Биф затем решил сделать ставку на лошадь по кличке Зигзаг, но она пришла к финишу последней, значительно отстав даже от столь же медленного скакуна, финишировавшего перед ней. На этом наша развлекательная, пусть и бесплодная, вылазка на бега закончилась, но мы хотя бы провели время не без удовольствия и на свежем воздухе. По поводу чая Биф высказался в еще более грубых выражениях, чем о пиве, поклявшись никогда больше не отправляться за границу без пары фунтов проверенного «Липтона» в чемодане. Но его вновь привело в хорошее настроение предположение, что другое место, куда бы направился человек с деньгами, могло быть казино. Мне пришлось согласиться с ним, но сначала я саркастически заметил: — Казино, значит? Интересно, что вам даже в голову не приходит самый элементарный способ разыскать Уилсона. — Какой именно? — Обратиться за помощью к бельгийской полиции. Они бы за час успели проверить все отели города. — Не глупите. Я не могу просить их об этом. Я нахожусь здесь как частное лицо и потому вынужден вести розыск самостоятельно. Такие методы хороши для Стьюта. Письма коллегам в Южную Америку и все такое, но нам придется справляться с задачей без посторонней помощи. Итак, где расположено здешнее казино? Я держался мнения, что даже если Роуз и Уилсон могли находиться в казино, то за игровым столом мы застали бы только Уилсона. Возникала необходимость искать их теперь по отдельности. — Но тогда где же, по-вашему, сейчас Роуз? — спросил Биф. — Например, на каком-нибудь концерте. — Вы имеете в виду кукольный театр или что-то в этом роде? Мои объяснения он выслушал в смущенном молчании, а когда я закончил, сказал: — Музыка! Я порой тоже не против послушать хорошую мелодийку в исполнении духового оркестра. Но сначала я подвел Бифа к небольшому дежурному помещению перед входом в игровой зал, чтобы убедиться: мы без проблем попадем туда, когда настанет подходящий момент. По счастью, я в свое время был завсегдатаем казино в Монте-Карло и членский билет игрового клуба оказался у меня с собой. Это позволило мне получить на нас двоих шестидневные пропуска. Возникла лишь одна заминка, когда привратник спросил Бифа, членом какого клуба является он. — Какого клуба? — не понял он. — Я только что вступил в либеральный клуб Мэрилебона и Паддингтона, если это вас устроит. Как ни странно, но предельно вежливого стража казино его ответ вполне удовлетворил, и никаких препятствий на нашем пути больше не возникало. Но я все-таки решил первым делом заглянуть в концертный зал. Я провел Бифа в помещение, где оркестр уже играл «хорошую мелодийку», и мы уселись в расположенные рядом кресла. Биф сложил руки на груди и просидел в немом восхищении минут десять. Но затем принялся ерзать на сиденье, перекладывать ногу на ногу, а я углом глаза заметил: он исподтишка озирается по сторонам, чтобы понять, как воспринимает происходившее остальная публика. Наконец терпение изменило ему, сержант склонился ко мне и хрипло прошептал в самое ухо: — Когда же начнется настоящий концерт? — Он, собственно, уже давно начался, — с ухмылкой ответил я и показал ему программку с указанием на «Квартет» Равеля, который как раз исполнялся с эстрады. Биф с минуту разглядывал глянцевую страничку программки, а затем вдруг громко шлепнул себя. — Знаете, о чем я подумал? — спросил он. Мне было уже не до выяснений его мыслей, потому что если Биф хотел привлечь к себе внимание всех в зале, чтобы проверить, находится ли здесь Роуз, то не мог бы выбрать более подходящего способа. Он же, казалось, не замечал обращенных в нашу сторону отовсюду раздраженных лиц слушателей. — Я подумал… — снова начал он со смехом, но только я, крепко ухватив его за кисти рук, то ли вывел, то ли вытолкал в фойе. — Вы — круглый идиот! — злобно бросил ему я. — Теперь девушка успеет предупредить Уилсона до того, как мы сами доберемся до игровых столов, и нам не успеть перехватить его! — Какая девушка? — в недоумении промямлил Биф. — Да Роуз, конечно же! Она сидела и слушала концерт, когда вы начали валять дурака, — пыхтел я от ярости. — И, само собой, заметила вас, как и все остальные. После чего сразу бросилась к двери. И если мы не схватим их внутри казино, то уже никогда не найдем. Биф все еще выглядел ошеломленным, и мне пришлось увлечь его за собой вдоль коридора, но, когда мы добрались до широких сдвоенных дверей зала, где были установлены столы для игры, он успел овладеть собой. Сбросив с себя мою руку и очнувшись, как Саул избавился от чар музыки Давида[15], Биф встал, широко расставив ноги, и быстрым взглядом осмотрел зал, успевая обратить внимание на каждого из присутствовавших там. — А вот и он! — внезапно сказал сержант и стремительно направился вперед. Мне хватило одного мига, чтобы тоже заметить затылок Уилсона, который неподвижно уставился на покрытый зеленым сукном рулеточный стол. Высокая стопка фишек перед ним говорила о том, что в тот вечер он решил сыграть действительно по-крупному. Биф тихо встал у него за спиной, выжидая, чтобы вращение колеса прекратилось. Потом положил руку на плечо Уилсона тем движением, характерным для полицейских, когда они берут под арест людей, совершенно им незнакомых. Это движение крепкой, но как бы усталой руки было подобно тому, как крупный сокол садится на перчатку хозяина после безуспешного полета за добычей. В этот момент возникло оживление в дверях, где Роуз все еще пыталась прорваться в игровой зал мимо вежливых, но бдительных охранников. Но потом она заметила Бифа и сразу прекратила сражение с охраной, осознавая бессмысленность своих усилий. Лишь немногие из игроков обратили на инцидент внимание, а вышколенный обслуживающий персонал незаметно и тихо вывел нас четверых в коридор. — Вы просто невероятный глупец, — заявил Биф Уилсону, стоило нам покинуть здание казино. — Каким бесом вы были одержимы, когда решились на такую выходку? Но Уилсон не позволил себе сразу же сдаться и покорно выслушивать моральные увещевания Бифа. Он снова принял уверенный вид, какой напустил при первой беседе с сержантом в библиотеке «Кипарисов». — Захотелось повидать мир и немного развеяться. Надоело торчать там, как куску сосиски, которую утащила к себе в нору мерзкая крыса. Имею я право хотя бы немного порадоваться жизни? Биф окинул его строгим взглядом. — Почаще читайте воскресные газеты, чтобы усвоить, что происходит с подобными вам типами, — посоветовал он. — Для них обычно все кончается очень печально. А вы еще соблазнили бежать с собой девушку, — продолжал он. — Шокирующий поступок, мое мнение об этом! Вы даже не подумали, как отнесутся к бегству с вами ее родители. Жить в грехе, осыпанной золотом, пусть очень недолго! И к тому же на деньги, похищенные вами у мертвеца. Не представляю, как вы можете спокойно спать по ночам. При этом Роуз вдруг кокетливо захихикала, но сразу же оборвала свое веселье. — Теперь послушайте меня внимательно, — заявил Биф с прежней суровостью. — Следующим паромом вместе со мной вы вернетесь в Англию. Другого выхода у вас нет. Уилсон преспокойно закурил сигарету, а потом сунул руки в карманы. — А теперь вы внимательно послушайте меня. Всегда есть другой выход. Во-первых, вы не полицейский и не можете так просто арестовать меня. Во-вторых, мы вообще находимся в другой стране. Так что вы не смогли бы задержать меня, даже будь вы представителем правоохранительных органов. Да, я взял деньги. А почему мне было не взять их? Он уже ни в чем все равно не нуждался. Я был уверен, что никто не знает о сумме, имевшейся при нем. Никто не видел, как я ее позаимствовал, и вы сможете доказать мою вину, только если у вас непостижимым образом переписаны номера купюр. — Я все смогу доказать, — заявил Биф. — В этом можете не сомневаться. — Но я еще не закончил, — перебил его Уилсон. — Мне странно слышать высокопарные, но оскорбительные слова, которые вы произносите обо мне и о Роуз. Я не знаю, кто дал вам право являться сюда и читать мне лекции на моральные темы, но скажу одно: если уж упоминать об иллюстрированных воскресных газетах, то статейки для них пишут такие же узколобые и недальновидные типы, как вы сами. Мы с Роуз уже почти год состоим в законном браке, и никого не касается, почему мы предпочли не предавать этот факт широкой огласке. Здесь я счел нужным вмешаться в их перепалку. — Для меня самое главное понять, — сказал я Бифу, — каким образом этот человек связан с совершенным преступлением. И что за история с деньгами, на которую вы ссылаетесь? — Его связь с преступлением, — ответил Биф, — состоит в том, что он свидетель, без которого готов обойтись инспектор Стьют, но не я. Уилсон видел старика, выходившего в то утро из ворот усадьбы, и к тому же был вторым человеком, оказавшимся на месте убийства. Для меня его слова послужили источником огромного разочарования. — Значит, вы добрались до самого Остенде в погоне лишь за незначительным свидетелем? Ответ Бифа прозвучал с почти неподражаемой человеческой теплотой. — Я добрался до самого Остенде, чтобы спасти молодого дурака, который чуть не разрушил свое будущее, но еще может все исправить, если он прислушается к моим рекомендациям. Сколько еще у вас осталось от тех пятисот фунтов? — обратился он к Уилсону. Уилсон широко улыбнулся. — Примерно семьсот двадцать фунтов, — ответил он. Мне сначала показалось, что сержант тоже пытается сдержать улыбку, но он заговорил с прежней строгостью в голосе: — Вот что я вам скажу. Вы немедленно возвратитесь со мной и встретитесь с мистером Питером Феррерсом. Если вернете ему деньги без промедления, то, как я уверен, он больше не станет поднимать эту тему. В противном случае я сочту своим долгом потребовать вашей экстрадакции. — Экстрадиции, — шепотом подсказал я, но Биф даже не пожелал исправлять свою оговорку. Уилсон снова усмехнулся. — Как мне кажется, гораздо разумнее с вашей стороны было бы дать мне еще несколько дней, чтобы увеличить сумму до тысячи. — Или потерять все, — оборвал его Биф. — Знаю я вас, современную молодежь. Мне самому пришлось прозябать десять лет в полиции, когда ничего не происходило, кроме кражи куриц и нескольких пьяных драк по вечерам. Неужели вы думаете, что у меня никогда не возникало желания удрать куда подальше и повидать мир? Каждый хотел бы этого, независимо от той работы, которую ему приходится выполнять. Но такое просто недопустимо. И уж точно не на украденные деньги. — Но ведь никто больше о них не знает, — напомнил Уилсон. — Например, осведомлена ли полиция? Биф даже немного раздулся от гордости. — Действительно никто не знает о них. Только я. Один лишь старик Биф, которого инспектор Стьют ни в грош не ставит, догадался, что существовали две суммы по пятьсот фунтов. Одну из них сняли в то время, когда Бенсон находился в отпуске, а потому он так никогда ее и не получил. — Но что означали регулярные выплаты денег Бенсону со счета Стюарта Феррерса? — в нетерпении спросил я. — Это нам только еще предстоит выяснить. Но я обратил внимание на простой факт. Пятьсот фунтов оказались запертыми в ящике стола спальни Стюарта Феррерса, а между тем бумага с признанием в самоубийстве, то есть еще одна крайне важная улика, обнаружилась у него в кармане. Как такое могло произойти? Хочу вас просветить по этому поводу. Дело в том, что пятьсот фунтов, найденные в столе, не были деньгами, которые получил Бенсон тем вечером. Только и всего. — Как же вы узнали обо всем? — удивился я. — А я и не знал ни о чем, — признался Биф. — Зато прекрасно понял, что вот этот молодой человек утаил нечто от всех нас. Мне не впервой сталкиваться с хитрецами такого рода. — Он бросил косой взгляд на Уилсона. — Под моим началом служили констебли как раз вашего возраста и с теми же замашками. А потому я сразу подметил: вы что-то скрываете. А когда вы исчезли, сообразил, что именно. В то утро вы нашли у Бенсона пачку купюр и сунули себе в карман. — Как вам удалось выследить меня здесь? — уже с некоторым любопытством спросил Уилсон. — А вот это часть моих методов ведения расследований, о которых я не собираюсь распространяться, — важно заявил Биф. — Теперь я хочу знать, проявите вы хотя бы каплю здравого смысла, чтобы вернуться в Англию со мной? — Да, — ответил Уилсон после некоторого колебания. — Я поеду с вами. Вы в самом деле считаете, что сможете уладить вопрос с Питером Феррерсом? Для меня это имеет первостепенное значение. — Не дам никаких гарантий, — сказал Биф, — но почти не сомневаюсь в благополучном для вас исходе. Показалось, что Эд Уилсон даже вздохнул после этого с облегчением и дал лишь обещание отправиться назад вечерним паромом. — Будет лучше заранее передать деньги нам, — заметил Биф. — Вы имеете в виду те пять сотен? — спросил Уилсон озабоченно. — То, чем вы здесь занимались, меня не касается, — серьезно произнес Биф. — Мне лишь нужно вернуть деньги законному владельцу, а вам остается надеяться на его доброту. После этого Уилсон пригласил нас к себе в отель, где обещал отдать все деньги, и мы четверо направились в «Супер-Сплендид», величественное здание, расположенное неподалеку от казино.