Огненный змей, созданный из демонического огня, прожег противоположную стену, после чего исчез где-то внутри хитросплетений коридоров Первого Магического. Меч Грибовского вонзился в пол, оставив на и без того расколотом мраморе глубокую расщелину. Эсперов и след простыл. После них остались только дымящиеся развалины, обломки статуй, разбитые экраны визоров и смарт-панелей, фойе, превратившееся в зону боевых действий и тела юношей и девушек, большинству из которых не исполнилось еще и двадцати. — Блять! — громко выругался Грибовский. Алекс уже собирался спросить, откуда поляк знает некоего «Тень», но вдруг понял, что силы оставляют его. Все произошедшее, включая раздробленную ногу и использование своего демонического источника, вытянуло из Дума разве что не душу. — Эй! — кажется, кто-то кричал. — Дор… уша… Алекс собирался попросить Грибовского заткнуться, но… что-то твердое ударило ему в затылок. Ну или это его затылок ударился о что-то твердое. Слишком тяжелый экзистенциональный вопрос для такого трудного рабочего дня. * * * Что… Где это он… Снег? Падал снег? Он любил снег. Алекс всегда любил снег. Только было холодно. Он завернулся потуже в старое, прохудившееся драповое пальто, найденное под мостом Байтон-авеню. Именно Байтон, а не Брайтон. Из-за созвучия, его часто путали со схожим местом в Бруклине. Хотя, они даже выглядели схоже. Такое же наземное метро, пересекавшее пятнадцать улиц, расположившихся прямо под ним. Дорога без неба. Так это место называли местные. Алекс местным не был. Более того, он сейчас находился даже и не около Байтон-авеню. Где же он был… Ах да.. Это были Мерлиновы Холмы. Приближалось Рождество. И несмотря на то, что Атлантида находилась в южном полушарии, погода здесь была такая же, как и на Туманном Альбионе. Почему? Алекс никогда об этом не задумывался. Впрочем, в последние полгода он вообще мало о чем задумывался, кроме как где бы переждать ночь и как бы достать себе еды. Всего полгода прошло с момента падения «Фоленн» (пардон за каламбур), а Алекс уже превратился в нищую шпану. Вот и теперь, пробравшись в район богатеев, он рассчитывал, что сможет чем-то поживиться. У толстосумов перед праздниками всегда ломились холодильники, забитые всякой разной всячиной. А может уже кто-то и начал готовить, тогда можно будет устроить личный праздник живота. Закутавшись потуже в дырявое пальто, Алекс выглянул из-за превратившегося в сугроб куста. Перед ним расположилась одна из тупиковых улочек. Она заканчивалась круглой площадью в центре которой стоял обледенелый фонтан. Мигали фонари. В их свете танцевали снежинки, укрывавшие идеально ровно уложенную плитку. А мерный желтый свет резко контрастировал с гранитным небом, зависшим над всем Маэрс-сити. На его фоне огни трех домов, к которым вели дорожки, отходящие от площади, выглядели упавшими на землю звездами. Гирлянды сверкали всеми цветами радуги, а волшебные звери, сделанные из сплетенных вместе лампочек, застыли во дворах домов, ожидая, когда на санях прилетит пузатый святой. Алексу нравился снег… Но он не любил Рождество. Хотя, сейчас, стоило признать, он находил в нем определенные плюсы. Очень вкусные, теплые и сытные плюсы. Выбравшись из своего укрытия, Дум осторожно, накрывшись Пеленой Ведьмы — слабеньким заклинанием, скрывавшим его присутствие, подобрался к одному из домов. Трехэтажный особняк с кованной решеткой на въезде, ведущему к гаражу на несколько машин. Такую роскошь Алекс видел только в фильмах. Да и то — не во всех. Мальчик, подув на посиневшие пальцы, приложил их к решетке забора. Подушечки закололо. Весьма ощутимо. На ограде стояли такие охранные заклинания, что взломать их не представлялось возможным. Во всяком случае, не для маленького, пусть и гениального, ребенка. Так что Алекс решил воспользоваться не магией, а тем, что называлось — мозги. Он следил за этим домом уже третий день и успел запомнить расписание хозяйственной деятельности семейства богатеев. Используя Пелену Ведьмы, Алекс усилием мысли создал небольшую, но яркую волшебную печать. Сил у него после этого почти не осталось, но иначе… Иначе он рисковал загнуться прямо на Рождество от голода и холода. Благо, все получилось и, когда двое работников вышли на улицу, то увидели не мальчика, а… мусорный бак. Точно такой же, как и еще два других, стоявших рядом. — Надеюсь, мистер Аберфорт отпустит завтра пораньше, — высокий мужчина в куртке, накинутой поверх белого поварского передника, достал электронную сигарету и затянулся. — Было бы неплохо, — его спутник и собеседник, в черном костюме, длинном пальто и фуражке, выглядел то ли как перекачанный водитель, то ли как охранник слишком лощеной наружности. — Думаю, так и сложится, — кивнул повар. — Мистер Аберфорт понимающий человек и вряд ли станет задерживать в сочельник. Особенно, когда знает про семью. — Постой, но у тебя нет семьи! — Ага, — подмигнул повар. — но вот именно этого, мистер Аберфорт и не знает. Водитель и повар синхронно засмеялись и не заметили, как один из мусорных баков, не тот, в который они выкидывали мусор, а другой, пустой, проник за периметр и оказался внутри огромного двора, выглядевшего так, будто сошел с экрана Диснеевского зимнего мультфильма. — Алекс… Что… его кто-то звал? Но как на Мерлиновых Холмах могли знать его имя? — Алекс, м…ть… вою… Голос был очень похож на голос Грибовского. Постойте, что поляк забыл здесь? И, что здесь забыл Ал… * * * Алекс открыл глаза. В нос тут же ударил запах свежести и трав. Белый, высокий потолок и мягкая постель. Все это явно свидетельствовало о том, что Дум проснулся ни где бы то ни было, а, в очередной раз, в больнице. И учитывая, что по левую руку от него стояла сногсшибательная медсестра с заостренными длинными ушами, то это была не простая лечебница, а эльфийская. Ну хоть на страховку Гвардия не скупилась. — Думский, проклятье, сколько можно дрыхнуть?! — надрывался Грибовский. Алекс же спокойно опустил веки. Это был просто сон… один из тех, что он надеялся уже больше никогда не увидеть.