— Придётся. Так я, конечно, могу кое-что видеть, но это не очень удобно. К счастью, эти ветки расположены близко друг от друга, и я легко на них взберусь. Он сдержал своё обещание. По сравнению с тем, что творилось раньше, его восхождение на последний уровень было практически бесшумным. — Уф, забрался, — проговорил полицмейстер, кое-как расположившись недалеко от меня. — Так что тут у нас? Господина Кромова я вижу, окна, за которыми он наблюдает, тоже. Видны и окна кухни, а нас самих скрывает листва. Хорошо вы придумали, Важин! А вам удобно так лежать на ветках? — Вполне. — А мне вот не очень. Попробую-ка я растянуться, как вы. Полицмейстер переполз на соседнюю ветку и стал вытворять на ней какие-то совершенно невиданные эквилибристические трюки, пытаясь принять приемлемое для него положение. Наконец, проделав очередной маневр, он умудрился расположиться в такой позе, что его ноги оказались задраны выше головы. — Нет, ну так мне совсем неудобно, — произнёс он и стал подтягивать ноги к животу, пытаясь исправить свой промах. Мне показалось, что его действия вот-вот придут в противоречие с законом всемирного тяготения, так как весь его немалый вес стал сосредотачиваться на одной тоненькой ветке, и я оказался прав. Ветка прогибалась все больше и больше. — Господин полицмейстер, — позвал я его. — Что? — прокряхтел в ответ Листопадов. — Вы бы были поосторожней, — произнёс я, — а то есть опасность… — О-о-о-о-е-е-е-ё-ё-ё-ё-ёх!!! — выдохнул Листопадов, с треском проваливаясь на нижний ярус, где он благополучно и застрял между двух толстых сучьев. Куст снова зашелестел и зашатался, но я уже перестал обращать внимание на такие мелочи. — Господин полицмейстер, вы в порядке?! — спросил я. — Вы знаете, Важин, — ответил тот, оглядываясь вокруг, — как это ни странно, но да. Я достаточно удобно приземлился, так что, пожалуй, я тут и останусь. Только мне отсюда совершено ничего не видно, так что вам придётся докладывать мне обстановку. — Хорошо, согласен. Только вы больше не двигайтесь. — Об этом можете не беспокоиться. Двинуться куда бы то ни было из моего положения мне довольно затруднительно. Успокоившись за состояние тыла, я снова осмотрел двор. Все было по-прежнему. — Ну, что там, Важин? — спросил Листопадов. — Ничего. Все по-прежнему. Будем ждать. Минута проходила за минутой. Ничего не нарушало спокойствия. Находиться в засаде становилось скучно, но я хотя бы мог обозревать двор. Листопадову же, который видел только несколько веток, болтавшихся у него перед носом, было совсем невмоготу. Он несколько раз вздохнул, пару раз прокряхтел и, наконец, принял, видимо, единственное правильное решение в данной ситуации, закрыл глаза и захрапел. Полностью успокоившись насчёт своего беспокойного напарника, я сосредоточил все внимание на окнах кабинета. Наконец в окне показался чей-то силуэт, потом зажгли свет. Я попытался разглядеть Кромова. Сначала мне показалось, что на дереве никого нет, и только чуть погодя, я увидел его фигуру, притаившуюся среди листвы. В окне снова мелькнул чей-то силуэт, потом я увидел дворецкого, что-то положившего на подоконник. Кроме этих отрывочных движений, я со своего места не мог видеть более ничего, но Кромов, спрятавшийся прямо напротив окна, без сомнения, видел всё, что происходило внутри. Вскоре я заметил, как он стал медленно, скрываясь за стволом, слезать с дерева. Спрыгнув на землю, Кромов присел на корточки, посмотрел в мою сторону и указал рукой на то место, где мы проникли в сад. Я спустился по веткам вниз, к спящему инспектору и толкнул его в плечо. — Что такое, что такое? — спросонья затараторил Листопадов. — Тсс. Тихо. Кромов подал знак. Мы уходим. Я лезу вниз. Следуйте за мной. Я спрыгнул на землю и махнул рукой инспектору. Его путь обратно был не менее шумным, чем восхождение, но, наконец, ветки дернулись, и Листопадов шлепнулся из листвы на землю. — Теперь главное, чтобы нас не обнаружили. Красться через двор сейчас очень опасно, могут заметить из окон. Поползём на четвереньках по периметру вдоль забора и в уставленном месте встретимся с Кромовым. Через две-три минуты мы, испачкавшись с ног до головы, очутились у того места, где мы проникли в сад. Кромов уже ждал нас. — Важин! — с раздражением обратился он ко мне. — Что у вас там творилось? Было впечатление, что в кустах прячутся не два человека, а резвится стадо гиппопотамов! Это просто удивительно, что вас никто не заметил! Я виновато пожал плечами и махнул головой в сторону подползающего полицмейстера. — Ну ладно, — махнул рукой Кромов, — слушайте меня, господа. Действовать нужно быстро. Нам надо проникнуть во дворец. Поэтому перелезем через забор и войдем с парадного входа. — А зачем нам лезть через забор? Мы можем пересечь двор и войти через кухню или второй выход. — Нет. Наше появление должно быть неожиданностью, чтобы преступник не успел ничего предпринять. А если мы пойдем через двор, нас могут увидеть раньше времени. Так что лезем через забор, господа! Мы перелезли через забор. Прохожие с подозрением посмотрели на трёх перепачканных субъектов, которые вылезли из усадьбы, однако Кромов, не обращая на них никого внимания, быстро зашагал вперед. — Григорий Владимирович, — позвал он полицмейстера, — значок полиции у вас при себе? — Он всегда при мне. — Вы должны обеспечить, чтобы мы вошли в дом, даже если нас откажутся пускать, а также, — продолжил Кромов, оглядываясь вокруг, — обеспечить, чтобы мы дошли до парадных дверей, если вдруг нас решат задержать из-за внешнего вида. — Но на каких основаниях мы можем проникнуть в дом насильно? Вы можете объяснить, господин Кромов? — Речь идёт о разоблачении преступника. — А какие у меня доказательства? — Только моё слово. — Ну что ж, конечно, это идет вразрез с нашей обычной практикой, но я готов вам поверить. — Отлично. Мы обогнули угол дома и по площади дошли до парадных дверей. Кромов позвонил. — Стучите в дверь, Важин, — сказал он, — пусть будет больше шума. Так нам быстрей откроют, мы не можем ждать. — Но ведь Брюсов в кабинете, — сказал я, колотя тростью в дверь, — там, наверное, даже такой шум не слышен. — Ничего, тем быстрей за ним сбегают. На лестнице показался слуга. Он посмотрел на нас, покачал головой и скрылся в зале, потом на лестницу выбежали две служанки, из любопытства желающие посмотреть, что за невоспитанные субъекты устроили такой грохот, и, наконец, показался Брюсов. Сначала он с полминуты смотрел на нас через дверь, решая, открывать или нет, но так как ни я, ни Кромов не переставали стучать и звонить, он приблизился к двери и приоткрыл её на несколько сантиметров. — Нам надо срочно пройти к князю Вышатову, — сказал Кромов. Брюсов оглядел нас насмешливым взглядом. — Господа, — произнёс он, — я все-таки позволю себе назвать вас так, несмотря на ваш внешний вид, так вот, на этот раз и не надейтесь, что вам удастся проникнуть в дом. И шантажом, как в прошлый раз, вы меня тоже не испугаете, а если будет нужно, то я позову помощь. И потом, если о вас двоих у меня и есть определенное мнение, пусть и весьма неблагоприятное, то этого господина, — он оглядел нашего спутника с ног до головы, — я вижу впервые, хотя, если он находится в вашей компании, то и с ним все понятно. Так что я советую вам, — Брюсов сделал шаг вперёд и наклонил к нам голову, — советую вам удалиться. Вот так-то, господа. — Полиция!!! — вдруг рявкнул Листопадов у него над ухом. От неожиданности Брюсов отпрыгнул в сторону, чем мы не преминули воспользоваться и зашли внутрь. Мы двинулись к лестнице, однако Брюсов снова преградил нам путь. Он встал перед Кромовым, раскинув руки. — Стойте! Как вы посмели привести полицию?! Впрочем, возможно это очередной ваш хитрый трюк. — Успокойся, парень, — Листопадов достал значок и сунул его под нос дворецкому. — Московский уголовный сыск, полицмейстер Григорий Листопадов! Брюсов уставился на значок. — Всё равно, я не пущу вас в дом! На сей раз Кромов не стал вступать с ним в препирательство, а просто отодвинул рукой со своего пути и направился вверх по лестнице в залу. Мы с Листопадовым последовали за ним. Брюсов очутился в весьма проигрышной позиции. Обогнать нас на лестнице он не мог и вынужден был идти вслед за полицмейстером. Однако честь дворецкого не позволяла ему ни бежать на глазах у слуг, ни допустить того, чтобы кто-либо вошёл к хозяину без доклада. Поэтому, когда мы пересекали залу, он развил такой быстрый темп, в то же время, не переходя на бег, что к двери в коридор подошел уже вторым, вслед за Кромовым, а в коридоре смог обогнать и его, и первым открыть дверь в кабинет. — Ваше превосходительство, — произнес он, — прошу меня простить, но несмотря на мои протесты… И на этот раз Кромов не стал церемониться и, отодвинув дворецкого в сторону, вошёл в комнату. Мы с Листопадовым проследовали за ним и закрыли дверь. Я огляделся. Князь сидел за письменным столом, справа от него расположился на стуле Ипполит, перед ним лежали какие-то бумаги и пачки банкнот. С той стороны стола, что была ближе к двери, сидел, по своему обычаю развалившись в кресле, Дормидонтов. Уваров и Гриневский как часовые, застыли справа и слева от князя Вышатова, а Федот Олсуфьев, стоял чуть левее ото всех, рядом с книжным шкафом. Все взгляды устремились на нас. Брюсов обошел стол и снова обратился к князю: — Ваше превосходительство, — попытался объясниться он, однако князь прервал его движением руки и поднялся из-за стола. — Чем обязан вашему визиту, господин Кромов, господин Важин и господин?.. — Разрешите представить, — взял слово Кромов, — полицмейстер департамента полиции Григорий Владимирович Листопадов. Раздались удивленные и возмущенные возгласы. — Вы привлекли полицию?! — голос князя Вышатова зазвенел гневом, однако вдруг сорвался, как лопнувшая струна. — Впрочем, это уже не имеет значения. Так что вам угодно, господин Кромов? — Как я понимаю, ваши планы не увенчались успехом? — Вы правильно понимаете, господин Кромов, я как раз возвращаю деньги, которые я взял в долг у господ офицеров. Неудача постигла и нас, и вас. Я бы ни в чем вас не упрекал, я готов принять этот удар с открытым забралом. Но то, что вы обратились в полицию, сильно роняет вас в моих глазах. — Я обратился не в полицию, князь Вышатов, а к господину Листопадову. — А в чем разница? — спросил Дормидонтов. — Ведь было же сказано: никакой полиции, никакого официального расследования. А вы притащили сюда шпика. А-а-а…, в общем, какая разница, — махнул он рукой, — через полтора часа и так разразится скандал. А что, собственно, вы хотите, господин из уголовного сыска? — обратился он к Листопадову. Тот вопросительно посмотрел на Кромова. — А где вы так вымазались, ребята? — спросил Федот. — Позвольте мне все объяснить вам, ваше превосходительство, — произнес Кромов. — Вы считаете это необходимым? Я не вижу смысла слушать ваши объяснения. — Если вы хотите, чтобы кража алмаза в вашем доме была раскрыта, вам есть смысл слушать меня. Хочу сказать, что независимо от вашего желания я все равно доведу это дело до конца. Я обещал это господину Важину, он просил меня приложить все мои силы, чтобы спасти ваш фонд, и своё обещание я выполню. Я выбрал, как мне кажется, наиболее приемлемый для всех способ разобраться с этим делом, для чего и пригласил сюда господина полицмейстера. — Разобраться с этим делом можно только одним способом, — проговорил Уваров, — найти алмаз. А он не найден. — Вы недооцениваете нас, господин Уваров, — Кромов посмотрел в мою сторону, — алмаз мы с Важиным нашли довольно давно.