы и понятия не имеем. Стьют по-доброму улыбнулся ему. — Не переживайте, Биф. Вам тоже нужно прилагать все усилия. Помните, многое в нашем деле зависит от обычной удачи. — Спасибо, сэр, — сказал Биф, но испытал явное облегчение, когда инспектор решил сделать перерыв на час и мы все смогли пообедать. Глава 9 Биф пригласил меня к себе домой, чтобы, как он скромно выразился, «немного перекусить». В смежной с гостиной кухне нас встретила его жена — жизнерадостная маленькая женщина с несколько заостренными, но приятными чертами лица. Волосы она собирала в тугой пучок и носила очки в позолоченной металлической оправе. — У меня все готово, — сказала она, когда с церемонией знакомства было покончено. Мы уселись вокруг стола, покрытого безупречно чистой скатертью. — Вы разделяете интерес мужа к расследованию преступлений? — спросил я. — Благодарю покорно, но я предоставляю все это Бифу. Не люблю даже слушать рассказы о подобных делах. Избегаю читать любые репортажи в газетах. Положите себе немного брюссельской капусты, пожалуйста. — Но ведь наверняка… — Я попытался зайти с другой стороны. — Нет. Ничего хорошего все равно не выйдет. Отвратительные, жуткие преступления. Хотя, как мне говорят, мой Биф ловко умеет отыскать того, кто это сделал. А я всегда отвечаю: верно, предоставьте подобные занятия тем, кому они нравятся. Мне же совать туда свой нос совершенно ни к чему. О, кстати, пока не забыла. Мистер Сойер заглядывал к нам поутру. — Что еще за Сойер? — спросил Биф с набитым ртом. — Тот самый, из «Дракона». Сказал, ему нужно срочно повидаться с тобой. — Значит, он договорился о новом матче в дартс, — сказал Биф, явно довольный этим обстоятельством. — Нет. У него было к тебе что-то, связанное с молодым Роджерсом. Так он сам выразился. Биф обратился ко мне. — Вечно одна и та же история, — проворчал он. — Появляются люди, вбившие себе в голову, будто им что-то известно. И все же нам придется встретиться с ним. Почему только он явился домой, а не в участок? — Мне-то откуда знать? — спросила миссис Биф. — Будь любезен, положи нашему гостю пастернака, и себе тоже. — Забавно получается, — сказал Биф. — «Дракон» — это паб рядом со станцией. Я не слишком часто наведываюсь туда. Мне больше нравится в «Митре». Там и пиво получше, и доска для игры правильно подсвечена. Однако ж мы можем заглянуть туда немного позже. — Но только не торчи там весь вечер, — попросила миссис Биф. — В десять часов интересная программа по радио, будет жаль, если ты пропустишь. — Тебе пора бы усвоить, — возразил Биф беззлобно, — что, если я работаю над важным делом, невозможно угадать заранее, когда вернусь домой. — Да уж. Чего гадать-то? С тобой никогда ничего не знаешь. Делом ты занят или нет. Ладно, бог с тобой. Обязательно попробуйте мою булочку с патокой, мистер Таунсенд. Мне нравилось то превосходное взаимопонимание, какое я наблюдал между ними. Миссис Биф терпимо относилась к некоторым слабостям мужа, отдавала должное его успехам в работе, а сам Биф ценил в жене жизнелюбие, чувство юмора и кулинарные способности. Когда я прощался и благодарил за угощение, меня пригласили «непременно заглядывать, просто даже проходя мимо, без особых церемоний». После чего мы вернулись в участок, отогревшиеся и сытые. Стьют дожидался нас с нетерпением. — Бог ты мой, Биф, — недовольным тоном сказал он. — Вам нужен целый день, чтобы всего-навсего поесть? Я ограничился сэндвичем и вернулся сюда еще полчаса назад. Хотел бы я посмотреть на вас в Лондоне, когда разворачивается действительно крупное дело и ни у кого нет ни минуты свободной. Только успевай крутиться. — Прошу прощения, сэр, — промямлил Биф. — А для нас между тем поступили важные новости. Мой человек наведался в квартиру, где живет с женой мистер Фэйрфакс. Супруга уехала оттуда вчера утром, а сам Фэйрфакс, по всей видимости, вообще туда не возвращался. Таким образом, прошлым вечером в квартире никого не оказалось, а миссис Фэйрфакс при отъезде прихватила с собой два чемодана. Что вы думаете по этому поводу? — Забавно, — выдавил Биф. — Забавно? Жаль, что у нас с вами разное чувство юмора. В противном случае все было бы куда проще. Биф откашлялся, прочистив горло. — У меня тоже есть о чем вам доложить, — сказал он. — О чем же? — Вернее, будет о чем доложить. Мистер Сойер, хозяин паба и гостиницы «Дракон» возле станции, заявил, будто у него есть для меня информация касаемо нашего дела. И он сказал, что срочная. — В самом деле? Неужели он обнаружил труп в одной из своих пивных бочек? — Если говорить о вкусе его пива, то вполне мог, — ехидно заметил Биф. — У него не пиво, а настоящая отрава… — Уделив меньше внимания качеству пива, Биф, и немного больше расследованию, вы, быть может, помогли бы нам хоть немного продвинуться вперед. Я уже отправил ваших помощников в город, пусть проверят, нет ли чего интересного в местных сплетнях. Хотя ума не приложу, как могут люди всерьез воспринимать полицейского по фамилии Голсуорси. А теперь пойдемте. Мы заглянем в тот паб, побеседуем с владельцем, а потом съездим в Чопли и узнаем, что там говорят о второй девушке. Нужно как-то упорядочить собранную информацию. — Так точно, сэр. «Дракон» оказался невзрачным с виду баром на грязноватой улице, проходившей вдоль реки до самой станции. Заведение располагалось между старыми складами, на которые мы уже обращали внимание прежде, а задний двор выходил, должно быть, прямо на реку. Дом был удлиненной формы с высокими потолками и со стенами из досок, покрашенных зеленой краской, тоже приобретшей грязноватый оттенок. Тюлевые занавески в окнах второго этажа казались влажными и посеревшими. Словом, всем своим видом «Дракон» скорее отталкивал, чем манил клиентов. Это был того рода паб, какие строили в кварталах для рабочего класса, где продавали алкоголь в огромных количествах, но мало заботились об уюте и комфорте. Мы пришли уже после закрытия, и Бифу пришлось долго барабанить в боковую дверь, прежде чем нас впустили. Наконец показался невероятно дородный мужчина с опухшим и покрасневшим лицом, а невообразимые размеры брюха лишь подчеркивало отсутствие даже подобия пиджака. — Вовремя вы явились, ничего не скажешь, — заявил он с порога. — Я как раз принялся за свой ужин. — Прошу прощения, мистер Сойер, — извинился Биф, — но я буквально только что узнал о вашем сообщении. Стьюту не терпелось приступить к расспросам, и стоило хозяину чуть отступить, как детектив-инспектор протиснулся в узкое пространство между его животом и стеной. — Итак, — сказал он без околичностей, — что вы собирались нам рассказать? — Этот джентльмен из Скотленд-Ярда, — шепнул Биф на ухо Сойеру. Но хозяин паба остался недоволен. Он воображал себе, как неторопливо и с удовольствием поделится информацией за кружкой горького пива. Ему не нравилась перспектива мгновенно лишиться важного вида свидетеля, располагающего ценными сведениями, под напором этого резкого чужака. — Мне вам нечего особо рассказывать, — угрюмо признал толстяк. — Вот только он заходил сюда тем вечером. — Кто? Роджерс?