— Бедный старина Биф всем хорош, — любил повторять он, — но есть некоторые психологические аспекты, понимания которых от него трудно ожидать. И вот так, за едой, Стьют кратко посвящал меня в события дня, за что я был ему только благодарен. Как-то вечером он более или менее суммировал все известные ему факты, какими они виделись ему, в длинном монологе. Причем я сразу понял — Стьют пустился в рассуждения главным образом ради того, чтобы привести собственные идеи в порядок, а ничто так не способствует этому, как изложение мыслей вслух, чтобы они четко выстроились в голове самого рассказчика. И я ничего не имел против того, чтобы детектив использовал меня в качестве безмолвной аудитории. Мне и самому хотелось разложить факты по нужным полочкам в своем сознании. — Исходя из имеющихся у нас на сегодняшний день сведений, — начал Стьют, — возможны четыре основные версии. Первая состоит в том, что Роджерс убил Смайт. Вторая: Роджерс убил Фэйрфакса. Третья: Роджерс убил иностранца. А четвертая сводится к предположению, что Роджерс лишь поверил, будто убил кого-то, хотя на самом деле не совершал ничего подобного. Считаю, нам не следует вообще рассматривать всерьез вероятность убийства им более чем одного человека. Но поскольку чисто теоретически такое не исключено, можно добавить и такой вариант как версию номер пять. И при этом в каждой из названных мной версий непременно присутствует некое обстоятельство, которое на первый взгляд почти опровергает ее. Начнем со случая с девушкой. Мы знаем, что он увез мисс Смайт из Чопли. Нам известно, что затем они остановились посреди пустоши и удалились от мотоцикла вместе. Но трупа на общественной земле найдено не было, хотя к данному моменту по моему распоряжению очень тщательно прочесали всю территорию пустоши. И нам также известно, что их видели вдвоем неподалеку от станции в Брэксэме без десяти шесть. Я подверг детальному допросу всех работников станции, но никто не смог с уверенностью сообщить мне, села девушка на шестичасовой поезд или нет. Я не удивлен. Это единственный скорый поезд отсюда, и на нем всегда очень много пассажиров. Служащие не помнят, чтобы видели на станции Роджерса, но не отрицают возможности его пребывания. Перед станцией тогда не дежурил ни один таксист, который мог бы наблюдать за его приездом на своем мотоцикле. Таким образом, у нас нет по данному поводу никакой информации. Предположим в таком случае, что мисс Смайт никуда не уехала, а была убита. Тогда для совершения преступления оставался весьма краткий промежуток времени от 17.50 до 18.10, когда Роджерс пришел в «Дракон» уже один. А возможными местами преступления могли стать либо проулок между «Драконом» и старым фабричным складом, либо причал, примыкающий к последнему. Оба этих варианта представляются мне чем-то из области чистейшей фантазии. Едва ли Роджерс стал бы уговаривать девушку последовать за ним в темный проулок, ведущий к реке, чтобы там зарезать. Прежде всего существовал риск, и даже более чем риск, а почти стопроцентная вероятность, что она успеет поднять крик и наделает шума всего в нескольких ярдах от заднего окна «Дракона». И еще: как вообще он смог бы убедить ее отправиться с ним туда? Да и времени было слишком мало, поскольку Сойер за стойкой бара слышал, как он подъехал на мотоцикле, а потом почти сразу зашел в паб. Можно принять во внимание еще два возможных варианта предполагаемого убийства Смайт. Он мог сделать это после 18.40. Но где находилась девушка, пока сам сидел в «Драконе»? Мисс Смайт ведь была не из тех девушек, что разделяют взгляд на питейные заведения, который наш добрый друг Биф считает нормальным для всякой женщины. Такая, как она, ни за что не согласилась бы терпеливо дожидаться дружка, зашедшего в паб на кружечку пива. И хотя я провел опрос едва ли не всех жителей городка, никто из них не заметил на улицах города в ту среду вечером никакой девушки в белом макинтоше. Возникает и другой вопрос. С какой стати ей вообще было нужно задерживаться в Брэксэме на это время? Допускаю, что такую вероятность нельзя полностью списывать со счетов. Она все же могла поджидать Роджерса где-то, пока он пил в «Драконе». У него была возможность убить ее позже. Но лично мне все это кажется слишком неправдоподобным для полноценного рассмотрения даже в качестве теории. Поначалу другая версия, как Смайт могла стать жертвой, выглядела для меня намного убедительнее. А состояла она в том, что особа, замеченная Медоузом в 17.50 на заднем сиденье мотоцикла, была вовсе не Смайт, а некой другой девушкой, надевшей белый плащ-макинтош и подменившей ее. Это означало бы, что Роджерс уже успел убить Смайт где-то между Чопли и Брэксэмом или чуть в стороне от дороги, а затем преднамеренно создал себе алиби, демонстрируя ее свидетелю живой и невредимой в 17.50. Но и эта версия не выдерживает критики. Прежде всего, как я убежден, у Роджерса кроме мисс Смайт была всего одна подружка — Молли Катлер. А она в 17.50 пила традиционный чай вместе со своей матерью. И снова напрашивается вопрос: как он поступил с трупом? В его распоряжении имелись всего сорок пять минут, чтобы преодолеть десять миль от Чопли, совершить убийство, спрятать тело и встретиться с сообщницей. В очередной раз все выглядит совершенно невероятным, особенно если принять во внимание отнявшую время прогулку по пустоши, а никакого трупа не обнаружено даже близко от того места, где их видели. Кроме того, это позволило бы нам сделать вывод, что преступление было не только тщательно спланировано, но и просчитано до секунды, поскольку его уже поджидала другая женщина, чтобы замаскироваться макинтошем и в точно указанное время сесть на заднее сиденье мотоцикла для создания алиби. Итак, если подвести черту под сказанным, я не вижу, каким образом жертвой убийства могла стать Смайт. Но если перейти к прочим кандидатурам, то противоречий возникает никак не меньше. Взять, к примеру, Фэйрфакса. Его в последний раз видели покидавшим «Митру» вместе с Роджерсом в 14.20. А уже в четыре часа Роджерс приезжает в «Розовый коттедж», вполне жизнерадостный и готовый обсудить со Смайт условия возврата своих писем. Возникает логичный вопрос: как сумел человек, которого позднее чувство вины за совершенное убийство заставило не только признаться в нем, но и покончить с собой, провести целый час со Смайт, показаться совершенно нормальным наблюдательной миссис Уолкер, как ни в чем не бывало приветствовать Медоуза, а потом еще и выпивать с Сойером, если он действительно убил человека? Это просто смешно. Если Роджерс и убил Фэйрфакса, то мог сделать это только позже вечером, достигнув договоренности со Смайт и еще даже мысли не допуская, что ближе к ночи станет убийцей. Но если Фэйрфакс погиб лишь поздно вечером, где же он находился все время после 14.20? Никто в городе не припоминает даже случайной встречи с ним, а ведь он был здесь фигурой всем известной и приметной. И в отель он не вернулся. Пойдем дальше. Если жертва убийства все-таки Фэйрфакс, то куда подевалась миссис Фэйрфакс? И почему не подняла шума по поводу пропажи своего мужа? Мы знаем, что она никак не могла оказаться причастной к преступлению, даже допуская ее заинтересованность в нем. Однако она провела все время после обеда и вечером в городе вместе с миссис Роджерс. Отчего она больше не попыталась даже связаться с нами? Затем у нас имеется еще иностранец. Мне бы и хотелось убедить вас, что это наиболее вероятная версия, но не могу. Слишком много необъяснимого. Кто этот человек? Чем объяснялся его интерес к молодому Роджерсу? Не он ли устроил за Роджерсом слежку? Возможно, все эти пункты прояснятся в ответе из Буэнос-Айреса, когда он наконец поступит. Но если Роджерс убил именно иностранца, то кем был тот мужчина, которого вы заметили, когда он наблюдал за переноской тела? Вы ведь указали, что вам он показался «похожим на иностранца». Кроме того, миссис Уотт, сопроводившая Молли домой в тот вечер, уведомила нас о «мужчине с внешностью иностранца», говорившем на плохом английском, который слонялся по улице. По ее словам, незнакомец спросил у нее, что случилось, но она предпочла не отвечать. Получается, у нас здесь оказались сразу двое иностранцев, а такое едва ли возможно, поскольку нет никаких свидетельств появления в городе хотя бы одного гражданина другого государства, который провел бы в Брэксэме ту ночь. Теперь сделаем еще более невероятное допущение. Предположим, у Роджерса и Фэйрфакса имелся общий мотив, чтобы пожелать избавиться от «иностранца», и они убили его вдвоем, после чего Фэйрфакс изобразил из себя чужака, показавшись вам и миссис Уотт. Но какую цель в таком случае преследовал Фэйрфакс, устраивая этот спектакль? Он надеялся, что тогда жертвой убийства сочтут его самого? Исключено. Он же не мог знать заранее, назовет ли Роджерс или нет фамилию убитого им человека, прежде чем принять яд. Теперь последнее. Я уже упомянул — не исключено, что Роджерс только вообразил себе совершенное им убийство, а потом я допустил, что человек, на которого он напал и посчитал мертвым, на самом деле остался в живых. Такая версия многое бы объяснила… Но большинство моих собственных возражений против предыдущих теорий применимы и к этой. За исключением, конечно же, загадочного места, где спрятан труп. Хотя жертва, кем бы она ни была — мужчиной или женщиной, — наверняка получила достаточно опасные ранения. Такому типу, каким был Роджерс, необходимы крайне веские основания, чтобы наложить на себя руки. Принимая яд, он пребывал в твердой уверенности, что его жертва мертва. Но каким же, черт побери, образом серьезно раненный человек смог выбраться из Брэксэма или же остаться в городе, залечивая раны, причем так, что нам ничего о нем не известно? Нет, эта версия меня тоже совершенно не устраивает. По крайней мере, в данный момент. Как видите, Таунсенд, мы по-прежнему блуждаем в тумане. Но постепенно, одна за другой, всплывают новые подробности. А эксперту только и нужно собрать необходимое количество относящихся к делу фактов, получить веское подтверждение одной из своих версий, чтобы раскрыть преступление. И потому мы неуклонно продолжаем работу. — Вы действительно делаете все возможное, — признал я с нескрываемым восхищением. — Вам удалось удивительно четко изложить данные, которыми вы располагаете на сегодняшний день. Рано или поздно в деле наступит полная ясность — не может не наступить. Прежде всего потому, что один или другой из упомянутых вами людей непременно объявится, тем самым сузив круг ваших поисков. — Да, — кивнул Стьют, — наиболее перспективным кажется метод исключения, чтобы затем мы получили шанс сосредоточиться на оставшихся подозреваемых. Я имею в виду, конечно же, не подозреваемых в убийстве, а кандидатов в жертвы, — добавил он с улыбкой. — Что говорит по этому поводу старина Биф? Стьют не удержался от смеха. — Наш сержант в последнее время замкнулся в себе, — сказал он. — А по намекам, которые он иногда делает, у меня зародилась мысль, что Биф вынашивает какую-то собственную версию. Вы знаете его намного лучше, чем я, Таунсенд, но мне нравится ваш старый служака. Во всяком случае, в добросовестности ему не откажешь. Глава 15 Прошла всего пара вечеров, и я увидел перед собой Стьюта, пребывавшего в значительно более приподнятом настроении. Мы по своему обыкновению заняли небольшой столик, за которым обычно ужинали, и еще до того, как миссис Симмонс принесла нам тарелки с супом, инспектор выложил перед собой несколько листков бумаги с машинописным текстом. — Ну, Таунсенд, — сказал он, — как вам такие новости? Это перевод отчета, полученного сегодня на мое имя авиапочтой от комиссарио Хулио Марено Мендеса из Буэнос-Айреса. Я познакомился с аргентинцем несколько лет назад во время международной конференции полицейских, проходившей в Нью-Йорке. — Чем он конкретно занимается? — спросил я. — Возглавляет отдел идентификации личностей. Крупное подразделение полиции Аргентины. Он имеет в своем распоряжении все их архивы с отпечатками пальцев. Умнейший и очень сообразительный офицер, подлинный профессионал. Я начал читать документ, переданный мне Стьютом. Sección Identificaciones, Division Investigaciones, Policia de la Capital Federal. Buenos Aires, Rep. Argentina. Глубокоуважаемый коллега! До сих пор с величайшим удовольствием вспоминаю наши встречи в Нью-Йорке. Искренне рад передать вам сейчас свои наилучшие пожелания. Пусть наша с вами работа почти всегда окружена самыми мрачными обстоятельствами, она порой все же предоставляет шанс послать дружеский привет через океан, как и оказать взаимную помощь в деле, которому мы оба столь преданно служим, — в борьбе с преступностью. Я с огромным усердием и удовлетворением отвечу на ваш запрос со всей полнотой, какую только позволят мне мои полномочия и значительное собрание данных, накопленных отделом, главой которого я имею честь служить. Вы интересуетесь, известно ли нам что-либо о вашем соотечественнике Алане Роджерсе, стюарде на пароходах линии, связывающей Великобританию и Буэнос-Айрес. Мною с подлинным наслаждением были наведены детальные и тщательные справки в наших секциях ограблений и воровства, мошенничества и финансовых махинаций, покушений на личную безопасность граждан, а также в подразделениях по надзору за соблюдением особо важных законов и охраной общественного порядка. В результате спешу уведомить вас, что вышеупомянутый Алан Роджерс находится под прямым подозрением в контрабанде наркотиков, причем не так давно был даже выписан ордер на его арест, который должен быть в обязательном порядке осуществлен во время его следующего посещения Аргентины. Офицеры нашего отдела иммиграции получили приказ взойти на борт судна и взять его под стражу, как только пароход пришвартуется в порту. У нас есть основания полагать, что вышеупомянутый Алан Роджерс выполняет роль курьера для крайне опасной банды, занимающейся этим преступным промыслом, хотя нами пока не установлены личности главарей наркоторговцев в нашей стране, как и имена сообщников, с которыми они поддерживают связи на Британских островах. Однако нам безусловно известно, что Роджерс доставлял кокаин от незаконных производителей наркотических веществ в Буэнос-Айресе столь же злонамеренным и обладающим немалым влиянием личностям на территории вашего государства. В этой связи мне поручено передать вам, что полиция федеральной столицы будет глубоко признательна полиции его королевского величества[3] за любую информацию, которую вам удастся собрать по поводу сообщников Алана Роджерса в Англии, в надежде, что подобные сведения лягут в основу доказательной базы для выдвижения обвинений против аналогичных преступных субъектов в Буэнос-Айресе. Таким образом вами будет внесен неоценимый вклад в нашу совместную и неустанную борьбу с преступными элементами из числа торговцев наркотиками. А теперь о том, что касается двух наборов отпечатков пальцев, присланных вами в наше распоряжение для изучения по архивным материалам. Это отпечатки пальцев левой и правой руки особы мужского пола, и я могу с радостью уведомить вас, что нам удалось их идентифицировать. Мне бы хотелось напомнить вам, высокочтимый коллега, о том разговоре по поводу отпечатков пальцев, который состоялся между нами во время приятной во всех отношениях встречи в Нью-Йорке. Я тогда объяснил вам суть нашей уникальной системы классификации (охватывающей практически все население Аргентины, а не только людей, подвергавшихся арестам, как в вашей стране). Насколько помню, я весьма удивил вас тогда, заявив, что с помощью «системы Вучетича» нам в Буэнос-Айресе удается порой заставить почти в буквальном смысле заговорить даже мертвых, то есть, по крайней мере, вынудить их назвать нам четко и недвусмысленно свои имена и фамилии. В то время, как мне помнится, вам показалась чрезмерно громоздкой постановка дела в наших архивах. Вы также выразили сомнение в целесообразности составления каталогов отпечатков по их индивидуальным характеристикам, позволяющим установить личность любого человека по одним лишь следам пальцев без какой-либо дополнительной информации о нем, а не только найти таковые, оставленные конкретным индивидуумом, которого разыскивает полиция и чье имя уже известно, как принято у вас. Вот почему мне трудно удержаться от искушения подчеркнуть, что именно так произошло в случае с вашим обращением к нам. А посему я вновь имею смелость выразить надежду, что блистательные, умнейшие и крайне эффективные руководители Скотленд-Ярда смогут однажды признать превосходство системы, позволяющей добиваться подобных результатов, как не имеющей себе равных в мире. Имя мужчины, чьи отпечатки пальцев вы мне направили, — Чарлз Райли. Он родился в 1900 году в Бристоле. Семь лет и три месяца тому назад он был задержан в Буэнос-Айресе по обвинениям в нападении, нанесении телесных повреждений и оказании сопротивления полиции при аресте. Именно в связи с этим происшествием были сняты его отпечатки пальцев. В тот период вышеуказанный Чарлз Райли служил в той же должности, что и Алан Роджерс, но его работодателем являлось другое пароходство, осуществлявшее рейсы из Буэнос-Айреса в Нью-Йорк. Райли был приговорен к двум месяцам тюремного заключения, а по освобождении из тюрьмы депортирован на родину, то есть в Англию, с пожизненным запретом посещать нашу страну. У нас нет оснований утверждать, что Райли и Роджерс — это одно и то же лицо, хотя нет причин утверждать и обратное, поскольку у нас до сих пор не имеется отпечатков пальцев Роджерса. Позвольте в завершение выразить горячую надежду, что информация, которую я имел величайшую честь вам предоставить, послужит подспорьем в том деле, расследованием которого вы занимаетесь в настоящее время. Примите заверения в глубочайшем к вам почтении. Ваш друг и коллега Хулио Марено Мендес. — Уф! — невольно вырвалось у меня, когда я закончил читать витиеватое и многословное послание. — Вам следует помнить, — поспешил сказать Стьют, — что перед вами буквальный перевод с испанского — самого велеречивого из всех мировых языков. Но насколько я могу судить, информация, содержащаяся в письме, точна и достоверна, она поможет нам прояснить целый ряд загадочных прежде вопросов. — Каково мнение об этом Бифа? — спросил я. Стьют улыбнулся. — Сержант, по его собственным словам, «несказанно поражен». «Провалиться мне на этом месте, но ни в жизнь не поверил бы, что такое вообще возможно», — вот как он выразился. Боюсь, для Бифа плоды любой методичной и предельно эффективной работы, основанной на единой системе, всегда представляются своего рода чудом. Я оставил его в тот момент, когда он в совершеннейшем экстазе пытался научиться правильно произносить полное имя Хулио Марено Мендеса. — Что ж, меня это нисколько не удивляет. Действительно превосходные результаты. Теперь вам стало известно подлинное имя молодого Роджерса. — Да. И мы знаем, каким образом он оказался в столь жалком положении, что явился однажды к Роджерсу в Бромли с мольбой о сострадании и помощи. Как можем и догадываться о подлинном содержимом запечатанных конвертов с «лотерейными билетами». Кроме того, появилась вполне правдоподобная версия по поводу характера его деловых связей с Фэйрфаксом. — А иностранец? Стьют задумался. — Как я полагаю, — сказал он потом, — стоит нам окончательно установить, кем на самом деле являлся мистер Фэйрфакс (жив он или уже мертв), как появится гораздо больше данных и об этом иностранце. — Пожалуй, — согласился я, — но даже при том, как много это послание сообщило вам о Роджерсе, оно никак не указывает прямо на личность того, кто был им убит. — Прямо не указывает. Нам и не следовало ожидать точных данных по этому поводу. Я не устаю повторять, что искусство сыска состоит главным образом в умении собрать и правильно сопоставить факты, имеющие отношение к делу. А мой «высокочтимый коллега» из Буэнос-Айреса представил следствию весьма и весьма ценные факты. Я вновь подумал, каким поистине поразительным терпением и хладнокровием обладал этот человек. Он получил совершенно новую для себя линию для проведения дальнейшего расследования. Контрабанда наркотиков — неожиданный и зловещий фактор оказался привнесен в то, что представлялось всего лишь ограниченных масштабов трагедией, случившейся в небольшом провинциальном городке. Но инспектора это ничуть не смутило. Его острый ум продолжал кропотливую работу над совмещением фрагментов мозаики в том новом виде, в каком она представала перед нами теперь. — Разумеется, — продолжал Стьют, — я уже связался с Ярдом. Коллеги сразу взялись за поиски любых документов, имеющих отношение к преступному прошлому Чарлза Райли, поскольку, пусть это, вероятно, и удивило бы сеньора Хулио Марено Мендеса, мы тоже располагаем обширными архивами, хотя наши образцы отпечатков пальцев не систематизированы в соответствии с прославленным методом Вучетича. — Не сомневаюсь, — отозвался я. — Появилось принципиально новое направление для следствия в отношении Фэйрфакса. Я попросил их выяснить, сумеют ли они выявить его связь с любым из известных нам торговцев наркотиками. Меня нисколько не удивит, если проверка подобных сведений принесет нам необходимые результаты. — Выглядит многообещающе. — Но в то же время мы не должны допускать, чтобы версии, связанные с наркотиками, затмевали в наших глазах простейшую вероятность, что убитой оказалась все-таки обычная девушка, а новый поворот может стать лишь побочной стороной преступной деятельности этого типа. Меня всегда поражало, как много мути поднимается на поверхность, стоит только внимательно присмотреться к жизни некоторых людей. Глава 16 На следующий день я наведался на Хай-стрит, чтобы купить лезвия для бритья, и как раз сворачивал в сторону своей гостиницы, когда заметил шедшую в мою сторону Молли Катлер. Я не забывал о своих обязанностях исследователя работы сержанта Бифа. И меня вдохновляли известные мне прецеденты. В детективных романах, которые я так любил читать, джентльмен в моей роли зачастую получал в виде вознаграждения за свое участие в расследовании помолвку с одной из фигурировавших в деле молодых женщин (но не прямо вовлеченных в преступление, конечно же). Был, например, доктор Ватсон, чья женитьба принесла ему почти неслыханное счастье и чуть ли не вошла в легенду. Хотя рядом с ним могла стоять фигура преданного, но недалекого капитана Гастингса. А потому, готовый сделать для Бифа все возможное, я приветственным жестом приподнял сейчас шляпу.