— Ну, вы же понимаете, что я имею в виду, сэр. Они хотели выяснить, чем молодой Роджерс занимается на родине. И они хитрющие, эти иностранные полицейские. Хотели приписать все заслуги себе. На самом деле не очень-то они собирались делиться с нами всем, что знали о молодом человеке. Им это было ни к чему. Они отправили на его же корабле своего человека в Англию, чтобы понаблюдать за Роджерсом дома. Даром, что их парень чуть не замерз тут у нас насмерть. Им было на это плевать… Но вот только Роджерс заметил за собой хвост и упомянул о слежке в разговоре с невестой. Тут его поджидал еще сюрприз. Письмо от этой самой Смайт. Так или иначе, но отпуск у него получился нелегким. Хотя его это не слишком встревожило. Он все рассказал своей подружке о Смайт, а в среду решил встретиться с той и все уладить. А тем временем Фэйрфакс, которого молодой Роджерс знал только как джентльмена, любящего порыбачить в наших краях, пригласил парня пообедать с ним в отеле с глазу на глаз. Роджерс не осмелился отказаться от приглашения. И ему пришлось отправиться в Чопли для встречи со Смайт с утра пораньше, но только когда он туда приехал, узнал, что девица даже еще не проснулась. Тогда он обещал вернуться позже, а пока пообедал с Фэйрфаксом, имея в виду свидеться с «невестой» в семь часов вечера. Пока вроде бы все у него складывалось неплохо. Но внезапно даже Фэйрфакс начинает уговаривать его бросить работу. Старый Роджерс уже расстарался, но ничего путного не вышло. Алан человек самостоятельный, характер норовистый, и он собрался жениться. Он не хотел ни от кого зависеть. Ему платили хорошие деньги. Скоро он скопил бы достаточно, чтобы сказать матери своей возлюбленной, что берет ее дочь в жены. И ни на какие уговоры поддаваться не хотел. После обеда они с Фэйрфаксом направились в «Митру», чтобы выпить. Хозяйка «Риверсайда» ненавидит спиртное. Даже за лицензией на продажу никогда не обращалась. А пока они сидели в «Митре», кто там появился? Конечно, тот иностранный сыщик. Он продолжал все разнюхивать о Роджерсе. Как только его заметил Фэйрфакс, то сразу понял, что дело пахнет керосином. Пора сворачивать бизнес. И он бросился к поезду в 14.50, а уже на следующее утро вместе с женой отбыл за границу. Что касается Роджерса, то, как мы знаем, он вернулся в Чопли и встретился со Смайт. Он заплатил ей нужную сумму, а она вернула письма. Ему было нужно, чтобы она поскорее убралась из наших мест, а потому он предложил подвезти ее к шестичасовому поезду. Смайт согласилась. По пути он сообразил, что лучше не приносить писем домой. Он сделал остановку и сжег их, причем очень тщательно. Только один обрывок и уцелел. Тот, который нашел потом констебль Смит из Чопли. Однако Роджерсу совсем не хотелось крутиться вместе со Смайт по всему Брэксэму двадцать минут до отхода поезда. А потому он сделал еще одну остановку на окраине, а когда мимо прошел Медоуз, уточнил время отправления. Лишь в самый последний момент он отвез бывшую подружку на станцию, и та преспокойно уехала в Лондон. Вот какое положение. У него оставался почти час до встречи с невестой, и он решил заглянуть в «Дракон» на кружку пива или чего покрепче, оставив мотоцикл в боковом проулке. Потом наступило время вернуться ненадолго домой переодеться. Так он оказался в здании обувного магазина в промежутке между половиной седьмого и без десяти семь. А тем временем старый добрый дядюшка уже все приготовил. Он понял, что уговорить племянника не возвращаться в Аргентину никак не удастся, и знал, как поступить. Прежде всего он позаботился, чтобы ему ненароком не помешала жена. И здесь я подхожу к тому, в чем сам до сих пор не уверен. Знали Фэйрфаксы о его плане покончить с молодым Роджерсом или нет? Это мне неизвестно. Возможно, мы все выясним позже. Как бы то ни было, но миссис Фэйрфакс получила задание задержать старую миссис Роджерс в Лондоне. Она могла ни сном ни духом не ведать, зачем это нужно, а могла все отлично понимать. Так или иначе, она успешно сыграла свою роль. Бедная пожилая женщина так редко имела возможность развлечься, что стоило миссис Фэйрфакс предложить вместе сходить в театр, как она клюнула на наживку. Таким образом ее удалось на время устранить. Когда молодой Роджерс заглянул домой, он обнаружил, что старик поджидал его. «Твоя подружка недавно заглядывала сюда, — сообщил он племяннику и солгал, как мы отлично знаем. — Сказала, что никак не сможет встретиться с тобой сегодня. Мать настрого запретила ей выходить вечером из дома». Не исключаю, он добавил, будто бы девушка назначила Алану встречу на следующий день или что-то в этом роде. Он не хотел, чтобы племяннику взбрело в голову пойти к невесте домой. Он хотел все сделать аккуратно и точно. Понятное дело, молодой Роджерс страшно расстроился. На улице лил дождь, а ему теперь совсем нечем себя занять. Но это вполне устраивало старика Роджерса. И он снова заводит разговор, который частенько возникал и прежде. «Послушай, — спросил он, — ты все еще хочешь поквитаться с этим сержантом Бифом?» — «Не отказался бы, будь у меня такой шанс», — сказал Алан, который действительно, как мы выяснили у свидетелей, вбил себе в голову подобную идею. «Так я научу тебя, как это сделать», — подначил молодого человека обувщик, пока они выпивали вместе. А замысел у старика получился просто гениальным. «Иди к Бифу и скажи, что ты совершил убийство», — предложил он. «Я совершил убийство?» — «Именно. Он считает себя профессионалом по части убийств с тех пор, как раскрыл одно. И тут же встрепенется. Ты и глазом не моргнешь, как сюда заявится кто-нибудь из Скотленд-Ярда. А потом посмотришь и посмеешься, что произойдет, когда они сообразят, что он их вызвал попусту». Идея молодому Роджерсу понравилась, но он понятия не имел, как ее осуществить. «А вдруг он спросит, кого именно я убил?» — спросил он у дядюшки. Если подумать, вполне логичный вопрос. «А ты не сможешь ему ответить, — ответил старик, — потому что, как только заявишь об убийстве, притворишься самоубийцей». — «Как это?» — удивился Алан. «Запросто, — объяснил дядюшка. — Мы нальем немного раствора моего снотворного в бутылочку с надписью “Яд”, ты сделаешь глоток и прикинешься мертвым. На самом деле ты заснешь, а все решат, что ты отравился, и Бифу придется сразу начать названивать в Скотленд-Ярд». Молодому Роджерсу очень хотелось выставить меня дураком. Он не мог мне простить тот арест во время последней побывки дома. А план выглядел очень простым. Он ведь понимал: я считаю его негодяем, способным на любой поступок. И думал, что я легко поверю, будто он кого-то прикончил. Почти не раздумывая, Алан согласился привести в исполнение дядюшкин план. Теперь уже не приходилось сомневаться в искренней заинтересованности Стьюта в версии, излагавшейся Бифом. Детектив-инспектор наклонился вперед, стараясь не упустить ни слова. — Даже не знаю, как у старика созрела такая сложная схема, но в смекалке ему не откажешь. Он сам оставался ни при чем. В самом деле, ну кто бы догадался, что молодого Роджерса хладнокровно убили, когда столько людей своими глазами видели, как он покончил с собой? Комар носа не подточит. Затем старик испачкал рукав рубашки Алана каплей крови, порезав, к примеру, себе палец, а окровавленный нож сунул ему в карман, вот и все. После чего оставалась только бутылочка, которую старик наверняка тщательно вымыл, чтобы налить туда раствор цианистого калия, а вовсе не снотворного. И вот молодой Роджерс явился в «Митру», где, как вы знаете, я уже успел провести некоторое время. И исполнил все так убедительно, что потом и я, и вы, инспектор, потратили недели на поиски убитого им человека, прежде чем я понял: никого этот несчастный парень на самом деле не убивал, зато сам стал жертвой своего жестокого и безжалостного «дядюшки». Признаюсь, я горд, что именно меня осенила эта мысль, поскольку никто другой мог бы так никогда и не увидеть ничего подозрительного в столь очевидном самоубийстве. Глава 33 — А теперь пора переходить к доказательствам, сержант, верно? — очень быстро произнес Стьют. — Я скоро вам их приведу, — кивнул Биф, — и расскажу, как мне впервые пришла в голову такая версия. Все ведь началось с яда. Понимаете, я в них почти не разбираюсь. И в этом случае мое невежество оказалось только на пользу делу, потому что я отправился в нашу публичную библиотеку, как, по всей видимости, поступил и старый Роджерс. И когда прочитал, что это вещество используется в промышленности, как, например, для гальванических покрытий, мне сразу вспомнилась вещь, давно не дававшая покоя моему уму, — спецовка. Меня просто озарило, хотя вы, инспектор, не верите в такие неожиданные мысленные всплески, и я вдруг понял, что старик купил рабочую одежду вовсе не племяннику, а себе самому. Только так он смог бы купить яд. И отсюда начала развиваться вся моя теория. Но, разумеется, я бы никогда не смог построить ее целиком без вашего участия в следствии, инспектор, без всех тех бесед со свидетелями, которые вы мастерски провели. К примеру, как блестяще вы напали на след Фэйрфаксов с помощью сначала перевозчиков мебели, а потом того священника из Лонг-Хайбери! Я просто поражался, насколько умно вы все проделали, уж извините, если это непрошеная похвала для вас. И мне бы в жизни не догадаться, каким мотивом руководствовался старый Роджерс, если бы вы не использовали свои заграничные связи и не вскрыли участия Алана Роджерса в торговле наркотиками. Очень пригодились мощные ресурсы Скотленд-Ярда, когда понадобилось разыскать девицу Смайт. Оказалось крайне полезно. Так что могу прямо признать, я бы ничего не добился без содействия вашей криминалистической науки и опыта. Однако вы ждете доказательств, сэр. Как только вы вернулись в Лондон, я решил, что настал самый подходящий момент проверить мою версию. Я отправился в Клэйдаун и обошел местные аптеки. И, конечно же, в той, что располагалась ближе всех к мастерской, аптекарь вспомнил, что рабочий в спецовке заходил к нему за ядом, причем, судя по описанию, человек очень напоминал старого Роджерса. На всякий случай я позвонил в мастерскую, и, как я предполагал, оттуда никого не посылали в аптеку за цианистым калием. Они получают его от оптового поставщика. Никому бы и в голову там не пришло отправлять одного из своих людей за крохотной бутылочкой. Разумеется, аптекарь поступил опрометчиво. Боюсь, его тоже ждет наказание, поскольку он не должен был продавать цианистый калий совершенно незнакомому человеку без всяких на то оснований. Но его все же можно отчасти понять: он увидел перед собой мужчину в спецовке и поддался на уловку. Но одно только словесное описание Роджерса меня не удовлетворило. Я смог показать аптекарю фотографию обувщика, сделанную в свое время моим талантливым молодым помощником, констеблем Голсуорси. Фотография — одно из многих его увлечений, и он постоянно снимает людей, которые по тем или иным причинам попадают в поле нашего зрения. Старый Роджерс всегда казался мне подозрительным, как любой трезвенник и слишком уж набожный человек, не пропускавший ни одной церковной службы. Вот почему у меня давно имелся снимок старика. Я предъявил его аптекарю, и тот сразу опознал покупателя яда. Следом я разыскал магазин, где обувщик купил спецовку. Там его тоже запомнили. Эта лавка, хоть она и расположена в торговом центре, не слишком популярна. На самом деле она довольно-таки убыточная… клиентов не так уж много. Я записал имена хозяина и продавца как потенциальных свидетелей. Само собой, мы еще добудем немало других доказательств. Старику ведь пришлось расписаться в специальной книжке, когда он покупал яд. Уверен, эксперты смогут установить, что подпись его, как он ни пытался изменить почерк. И мы получим показания Фэйрфаксов, что старик Роджерс участвовал в торговле наркотой, и выдавим из них все подробности. Им ведь уже нечего будет скрывать, когда они узнают, что мы арестовали его. А миссис Фэйрфакс уж точно подтвердит историю, как ей поручили задержать в Лондоне на всю ночь пожилую леди. Так вы уже скоро будете детально знать о том, как старый Роджерс промышлял кокаином. К тому же налицо сам по себе факт попытки побега из страны. Пока я ждал встречи с вами, сэр, то позволил себе вольность позвонить Голсуорси, чтобы узнать, нет ли у него новостей. Как выяснилось, тот самый аптекарь ответил сегодня днем на странный звонок. Он рассказал, что около двух часов пополудни кто-то позвонил ему в аптеку, делая вид, что говорит из полицейского участка в Брэксэме. Спросил, не зашел ли к ним, случайно, сержант Биф или, быть может, заходил чуть раньше. Владелец аптеки, ничего не заподозрив, ответил: да, заходил, но только гораздо раньше, утром. Потом, когда он имел время обдумать разговор, ему показался необычным подобный запрос, и он связался с Голсуорси, чтобы рассказать о нем. Конечно, это были проделки старого Роджерса. Тот каким-то образом узнал, что я отправился в Клэйдаун… — Боюсь, это моя вина, — пришлось признаться мне. Честно говоря, я уже некоторое время с чувством неловкости ждал момента, когда станет известно о моей излишней болтливости. — Я упомянул об этом в беседе с ним вскоре после того, как вы уехали. — А, так вот вам и объяснение. Мерзавец решил позвонить и проверить, по его душу я туда поехал или нет. Если нет, то аптекарь не был бы особенно удивлен, что его кто-то вполне вежливо обо мне спрашивает. Если же я наводил справки о нем, Роджерс сразу понимал, как складывалась ситуация. И когда аптекарь сообщил о моем визите, старик быстро схватил пачку в сто фунтов, которую постоянно держал на крайний случай, и попытался удрать на континент. Но только мы сумели опередить его — я и мистер Таунсенд. Теперь Роджерс сидит в камере, что не может нас не радовать. Сержант прервался и провел большим носовым платком по слегка взмокшему лбу. Но при этом он весь сиял от гордости и удовлетворения своей работой. Стьют молчал добрых тридцать секунд, если не дольше. — Что ж, Биф, — сказал он наконец, — думаю, вы попали в точку. А если учесть уже имеющиеся показания аптекаря, никаких сомнений, собственно, не остается. Это дело с самого начала оказалось как будто вывернутым наизнанку. Выглядит абсурдным даже то, что именно ваше полное невежество относительно свойств цианистого калия помогло вам напасть на след, который я совершенно упустил из вида. Но не буду отрицать, вы ухватились за нужную ниточку и все сделали исключительно правильно, с чем я могу вас только поздравить. — Благодарю вас, сэр. — Есть лишь одна большая проблема. На основе собранных вами улик мы едва ли сможем предъявить старому Роджерсу обвинение в убийстве, и я не вижу способа изменить положение. Да, мы теперь легко докажем приобретение стариком яда. Но как мы убедим присяжных, что он собственноручно передал его племяннику, и даже если передал, то преднамеренно и злоумышленно заверил в безвредности вещества внутри бутылочки? У меня есть веские основания опасаться, что любой судья заставит прокурора изменить формулировку обвинения и свести ее не к убийству, а всего лишь к пособничеству. Felo de Se, как на юридическом языке именуется самоубийство. — О нет, ничего подобного не случится, — возразил Биф, снова приходя в возбуждение. — Так и знал, что забыл рассказать о чем-то важном! У меня имеется доказательство, подтверждающее, что перед нами типичный случай преднамеренного убийства. — В самом деле? В чем же оно заключается? — Скептицизм полностью исчез из голоса Стьюта, готового теперь выслушивать каждое слово сержанта с величайшим вниманием и уважением. — Штука в том, сэр, что при поездке в Клэйдаун я ставил перед собой и еще одну задачу. Мне хотелось встретиться с братом мистера Сойера. С тем самым, который пропал, а потом отыскался. Вы еще посмеялись, когда узнали его историю. И я все же увиделся с бедолагой. Он даже не смог выйти из дома, чтобы выпить со мной. А вдруг жена узнает! Но он осмелился рассказать мне то, о чем она велела ему помалкивать на людях из опасения, что так он окажется замешанным в расследование дела об убийстве. Вы не обратили внимания, сэр, на еще один интересный факт: он ведь в ту среду вечером как раз находился в Брэксэме. Любой другой в нашем городе сразу же сообщил бы в полицию, если бы знал что-то важное, но этот человек слишком боялся жены и потому не пришел к нам. А знал он нечто очень для нас полезное. Он ведь столкнулся с молодым Роджерсом в начале девятого тем вечером, когда Роджерс направлялся в «Митру». Они были неплохо знакомы, часто встречаясь прежде в «Драконе». Вот брат Сойера и спросил Роджерса, куда тот идет. А Роджерс ответил, что идет в «Митру», проверить, не там ли сейчас сержант Биф. Тогда брат Сойера спросил, зачем ему сдался Биф, а тот и ляпнул, что хочет свести наконец счеты с сержантом. «Как же ты собираешься проделать такой трюк?» — поинтересовался брат Сойера. Роджерс усмехнулся: «Пойдем со мной, сам увидишь, как ловко все у меня выйдет». И рассказал, что его подучил сделать дядюшка. Но только брат Сойера не мог пойти с ним. Жена была где-то рядом, и его ждал грандиозный скандал, если вторая половина застанет мужа в пабе. Он попрощался и ушел, а молодой Роджерс зашел в «Митру». Если это не свидетельство, то я уж и не знаю, что еще требуется! — Хм, — произнес Стьют, — это меняет дело. Должен признаться, сержант, вы очень удивили меня. — Я и самого себя удивил, сэр. Подобные мысли вдруг приходят ко мне совершенно внезапно. Думаю, у меня прирожденные способности к работе сыщика. Возьмите, к примеру, тот случай, когда мистер Ларкин стал каждое утро находить простые медяшки вместо монет в своем автомате для продажи сигарет… — Простите, но не думаю, что сейчас время вспоминать прежние дела, Биф. Для меня в данный момент самое важное заключается в другом. Если подтвердятся приведенные вами доказательства… Словом, вы добились успеха там, где я, если начистоту, не сумел прийти ни к какому решению. Теперь я тоже не вижу сложностей в привлечении Роджерса к ответу. Жуткий тип, мерзавец, но крайне любопытная личность. Насколько же изощренный план убийства он придумал! В своем отчете я детально упомяну о ваших заслугах, Биф. Вам все же отчасти повезло, но вы тем не менее разгадали тайну, а это главное, что имеет значение. У вас есть для меня другие материалы? Ах да. Оставьте мне свои записи. Адрес аптеки, фамилию владельца и все прочее. А теперь доброй вам ночи, Биф. И вам, мистер Таунсенд. Как я предполагаю, вы опишете это дело в новой книге? Так я и думал. В наши дни не происходит ни одного значительного преступления, чтобы потом о нем не накропали целый роман. А еще реже стали встречаться романы, в которых никто не совершает преступлений. Спокойной ночи вам обоим. Эпилог Это был мой последний вечер в Брэксэме. В шумном и душном спортзале при здании городского совета я сидел рядом с сержантом Бифом в ожидании начала финального поединка в тяжелом весе чемпионата полиции графства …шир, в котором должны были сойтись констебль Чик Голсуорси из Брэксэма и его коллега Теодор Смит из Чопли. — Надеюсь, он победит, — в пятидесятый раз сказал Биф. — Он заслужил победу, потому что тренировался до изнеможения. Не поверите — за три недели и кружки пива не выпил. — Да. Я тоже болею за него, — отозвался я. — Мне никогда не нравился этот Смит. Слишком уж угодливый подхалим. Так и стелется перед начальством. — В самую точку, — согласился Биф. — Что ж, скоро все увидим. Крики стали поистине оглушительными, когда на ринг поднялся Голсуорси, выглядевший достаточно крепким и физически сильным. Вскоре за ним последовал Смит. Последний обладал более внушительным телосложением, его плечи даже как будто чуть клонились вперед под тяжестью мощной мускулатуры, но Голсуорси, на мой взгляд, превосходил противника идеальными пропорциями фигуры и подвижностью. Не стану в деталях описывать этот затяжной и упорный бой. Здесь не место для этого, да и я не спортивный репортер. Я никогда не был поклонником тех авторов биографий великих сыщиков, которые легко отвлекаются от главной темы, чтобы амбициозно продемонстрировать широту собственного кругозора. Я видел свою задачу в описании триумфов сержанта Бифа, а не его молодого помощника. В перерыве между раундами Биф предпринял попытку завести со мной разговор. Борьба пока шла на равных, и, как мне показалось, сержант стремился скрыть свое волнение под маской равнодушия. — Знаете, мистер Таунсенд, — заметил он, наблюдая, как секунданты Голсуорси готовят его к следующему раунду, энергично работая влажными полотенцами, — я тут обсудил ситуацию с миссис Биф. И принял решение. Если после этого мне не предложат работу в Скотленд-Ярде, я, пожалуй, отправлюсь спать на лаврах. — Вы хотите сказать, почивать на лаврах? — Верно. То есть могу вообще уйти из полиции, — произнес Биф с большим чувством собственного достоинства. Нашу беседу прервал звук гонга, и в третьем раунде стало казаться, что Смит одолевает соперника. Большую часть времени он провел в атаке и, хотя Голсуорси защищался вполне успешно, все же пропустил несколько ударов до нового перерыва. И желание Бифа продолжать разговор на другую тему только усилилось. — Но почему вы считаете, что у вас вообще есть шанс получить назначение в Ярд? — спросил я с искренним любопытством. — Потому как я заслужил его делом! — воскликнул Биф. — В конце концов, это ведь я нашел ответы на все вопросы, скажете нет? — Да, на сей раз вам удалось преуспеть, — согласился я сдержанно. — Вот. Вы признаете мой успех. И если меня не оценят по достоинству, я просто все брошу и подам в отставку. Боксеры снова сошлись на ринге. Теперь уже Голсуорси начал действовать активнее, пуская в ход более мощную левую руку и нанося прямые удары. Но к концу раунда ситуация все еще оставалась неопределенной. — Значит, вы собираетесь бросить профессию сыщика? — спросил я не без тревоги, начиная опасаться, что тогда и источник моих доходов несколько пересохнет. — Вовсе нет, — ответил Биф. — Открою собственное сыскное агентство. Мысль о Бифе как о частном детективе показалась мне еще более удивительной, чем идея о присвоении ему звания инспектора Скотленд-Ярда. — Ничего себе! — не удержался я. — Да. Именно так я и поступлю. Кстати, миссис Биф меня полностью поддерживает. Пятый раунд стал истинным испытанием для наших нервов: Голсуорси угодил в нокдаун, поднялся только на счет «шесть», и теперь его победа представлялась возможной, только если ему удастся нокаутировать противника. Один его глаз отек и покраснел. В перерыве Биф снова повернулся ко мне. — Никак не возьму в толк, — сказал он, — почему вы даже не попытались приударить за той очаровательной юной леди, чтобы потом, возможно, заключить с ней помолвку, как прежде сделал Роджерс. Я улыбнулся.