Алекс выругался. Магии у него не осталось от слова — просто них… в общем — совсем не осталось. А Zippo пала в геройской схватке с отрыжкой ада. — Эй! — терпя боль, выкрикнул Алекс. — Грибовский! Сперва тишина, а затем приглушенное, кряхтящее: — Чо? — Есть прикурить? — Ну есть. — Тогда тащи сюда свою ведущую здоровую образ жизни, мгновенно регенерирующую, эсперовскую задницу! — Дорогуша, это комплимент? — Да мне по… — Только не надо! — уже куда бодрее выкрикнул поляк. — Давай хоть сейчас без твоего Хай-гарденовского диалекта! Дум не видел, но, кажется, красноволосый гвардеец начал раскидывать привалившие его бетонные плиты. Чертов служака, кажись, вообще был не убиваемый. Неудивительно, что именно его Чон Сук поставил ответственными за рецидивиста Александра Думского. Такого только из крупнокалиберной… артиллерии. — Знаешь… Алуд… мне ведь… стыдно было. — За что? — Дум посмотрел наверх. Где-то там, за крышкой из смога, светили звезды. Наверное, они были красивы. — За тот случай, когда мы с тобой наведались к жрицам платный плотских утех, а у тебя с пьяни не… — Не позорь меня перед дверьми… чернобородого Будута! — А, ну ладно, — хмыкнул Алекс и развел руками. — Прости, лысый. Хотя что-то припоминаю, когда ты сбил ту старушку кошатницу. Сколько после неё осталось питомцев? Десять, двенадцать маленьких, холодных, голодных кошечек? — Там… светофор… сломали и вообще я не об… этом… — Понял, понял, — закивал Дум. — может быть, ты про тот случай, когда в одном известном тебе баре… — Да завали ты свое еб… — А вы можете быть чуть культурнее?! — закричал Грибовский. — нас, между прочим, уже откапывают! И действительно. Где-то сверху уже вовсю звучали командные голоса, что-то пилили, что-то кричали, суетились, бегали… а еще, Дум был уверен, что в кармане поляка мигал маячок. Потому что такой активной жизнедеятельности в Хай-гардене не устраивали отродясь. Уж точно не напрягались бы ради простых работяг. — Что не помог тебе… когда ты… откинулся. Алекс криво улыбнулся. — Я еще отпинаю тебя ногами за это, Броми. Возможно, даже по лицу. Так что — не кисни. Сочтемся. Вода, бьющая из трубы, торчащей из груди гнома, уже, кажется, не была водой… такая вязкая, ярко-красная. Как жидкая магма. Хотя, магма, наверное, не могла быть твердой. Дурацкие мысли. — Сочтемся… да… — искры в глазах Бромвурда постепенно меркли. — они… попросили меня… переправить с большой земли… сюда… саркофаг… а еще… почта… отправил тебе… подарок… на день… рождения… — Саркофаг? — Кажется… это игра… называлась переспроси… — Енота, да, — перебил Алекс. — чей саркофаг им потребовался, Броми? И кто это — они? — Саркофаг… да… я ловко… спрятал его… да… даже ты… не найдешь… но… постарайся… пока… они не… открыли… его. — Да что за, адские колокола, саркофаг-то?! — выкрикнул Дум. Но вместо ответа услышал лишь глухое: — «Бульк». Это сигарета выпала из окаменевших губ гнома. Лысый Броми, за считанные мгновения, покрылся каменной пленкой, которая въедалась в его одежду, плоть, кости и кровь… Вместо алой жидкости из трубы посыпалась каменная крошка, а затем и вовсе — песок. У Черных Магов не бывает товарищей… — Эй! Мистер! С вами все в порядке? Что болит? Сейчас мы вас поднимем наверх! Все будет в порядке! Помощь уже здесь! Алекс посмотрел наверх. Там, с ярко-оранжевой, пластмассовой люльки на него смотрел какой-то молодой парень в том прикиде, по которому кипятком писаются маленькие девочки. Комбез зеленого цвета с красно-желтыми полосами и синей каской. С улицы, из чьих-то динамиков, играла смутно знакомая песня. Там пелось что-то про два куска зеленых и сигарету. — Дай закурить? — только и спросил Дум. Глава 31 — Куда это его повезли? — Грибовский, потуже закутавшись в старый, серый шерстяной плед, закинул в рот очередное цветное драже. — На кладбище, — ответил Дум. Он аккуратно дул на чашку, заполненную ароматным, горячим шоколадом. Вместе с Грибовским они сидели на откинутой задней… двери, ну или как там называется эта штука в скорой помощи. Учитывая то, насколько новенькая, не исписанная граффити краска покрывала карету медиков; насколько не обшарпанными выглядели пожарные тяжеловозы, и то, как справно работали спасатели, тушащие пламя в развалинах, не давая тому перекинуться на соседние здания, трудились явно не местные. — Ты вызвал? — спросил Алекс. Да и горячий шоколад… не надо быть новым Гиппократом, чтобы знать о том, что при магическом истощении лучше всего помогает сладкое. А жидкое сладкое усваивается куда быстрее его твердых аналогов. С другой стороны — чтобы медики в Хай-гардене возили с собой горячий шоколад на случай, если у вызвавшего наряд будет истощение? Да здесь-то магов раз-два и обчелся. А те, что есть — на службе у мафии. А у тех свои костоправы на зарплатах числятся. — Неа, — мотнул головой Грибовский и тут же, судя по не самому музыкальному вою, пожалел о содеянном. Вообще, не считая помятого прикида, эспер выглядел как новенький. Красноволосая тварь регенерировала со скоростью, которой позавидовала бы любая ящерица. — Странно… — Что именно? — уточнил поляк. — ты сейчас про то, что всунул тому парнише ручку в ноздрю? Про то, что какого-то несчастного гнома контрабандиста отправили убивать демона-колдуна, которых и на Старой Земле не часто встретишь, а про Маэрс-сити и говорить не приходится. Или про то, что… — Странно, — перебил Алекс. — что я тебе верю. Обычно такого не происходит. Грибовский схватился за сердце. — Дорогуша! Ты ранил меня в самую душу. Они замолчали. В тишине (относительной, учитывая то, какую активность развели городские службы на этом отдельно взятом участке) они наблюдали за тем, как, словно муравьи, спасатели, полицейские и медики разводили дикую суету. А в это время, чуть поодаль, в черную, длинную машину, не очень аккуратно, при помощи лебедки, грузили каменную статую. В ней легко узнавался лысый Броми. — Так куда его увозят-то? — напомнил о своем вопросе Грибовский. — я думал, что гномов забирают свои и хоронят где-то в горах. — Броми был изгнан, — чуть тише, чем планировал, ответил Алекс. — Изгнан? — присвистнул Грибовский и Алексу показалось, что где-то рядом пробежал енот. — что такое надо сделать гному, чтобы его изгнали из… — Он убил человека. Гвардеец тут же посмурнел. — А… ну да… конвенция. Любое волшебное существо, осуществившее вредительские действия по отношению к человеку, если те не были совершены в целях самообороны или защиты близких, подлежит суду человека и изгнанию из общины. — Да, — кивнул Алекс.