– И ты еще называешь меня сумасшедшим, дорогуша. – Грибовский в извечных шляпе и плаще стоял, прислонившись к своему миниатюрному спорткару. – До перекрестка ехать слишком далеко, – Алекс откинул подножку и скрестил руки на руле. – Это ты до этого? – Лейтенант указал на перекресток, до которого ехать было не больше двух сотен метров. – Я же говорю – слишком далеко. И вообще – мы тут так и будем стоять или уже поедем? Грибовский что-то неслышно прошептал. Кажется, это было ругательство, но какое-то восхищенное, что ли. – Слезай со своего бензинового монстра и погнали. Гвардеец уже открыл дверь своего купе, когда заметил, что Алекс так и не сдвинулся с места. – И как это понимать, дорогуша? – В этот раз едем на моем. – С какой стати? – нахмурился Грибовский. Алекс прекрасно понимал, что ездили они в казенной машине не просто так. Гвардия не доверяла Думу (и правильно делала), так что это являлось лишь очередной мерой предосторожности. – С такой, что незнакомую машину заметят еще не подъезде и в “Бездну” мы так не попадем. Грибовский прищурился, отчего его лицо стало выглядеть даже более хищно, чем прежде. – Врешь, – не спрашивал, а утверждал “ковбой”. – Может, и вру, – Алекс коварно усмехнулся, – но ты ведь этого не узнаешь. Они какое-то время играли в гляделки, пока Грибовский все же не произнес что-то вроде: – Азиат мне этого так не спустит. – Затем закрыл дверь купе, поставил ее на сигнализацию с забавным звуком “кря-кря” и подошел к байку. – А это… – Племянница игралась с бортовым компьютером, а я уже привык, – со свистом процедил Грибовский и уселся на пассажирский, как его называли, диван, после чего весьма тесно обхватил талию Алекса. Дум, крякнув не хуже утки на сигналке спорткара, посмотрел сначала на объятья, а затем на Грибовского. – Дорогуша, ты гомофоб? – Хай-гарденовец, – отрезал Алекс. – Позади есть упор, за него и держись. – Какие мы нежные, – прыснул гвардеец, но тем не менее хватку разжал и схватился за хромированный перпендикуляр, торчащий сверху над багажником. – Шляпу не потеряй. – После чего Алекс, откинув подножку, вновь крутанул ручку газа, и, опять разрезая поток, байк бросился вниз по проспекту. Ревел мотор, стуча всеми своими цилиндрами. Усиленная подвеска крепко держала сцепление с дорогой, и Алекс мог себе позволить на, казалось бы, далеко не спортивном байке, не тормозя перед алым сигналом светофоров, закладывать немыслимые виражи, набирать жуткую скорость и полностью игнорировать поток магокаров. Эльфы в их элегантных спортивных купе, орки и тролли в огромных внедорожниках, люди на самом разном транспорте и фейри, которые передвигались на пестрых авто последних моделей. Все они мелькали на периферии зрения Алекса. Точно так же, как и сверкающие в ночи витрины дорогущих бутиков, в которых даже простой платок стоил дороже, чем был годовой доход работяги с заводских окраин. Точно так же, как вывески клубов и кинотеатров, где проводили свое время молодые и не очень люди… и не очень люди. Блеск ночного центра Маэрс-сити с его широкими проспектами, заполненными битком тротуарами, оставался позади. Алекс держал путь в район не столь презентабельный, как центральный, но все еще имевший свой собственный блеск и шик. Район Амальгама-стрит, названный в честь своей главной улицы, был некогда, сейчас уже в меньше степени, Меккой для вольных умов. Анархисты собирались здесь, чтобы обсудить необходимость свержения правительства и свободы общим собраниям вольных магов. Художники приходили, чтобы оставить на стенах зданий новомодные граффити или, сев за мольберт, написать чей-то портрет или вид. Писатели и режиссеры искали здесь вдохновение для своих работ. Музыканты, артисты, наркоманы, бродяги, романтики, скульпторы и, разумеется, поэты – все они стекались и продолжают стекаться на Амальгама-стрит. И неудивительно. Только здесь, в этом районе, среди стали и хрома небоскребов Маэрс-сити еще остались отголоски ушедших в историю эпох. Асфальт порой сменялся брусчаткой, а бетонные джунгли высоток – на низенькие постройки “старого города”. С его пышным, немного гротескным готизмом, башнями, горгульями, домами, похожими на дворцы и дворцами, схожими с замками. Амальгама-стрит считался второй после центрального района туристической Меккой Маэрс-сити. Только здесь можно было встретить небоскребы, на вершине которых оказался бы сад с настоящими средневековыми замками, и только здесь, среди небоскребов, оставались ряды домов, каждый из которых был достоин своего собственного упоминания в архитектурном календаре. Красивое и противоречивое во всех смыслах место. “Хайгарден для богатеев” – так его называли. Среди роскоши архитектуры здесь была самая высокая плотность борделей, баров, дешевых стрип-клубов, просто клубов, где купить наркотик было проще, чем бутылку свежей и чистой воды. Да, все это было сокрыто под тенью роскоши богемной и культурной жизни. Здесь отсутствовала злачность Хай-Гардена, но все же не стоило обманываться этой эфемерной и слишком привлекательной оберткой. Алекс остановился около вереницы невысоких пятиэтажных домов времен восемнадцатого или семнадцатого века. В них чувствовалась Франция с ее балкончиками, открытыми террасами, витражами и прочей атрибутикой. Внизу первые этажи были заняты кафешками, выставочными залами и все теми же бутиками. – Иди за мной, – не оборачиваясь, произнес Алекс, после чего, не заботясь о том, чтобы поставить байк на сигнализацию или накинуть на него заклинание, направился в маленький переулок, разделявший бутик и кафе. Заполненный паром из канализации, заваленный воняющими пакетами с мусором, этот тесный проулок, в котором могли идти плечом к плечу лишь полтора человека, как нельзя лучше показывал изнанку Амальгама-стрит… впрочем, как и всего Маэрс-сити. – Я все еще сомневаюсь, что мы действительно идем в “Бездну”. – Голос Грибовского вновь приобрел серьезный, почти пугающий тон. Алекс не видел, что там делает ковбой, но предполагал, что держит ладонь на рукояти своего волшебного револьвера. – Не идем, – кивнул Дум, – уже пришли. С этими словами он подошел к ничем не примечательной стальной двери. Проходя мимо, человек даже не обратил бы на нее внимания. Решил бы, что та ведет в подсобные помещения кафе. И был бы прав. Она действительно туда и вела. Но это был лишь тамбур. Порывшись в карманах, Алекс выудил оттуда золотую монету. Достаточно большую, чтобы занять две третьих мужской ладони. На ней были выгравированы разнообразные символы, а также изображение лица, прикрытого глубоким капюшоном. Подойдя к двери, Алекс отодвинул один из камней кладки и опрокинул монетку в открывшееся ему отверстие. – Серьезно? – Грибовский явно был удивлен. – Банальное золото? – У многих из наших аллергия на серебро. – Справедливо… но все равно – как-то очень банально и очень… “джонуично”. Алекс обернулся и смерил Грибовского оценивающим взглядом. – Хозяин заведения большой фанат этих фильмов в частности, – пояснил Дум, – и Киану Ривза в целом. Так что шутки про “Матрицу” лучше сразу выбрось из головы. Грибовский уже собирался что-то сказать, как с металлическим лязгом отодвинулась задвижка в двери и показались два темных, почти черных глаза. Алекс вздрогнул. Проклятье. Он уже и забыл, насколько не по себе становилось от взгляда Джо. Глава 32 – Добрый вечер, Джо, – Алекс, заходя в небольшой тамбур, обшитый листами ржавеющей жести, снял шляпу в приветственном жесте. Позади шумно сглотнул Грибовский. Но его сложно было винить. На небольшой табуретке рядом со входом сидел… сидело существо. Внешне оно почти ничем не отличалось от человека. Разве что обладало комплекцией, которой позавидовали бы самые известные бодибилдеры и паурлифтеры Старой Земли, вместе взятые. Да что там. Орки и огры из тех, что поменьше, тоже позавидовали бы Джо.