— Как там говорил нам Семён? — спросил меня Кромов, оглядывая свою изрядно испачканную одежду. — Перелезть легко, но слегка запачкаетесь? Надо сказать, его и наши понятия о том, что такое слегка запачкаться, сильно различаются. — Да уж, — прокряхтел Листопадов, поднимаясь на ноги, — по вашей милости мы здорово вывалялись в грязи, господин Кромов. Что дальше? — Меня теперь сильно интересует, что имел ввиду наш разведчик, когда говорил, что для того, чтобы забраться на дерево, надо немного покарябаться? Ведь именно так он описал этот процесс? Вы не знаете, Важин, что значит сей неблагозвучный термин на уличном жаргоне? Мне пришлось признаться в своём невежестве. — На какое дерево мы собираемся забираться, господин Кромов? — несколько встревоженно спросил Листопадов. Кромов указал на одно из деревьев, которое росло, примерно, посередине двора прямо перед окнами кабинета князя Вышатова. — Нам надо пробраться к нему незаметно. С левой стороны флигель дома, в котором расположена кухня и другие подсобные помещения. За этими окнами наблюдайте вы, господин Листопадов. Справа конюшня. За ней наблюдайте вы, Важин. Окна основного корпуса будут под моим присмотром. Пойдёмте. Мы осторожно выбрались из кустов и, крадучись и оглядываясь по сторонам, подошли к дереву. Это был тополь, вершина которого была значительно выше дома, а самые нижние ветки располагались на уровне нескольких метров от земли. Кромов обошёл вокруг ствола, пытаясь найти хоть какую-нибудь ветку, за которую можно было бы зацепиться. Потом подпрыгнул, пытаясь достать до самых нижних ветвей, но, несмотря на его высокий рост, ему это не удалось. — Как же он на него забрался? — спросил Кромов. — Это, несомненно, то самое дерево, про которое говорил Семён. Я тоже внимательно оглядел ствол. — Посмотрите-ка, — махнул я рукой своему товарищу, чтобы он подошел поближе, — я теперь, кажется, понимаю, что такое корябаться. С одной стороны ствола кора была покрыта мелкими царапинами и сколами, как будто кто-то хлестал по ней веткой, а, примерно на уровне полутора метров, я заметил небольшую чёрную полосу, след, несомненно, оставленный ботинками нашего разведчика. — Теперь понятно, — сказал Кромов, разглядывая ствол дерева. — Мальчишка вцепился в кору как обезьяна и, перебирая руками и ногами, добрался до нижних веток. Но я-то так не смогу. Придётся вам подсадить меня, господа. — Хочу уточнить, — спросил Листопадов. — Нам не надо будет лезть на дерево? — Нет. Одного меня вполне хватит. Мы с Листопадовым сложили ладони в замок, Кромов встал на него ногой, мы подбросили его вверх, и он в отчаянном прыжке смог ухватиться за нижнюю ветку. Мы, задрав головы вверх, смотрели, как Кромов взбирается на дерево. Он подтянулся на нижней ветке, перебрался на следующую и продолжал подниматься всё выше и выше, пока не оказался на уровне окон второго этажа. Здесь он выбрал себе место, чтобы, как я понял, его не было заметно из окон кабинета, и оглянулся вокруг. Мы с инспектором по-прежнему стояли, задрав вверх головы. — Что вы там стоите? — зашипел на нас сверху Кромов. — А что нам делать? — мы развели руками. — Вы что, так и будете стоять посреди двора, пока вас кто-нибудь не заметит?! Прячьтесь немедленно!!! Мы с Листопадовым присели на корточки рядом с деревом. — Нет, так не годится!!! — продолжал бушевать над нашими головами Кромов. — Найдите другое место. Здесь вас увидят. Мы оглянулись вокруг. Я заметил большие кусты, высаженные в ряд недалеко от конюшни. За ними мы вполне могли бы спрятаться, только, чтобы добраться до них, нам надо пересечь весь двор. Я толкнул под бок Листопадова и махнул в сторону обнаруженного мной убежища. — Далековато, — прошептал тот в ответ. — Ничего. Давайте за мной, — я оглянулся вокруг. В окнах кухни, дома и конюшни никого не было видно. Что ж, может нам и повезёт. Я пригнулся и на полусогнутых ногах побежал через двор. За мной запыхтел Листопадов. Через несколько секунд мы добежали до кустов, продрались за ряд посадок и упали на землю. — Если бы господин Кромов, — отдуваясь, произнёс Листопадов, — не строил из себя такого всезнайку и более полно сообщал о своих намерениях тем, кто с ним работает, то тогда им, то есть нам с вами, было бы гораздо проще действовать. Не так ли? — Возможно. — В вас говорит дружеская снисходительность. Однако лежать на земле довольно холодно. Вы не в курсе, долго нам здесь находиться? — Не знаю. Думаю, Кромов подаст нам знак. — А вы его видите? Я подполз к ряду кустов, за которым мы прятались, и приподнял голову. Приглядевшись, я увидел Кромова среди листьев дерева. Он прижался к стволу так, что его практически не было видно, и, как мне показалось, внимательно наблюдал за окнами дома. Я вернулся к Листопадову. — Кромов притаился на дереве, — сказал я ему, — наблюдает за домом. Будем ждать. Прошло около пяти минут. Лежать на земле, действительно, было холодновато. Я повернулся на другой бок. Инспектор с ворчанием проделал то же самое. Прошла ещё минута-другая. — Да мы тут себе все бока отморозим! — проворчал доблестный страж порядка, и на сей раз я не мог с ним не согласиться. — Согласен, холодновато, — произнес я. — Господин Кромов никакого сигнала не подаёт? Я вытянул голову. — Нет. Всё по-прежнему. — А что если мы просто встанем прямо за кустами? Они такие большие, что за ними нас не увидят. Посмотрите на вон тот, чуть в стороне от нас. Он просто огромный! — Очень близко к конюшне. — Ну, не замерзать же нам здесь! А потом, не так и близко. Я уверен, что за ним нас не увидят. Листопадов встал на ноги и, насколько это было в его силах, стараясь остаться незамеченным, перебрался на новое место. Там он огляделся и, видимо, оставшись довольным своим новым расположением, махнул мне рукой. Я присоединился к полицмейстеру. — Ну вот, — произнёс тот, — куда как лучше, чем валяться на земле. И поглядите кругом. Мы не видим ни одного окна, значит, и из окон нас невидно. В ответ я кивнул головой. Листва действительно окружала нас почти полукругом и, не обойдя куст, обнаружить нас было нельзя. Однако в нашей новой диспозиции был и один недостаток. Мы не видели окон, и Кромов окончательно выпал из нашего обзора. Я изложил это соображение инспектору. — Вот что, — решил я, — вы оставайтесь здесь, а я перейду за то деревце, чуть впереди нас. Там я смогу видеть и Кромова, и вас. А если я вдруг пойму, что могу быть замеченным, я вернусь обратно. Я перебежал за небольшое дерево с раскидистой кроной и осмотрел двор. Кромов, по-прежнему, находился в своей засаде и продолжал наблюдать за домом. С этой стороны всё было хорошо, если он подаст знак, я его обязательно увижу. Я перевёл взгляд на убежище полицмейстера, и тут меня ждало полное разочарование. Ох, уж эта мода на аккуратно подстриженные газоны и ветки!!! Сейчас она сыграли с нами злую шутку. Между нижним ярусом листвы куста, за которым прятался Листопадов, и идеально ровной зелёной поверхностью лужайки оставался просвет, величиной примерно в полметра, и в этом просвете прекрасно были видны ботинки прятавшегося полицмейстера! Я видел, как он перепрыгивал с ноги на ногу, видимо, пытаясь согреться. Я оглядел деревце, за которым спрятался сам. Та же картина. Между листвой дерева и газоном не меньший просвет, следовательно, и мое пребывание в засаде не останется секретом для любого, кто вздумает оглядеть двор. Я подбежал к Листопадову. — Так не пойдёт! Он перестал перепрыгивать с ноги на ногу и удивленно посмотрел на меня. — Посмотрите, — я указал вниз, — ваши ноги видны со всех сторон. — Что же делать? Я огляделся вокруг. — Остаётся только последовать примеру Кромова и спрятаться на кусте или дереве. Мы оглядели куст, за которым стояли. Это был настоящий исполин. Я не разбираюсь в садоводстве и не могу сказать, что за породу кустарников выращивал в своём саду князь Вышатов, но сомнений не было: ветки этого растения вполне могли выдержать наш вес, а листва — надёжно укрыть от чьего быто ни было взгляда. — Вполне подойдёт, — я взялся руками за ствол и без труда забрался на нижние ветки. Кустарник представлял собой несколько вертикальных переплетенных между собой стволов и несколько ярусов больших веток, отходящих от них в разные стороны. Я перебрался с первого на второй ярус, потом на третий. Обзор отсюда был что надо. Я мог наблюдать за всем двором и прекрасно видел окна кабинета и убежище Кромова, правда, следить за тем, что происходит внутри, я все равно бы не смог, но этого и не требовалось. Я выбрал несколько веток потолще и ловко растянулся на них, заняв довольно удобное положение. — Всё в порядке, — тихо проговорил я вниз, — залезайте на третий ярус, отсюда все отлично видно. Снизу раздался шорох листьев, и Листопадов стал забираться вверх. — Как обстановка? — спросил он у меня, вцепившись руками и ногами в толстую ветку и пытаясь забраться на неё верхом. — Пока все спокойно. — Хорошо. Тогда я сейчас…, сейчас, — он возобновил свои попытки взгромоздиться на ветку, отчего кустарник затрясся, как от небольшого землетрясения. В одном из окон конюшни зажегся свет, послышались приглушенные голоса. Видимо, туда пришли несколько слуг. — Тихо! — прошипел я полицмейстеру. Он поднял на меня голову и снова повис, обхватив ветку руками и ногами. — В чём дело? — Забирайтесь тише! В зданиях появились люди, нас могут заметить. — Понял, — прошептал мне в ответ Листопадов. Он продолжил свои попытки. Листва тряслась и шумела так, как будто пошел проливной дождь. Мне оставалось надеяться только на то, что никто из слуг или домочадцев не выйдет на улицу и не выглянет в окно. Наконец, громогласный шелест стих. Я посмотрел вниз. Листопадов забрался на нижние ветки и теперь стоял на них, обхватив руками ствол. — Отсюда ничего не видно, — произнес он, оглядывая листву, окружавшую его со всех сторон. — Оттуда вы ничего и не увидите. Чтобы наблюдать за садом, вам надо забраться ко мне, на третий ярус. Этими словами я отнюдь не собирался дать господину полицмейстеру программу действий, честно говоря, его пребывание внизу меня вполне бы устроило, но он, видимо, понял меня иначе. — Ну что ж, сейчас попробую, — сказал он, обхватывая ствол руками. — Послушайте, а, может, вам лучше остаться внизу, в конце концов…, — но договорить своё предложение я так и не смог. Инспектор изменил свою тактику лазанья по деревьям и дальше решил залезать прыжками. Он чуть приседал и потом делал прыжок, пытаясь достать до вышележащих веток и подтянуться по ним вверх. От этого весь куст стал раскачиваться, как парусник в бурю, и мне уже было не до разговоров и наблюдения за окнами. Мне пришлось из-за всех сил вцепиться в ветки, на которых я лежал, чтобы только не вылететь из куста, как снаряд из катапульты. Под натиском Листопадова амплитуда раскачки приняла угрожающий характер, и у меня мелькнула мысль, что, может быть, ему так приглянулось моё место, что он просто решил стряхнуть меня вниз, чтобы занять его самому, но в этот момент качка внезапно прекратилась, и я смог оглянуться назад. Листопадов преодолел очередной этап. Он стоял на ветках второго яруса, а его голова оказалась как раз на уровне мох ботинок. — Вы ловко здесь расположились, — сказал он, — сразу чувствуется военная закалка. Хвалю. Мне самому казалось, что я похож на кошку, которая всеми лапами вцепилась в карниз. — Полезете дальше? — тихим голосом спросил я. Листопадов осмотрелся.