Так или иначе, Дэвенпорт уже прочно запутался в сетях, расставленных Алексом, просто сам еще об этом не знал. — Ваше предложение? — Решим конфликт, как в старые времена, — чуть усмехнулся эспер. — Мой человек, против вашего. И, пока они выясняют отношения, вы можете воспользоваться лестницей и выбраться на вертолете Гвардии, который уже летит сюда и… на который нацелено несколько наших РПГ. Алекс повернулся к О’Харе. Та, отвлекшись от своего прибора, кивнула и развела руками. Вот ведь гадство. А сети-то расставлял не один только Алекс. — И что помешает вам сбить птичку после нашего вылета? — То, что в этом офисе есть нужная нам информация и мы не можем уйти без неё. А с черным магом, владеющим демонологией в воздухе… я не хочу, чтобы моей могилой, профессор, стал небоскреб, который вы на нас обрушите. Дэвенпорт не знал о бедственном положении резервов Алекса и это было им на руку. Вот только оставить Грибовского здесь, это все равно, что подписать ему смертный приговор. Вот только вместо электрического стула, будет стул из десятка эсперов. Ну или сколько их там набилось в лифте. — Я давно этого ждал, дорогуша, — поляк, тоже выйдя из-за укрытия, встал по центру комнаты. В одной руке — монструозный меч, больше похожий на железнодорожную шпалу, а в другой — магический револьвер, в котором осталось всего два, максимум три патрона. — Пришло время поквитаться за Чехию, Тень. — Вс-сегда рад, с-старый друг, — донеслось из-за пелены. — Ну так что — мы договорились? — с легким нетерпением спросил Дэвенпорт. Алекс повернулся к Грибовскому, после чего пожал плечами и прошел мимо. — Было неприятно иметь с тобой дело, — обронил он. Поляк никак не ответил. Вряд ли он ожидал чего-то другого от черного мага. А если ожидал, то — сам дурак. — Пойдемте, О’Хара. — Я не брошу своего, — процедила фейри. — И… — И вы можете сдохнуть здесь или пойти вместе со мной, — перебил Алекс. Может это будет и их фишкой тоже? Хотя, иметь какую-то «свою» фишку с фейри — лучше застрелиться. — Или выбраться и спасти город. Одна жизнь, против десятков миллионов. Ваш выбор. О’Хара застыла в нерешительности, а затем, бросив быстрый взгляд на спину Грибовского, поднялась и направилась к лестнице, вход на которую располагался рядом с лифтом. Она так и не обернулась. Лишь когда за ними закрылась дверь, она процедила: — Какой же ты ублюдок, маг. И, признаться, она была права во всем, что сказала. Пока они поднимались по лестнице на вертолетную площадку, позади, за спиной, уже гремели отзвуки смертельной схватки двух эсперов. Глава 37 Поднимаясь по лестнице, ведущей на крышу Палм-билдинг, где и расположилась вертолентая площадка, Алекс буквально каждой клеточки ощущал желание О’Хары развернуться и бросится на подмогу Грибвоскому. Светлые со своими заморочками аля «все за одного и один за всех». Алекс-то знал, что в этом, да и любом другом, если таковые существовали, действовало лишь одно правило — «все против всех и каждый сам за себя». И именно об этом он уже и собирался сообщить фейри, но та, цокая каблуками по едва освещенным тусклым светом, бетонным ступеням, процедила сквозь зубы: — Ничего не говори, черный маг, — в этот раз она вложила в свои слова не только презрение, но и ничем не прикрытую ненависть. Причем не конкретно к Алексу, а вообще — ко всем темным существам в целом. — Твои слова ничего не стоят. «Твои слова ничего не стоят» — эхом отозвалось в голове Дума. — Де-жавю, — только и произнес он. Тихо, так, чтобы даже самому не вспоминать. * * * — Соф-фя, — прочавкал маленький мальчик, качающий ногами под столешницей. — Фафифое ифя. Девочка, сидевшая рядом с ним и точно так же качавшая ногами звонко рассмеялась. Она смотрела на то, как очень красивый, но видимо, жутко голодный и, очевидно, невероятно чумазый мальчишка, пробравшийся к ним на кухню, с аппепитом уплетал закуски, заготовленные на Рождество. Мама, наверное, будет недовольна, но… она всегда может попросить у поваров, чтобы те приготовили еще. Да и вообще, разве Рождество не один из тех праздников, когда надо делиться с теми, кто оказался за твоим столом? Так что Соня не особо переживала. Да, конечно, няни, как и мама с папой, предупреждали её, чтобы маленькая непоседа не разговора с незнакомыми взрослыми, но ведь Алекс не был взрослым! Тем более они уже были знакомы. Его звали Алекс Дум и он был учеником какой-то школы с ненормальным названием, которое Соня уже успела забыть. Он любил Кока-колу и гамбургеры. Соне пришлось извиниться, потому как ни колы, ни гамбургеров у них не было. Папа был против вредной еды. — С набитым ртом не разговаривают, — наставительно, копируя тон матери, произнесла Соня. Впрочем, ей стоило очень больших своих детских усилий, чтобы не рассмеяться. До чего же забавный был этот Алекс. Мальчишка, прокашлявшись, постучал себя по груди, затем отвернулся в сторону, издал какой-то звук, очень похожий на скрип тапок по кафелю, после чего повернулся и улыбнулся белоснежной, разбитой улыбкой. У него явно не хватало нескольких зубов. — Прости пожалуйста, — произнес мальчик. Таким еще странным тоном. Такой обычно использовал её папа, когда Соня возмущалась вместе с ним тому, как неудачно постригли газон на их лужайке. — Прощаю, — снисходительно кивнула Соня, а затем сразу же переспросила. — А это правда? Мальчик икнул и медленно повернулся к ней, оторвавшись от тарталеток с черной икрой, которыми в последние пять минут так активно набивал свой рот. — Правда… что? — Ну, — немного смутилась девочка. — Про гамбургеры с колой. — Ну да — правда, — кивнул Алекс. — они действительно существуют. — Я не про это, — чуть надулась Соня. Она не могла понять, шутит мальчик или говорит серьезно. — правда, что они такие вкусные, такие вкусные, такие вкусные, что… Девочка так и не смогла подобрать нужных слов. По маговизору, в фильмах, которые родители запрещали ей смотреть, потому что она могла от них «отупеть», как говорил папа, она иногда видела с каким удовольствием люди и другие расы уплетали эти самые бургеры. Макдональдс. KФС. БургерКинг. Соня помнила эти три названия наизусть! — По сравнению с этим? — почему-то вдруг пропищал Алекс, указывая на тарталетки. Соня посмотрела на икру и скривилась. Жутко соленая, почти безвкусная, она терпеть её не могла и не понимала, почему на каждом празднике гости расхватывали эту гадость буквально в миг. — Ага, — кивнула она. Алекс икнул, что-то прошептал — какие-то незнакомые девочке слова, они почему-то резали ей слух.