— Ага, — Алекс выставил большой палец. — Супер. Пизд… валяйте. А у меня… Дум обернулся обратно к Анне, но той уже и след простыл. Он лишь мельком увидел её весьма очаровательные формы в компании пожилой пары, которым явно требовалась помощь в поиске… поиске своей сраной совести! Ладно. Если два пункта из трех выполнять не получается, то всегда остается последний. — А у меня, — Алекс повернулся обратно к МакЛагену и так же панибратски хлопнул того по плечу. — как раз есть свободный часик, чтобы к вам присоединится. — Отлично! Вы буквально сняли у меня с языка, профессор! Как раз хотелось вам предложить составить нам компанию! Пойдемте! Я выбил у капитана время на вертолетной площадке вплоть до самого заката! — Да?! — улыбку Алекса в этот момент легко можно было заносить в учебник “Как отличить маньяка-социопата по улыбке”. — Как здорово! Спасибо за приглашение, тренер! И, в обнимку, профессор и тренер зашагали в сторону лифта, а где-то позади ежилась пятерка студентов из группы “Б-52”. Глава 7 Глава 7 — Трэвис, — прошипела Элеонора. — Ты можешь уже перестать теребить… чтобы ты там не теребил. Группа “Б-52” предусмотрительно решила замкнуть процессию и пропустить их тренера с явно суицидальными наклонностями, профессора-куратора наклонностями… самых разных спектров и остальных студентов вперед. — А ты можешь уже перестать обращать на меня внимание? — внезапно язвительно и надменно, что совсем не в его характере, парировал Трэвис. — Мара, как ты думаешь, он… — Я никак не думаю, — перебила Глоумбуд. Несмотря на то, что Мара считалась негласным (да и гласным тоже) лидером их небольшой “банды”, она не могла, да и не хотела знать ответ на каждый вопрос. Могла же и она хоть иногда взять время на отдых. И, казалось бы, где можно лучше и спокойнее отдохнуть от всего, что творилось в их жизни, чем на круизном лайнере. И ладно — первые несколько дней не задались. Террористы, наги и прочие напасти морской жизни. Но теперь, казалось бы, можно расслабиться и посвятить пару часов загару, дефиле в купальнике и сбору на себе заинтересованных взглядов юношей. Повысить, так сказать, самооценку и, может даже, немного пофлиртовать. Возможно — с приятным продолжением. Но и теперь. Даже теперь. Ей придется опять нянчить четверых уже давно не маленьких и беспомощных магов и одного черного мага, который, кажется, под это описание не подходил. — Дорогая, — Эли озабоченно положила ладонь на плечо подруги. Она, как и Мара облаченная в парео, почти не скрывавшее под своей прозрачной тканью откровенный купальник и безумно соблазнительное тело. — с тобой все в порядке? Мара вздохнула, взяла себя в руки, ненадолго прикрыла глаза и уверенно кивнула. — Да, конечно, — затем она повернулась к своему рыжему другу. — Прости Трэвис. Последняя неделя выдалась очень неспокойной, и я сорвалась. Прости, пожалуйста. — Все в порядке, — улыбнулся одними губами Чаверт. Глаза его при этом выглядели максимально серьезными. — Нам всем сейчас приходится несладко. — Ну не знаю, — протянул Лео, несущий на сгибе локтя сумку с огромным количеством самых разнообразных кремов, лосьонов и масок. — По мне так — очень даже сладко. Даже приторно. Лео еще раз лизнул ванильное мороженное, купленное им по дороге на верхнюю палубу. Группа “Б-52”, если честно, вовсе не собиралась принимать участие во внеплановой тренировке, устроенной тренером МакЛагеном. Напротив — в пляжных нарядах, купальниках и шортах, они собирались поваляться у бассейна, немного поплавать и, может, с кем-нибудь познакомиться. Кроме Лео, конечно. В том плане, что его не интересовал ни мужской, ни женский пол. Во всяком случае — хотя бы эту его личность… — Тренеру придется не сладко, — внезапно произнес Чжин. Он не сводил взгляда с дисплея, на котором медленно менялись обозначения палуб лайнера. — Ну не знаю, — вздохнула Элеонора, все еще искоса поглядывая на Мару. — Тренер МакЛаген, в свое время, принимал участие в контртеррористических операциях. И, если вы не забыли, именно он сдержал атаку наг на гражданских на пятой палубе. В одиночку. Чжин какое-то время молчал. — В любой другой день, при любых других обстоятельствах, — ответил он спустя пару секунд. — Но не когда профессор переживает. — Этот черномагический упырь? — возмутился Трэвис. — Да за что он вообще может переживать, кроме как чтобы опять напиться и опозорить нашу группу? На этот раз в лифте повисла тяжелая тишина. Мисс Периот… * * * Поднявшись на верхнюю палубу, Алекс ненадолго прикрыл глаза и втянул полной грудью свежий морской воздух. Его немного вспотевшее и уставшее лицо обдувал приятный, северный бриз. Чуть солоноватый на вкус, мелкими иголками брызг колющий кожу, но такой освежающий. — Здорово, да? — МакЛаген в очередной раз попытался хлопнуть профессора по плечу, но на этот раз тот увернулся. И не потому, что рука у тренера была тяжелой (хоть и не без этого), в конечном счете тело Дума, прошедшее сквозь самые разные магические и алхимические обряды усиления и укрепления могло выдержать пару мгновений схватки даже с такой гориллой, как Грибовский. Просто… Он опять вздохнул и ненадолго прикрыл глаза. Просто ему хотелось напиться и забыться между чьих-нибудь молодых грудей. Вон, около массивного бассейна, где на патио сейчас довольно задорно отжигал молодой диджей, собралось столько прелестных представителей противоположного пола, что хоть как в Инсте листай — только вживую. Но раз ему не дают (дурацкий каламбур) предаться плотским утехам, то и набить кому-нибудь морду Алекс совсем не против. Особенно если этот кто-то — надоедливый, говорливый тренер. — Люблю море, — хлопнул себя по груди МакЛаген. Видимо все они — гориллы, имеют что-то общее. — Вы чего так укутались, профессор? Самое время немного оголиться! С этими словами МакЛаген стянул с себя гавайскую рубаху, демонстрируя всем желающим мощный, накачанный, загорелый торс, достойный сцены профессионального спорта. Ну и, разумеется, желающих набралось весьма немало. Как среди женщин, так и мужчин. Дум только закатил глаза. МакЛаген видимо хранил у сердца какое-то предсмертное желание. Ну или как еще объяснить, что он буквально всем своим поведением пытался вывести из состояния равновесия отдельно взятого черного мага. И вы знаете как хрупко, обычно, это равновесие? Всю дорогу до вертолетной площадки, где, наверное, можно было небольшой частный аэродром расположить, тренер неустанно тыкал себя в шрамы и рассказывал студентам, где и как он получил то или иное “украшенное”. Из этого рассказа Алекс понял, что МакЛаген не просто так занимал должность тренера “боевой магии” Первого Магического Университета. А еще он понял, что далеко не все то, что рассказал МакЛаген — правда. Ну или полная правда. Потому что несколько шрамов, явно оставленных далеко не стихийными заклинаниями, он именно таковыми и именовал. — А этот шрам, — он указал на уродливое пятно, будто от химического ожога. — я получил во время штурма банка, захваченного группой алхимиков. Так что, если кто-то считает, что магам может угрожать только магия и адамантий — вы ошибаетесь. Никогда наш отряд не сталкивался с такой же непредсказуемой и хитрой угрозой, как алхимики. Дум искоса глянул на ожог и мысленно усмехнулся. Нет, МакЛаген не соврал. Этот сувенир ему достался действительно не от магии. Но и не от алхимии — это точно. Скорее от чего-то, что не задумано к существованию в этом мире. След от яда. Яда химеры. А химеризация, как и многие другие весьма непростые и интеллектуальные отрасли магического искусства, запрещены уже больше двадцати лет. Старина Оруэл, конечно, писал не фэнтези, но почему-то его рассказы живы в памяти Алекса и, с каждым днем, он все активнее ощущает себя их главным героем. — А сейчас я вам покажу как, в случае необходимости, поставить рунический барьер, чтобы ограничить влияние магических эманаций на гражданские лица. Глава 8 Глава 8 Руническая магия довольно непростой искусство. Если слово “просто” вообще применимо к магии… Так что Алекс сперва весьма удивился тому, как ловко орудовал МакЛаген специальным мелком (как раз-таки продуктом работы алхимиков) — по сути, спрессованными останками различных волшебных тварей и расщепленными магическими породами руды. Он наносил сложный узор из рун по периметру вертолетной площадки со скоростью, которой могли бы позавидовать некоторые опытные рунические маги. Правда те занимались, в основном, наложением чар на дома каких-нибудь толстосумов, либо на банковские хранилища или какие-то правительственные здания. Иными словами — работали на одних и тех же людей. Сперва Алекс даже проникся какой-то толикой уважения к внезапно обнаружившимся интеллектуальным способностям МакЛагена, но… — Срань, — едва слышно выругался тренер, а затем, судя по движениям, вызвал какое-то меню на своих линзах. — Теперь лучше. Движения МакЛагена стали не такими быстрыми, но куда более уверенными. Видимо тренер наносил круг далеко не в первый раз в жизни, что весьма легко объяснялось спецификой его работы, и потому планировал “решить задачу в уме”. Вот только… — Линзы… — выдохнул Алекс. Профессор Раевский часто сетовал на то, что пусть магия и стала сильнее с изобретением Magic Lense, но теперь куда как сложнее понять, действительно ли маг сведущ в смежных отраслях волшебства или просто действует согласно инструкции на дисплее. Да, алхимия и руническая магия действительно серьезные и сложные отрасли искусства, но когда у тебя перед глазами может перманентно находится подробная инструкция, а еще лучше — пошаговое руководство, подсвечивающее необходимые движения, то становится практически невозможно определить реальные умения. Опыт Алекса позволял ему понять, что у МакЛагена имелись знания как ему нужно делать, но не понимание что именно. Обычный боевик, выращенный военной машиной Маэрс-Сити, а затем выброшенный на обочину жизни. Ему еще повезло обнаружить себя в рядах преподавателей престижного учебного заведения, а не где-нибудь среди наемников, кочующих по Старому Миру. — Готово!