— Я рада, господа, — заявила она, — что сегодня вам не пришлось задерживаться до полуночи. Видимо, дело, которое так занимало вас вчера вечером, благополучно разрешилось? — Совершенно верно. — Что ж, этому можно только порадоваться. Прошу вас, через десять минут ужин будет на столе. Мы сели за стол, и я вопросительно взглянул на Кромова. — Жду не дождусь вашего рассказа. Вчера вечером, когда я уходил спать, мы как будто стояли перед неразрешимой задачей, а к утру у вас был готов на неё ответ. Как вы смогли догадаться, что похититель — Ипполит? — Как вы помните, вчера вечером мы с вами остановились на том моменте, что ваше присутствие на балу было необходимо преступнику для осуществления его плана. И мы не смогли дать ответа на этот вопрос. — Но мне кажется, мы все-таки дали ответ на этот вопрос. И ответ был следующий: моё присутствие никак не повлияло на происходящие события. Честно говоря, я думал, что вы отбросили эту версию и нашли разгадку каким-либо другим путём. — А вот и нет! Никакого другого пути у меня не было, и после того, как вы ушли спать, я все-таки понял, что из всех присутствующих могли сделать только вы, и вы это действительно сделали. Я в недоумении посмотрел на Кромова. — И что же? — Не хотите подумать? — сощурив глаза, спросил он. — Я уже думал над этим весь прошлый вечер. — Вы привлекли к расследованию меня. — Привлёк вас!? — Конечно! Вы же не станете отрицать, что, если бы вы не присутствовали на балу, ни князь Вышатов, ни кто-либо другой и не подумал бы привлечь к расследованию постороннего. Вспомните, ведь никому из них такая мысль даже не пришла в голову. Все их усилия были направлены только на то, чтобы тем или иным способом уладить дело по-тихому. Нет, Важин, если бы не вы, они так и пытались бы изготовить копию, договориться об отмене встречи и так далее. Наше с вами знакомство и род моей деятельности, насколько я понимаю, достаточно широко известны среди ваших знакомых офицеров, так что я имел все основания выдвинуть версию, что преступник, если он просчитывал возможные действия тех, кто мог оказаться в доме во время кражи, мог предположить, что вы можете уговорить князя привлечь к расследованию сыщика. Причем, несмотря на то, что меня знают еще несколько офицеров, весьма маловероятно, чтобы кто-то, кроме вас, смог бы это сделать, как оно на самом деле и произошло. — Но какой в этом смысл для преступника? — спросил я, — В конце концов, ваше участие привело к тому, что дело было раскрыто. — Это мы сейчас с вами можем сказать, что дело раскрыто, а вчера вечером, когда я пришёл к такому выводу, положение было иное. Мы, как вы точно подметили, зашли в тупик. Но вы правы. Я тоже не мог понять, какая польза могла бы быть нашему преступнику от того, что вы уговорили его превосходительство обратиться ко мне. Снова факты не связывались друг с другом. Но помните, вчера я вам говорил, что если алмаз украден ради наживы, то преступникам очень невыгодна огласка. — Да, помню. И наоборот, вы сказали, что, если их целью было скомпрометировать князя Вышатова, огласка весьма полезна. — Совершенно верно. Но я не мог найти среди нашего круга подозреваемых тех, кому была бы выгодна компрометация князя или кто был заинтересован в крахе его фонда. И я принял за основную версию кражу алмаза с целью его продажи. И тут я обратил внимание на следующее. Алмаз должен был демонстрироваться во дворце в течение трёх дней. Потом его бы заперли в сейф или, что более вероятно, отдали бы на хранение в какой-нибудь банк. И из этих трёх дней преступники выбрали самый неподходящий момент для похищения. — В каком смысле неподходящий? — В том смысле, что похищение алмаза девятнадцатого создавало для них больше всего проблем. Девятнадцатого обер-камергер Долгоруков привозит алмаз, двадцатого, то есть сегодня, прибывают банкиры для оценки алмаза и подписания договора о займе, а двадцать первого алмаз продолжает демонстрироваться на пьедестале во время последнего бала. Никаких высоких гостей, никаких официальных персон. Что было бы, если то, что произошло девятнадцатого, случилось двадцать первого? Князь, конечно же, поступил бы также, принял весь удар на себя, но у похитителей был больше запас времени до того момента, когда правда могла бы всплыть на поверхность. Князю, возможно, вообще удалось бы скрыть это происшествие, хотя это и очень маловероятно. Он бы продал всё свое имущество и влез бы в долги, в конце концов обратился бы за материальной помощью к графу Демидову, своему будущему родственнику, но в любом случае не было бы опасности того, что о краже узнают уже на следующий день. А если выкрасть алмаз девятнадцатого? Практически стопроцентная вероятность того, что на следующий же день разгорится скандал, и, естественно, было бы организовано официальное или неофициальное расследование. А, как я вам уже говорил, расследовать это дело просто. Нам с вами было сложно действовать потому, что у нас срок был одни сутки и требование о соблюдении полной тайны. А тот же самый Листопадов разобрался бы с этим за неделю. Непосредственный похититель, Бехтерев, известен. Разговорив его, как это сделали мы, узнали бы и о господине Филе — Филиппе. Выловить этого типа в кабаках при возможностях полиции — это дело техники. А через него выйти и на остальных участников шайки. Так что, если замысел преступников был сыграть на благородстве князя Вышатова, и они рассчитывали, что он не предаст огласке это дело, то красть алмаз надо было двадцать первого, а кража произошла девятнадцатого. Возникает вопрос — почему? Непонятно. И зачем им нужно было, чтобы вы имели возможность уговорить князя согласиться на расследование? Тоже непонятно. И вот тут-то я предположил, что преступники, наоборот, не хотели, чтобы вы присутствовали в Набережном дворце, когда там совершится кража. Ваше присутствие было совершенно не в их интересах, и вам поменяли дату в приглашении не с целью, чтобы вы присутствовали при краже, как я считал ранее, а с целью, чтобы вы ничего не узнали о ней. Тогда всё становится ясным и понятным. Кража была намечена на 21-е число, вам меняют дату в приглашении, и вы приходите на бал на два дня раньше. Двадцать первого за Бехтеревым по дому бегают другие офицеры, и князь, действуя согласно своему кодексу чести, сам того не желая, покрывает похитителей, а они тайно продают алмаз и получают свои деньги. Вот такая схема этого преступления сложилась у меня в голове. Почему же всё было не так? Ответ был только один. Тот человек, которого преступники использовали втёмную, невольно нарушил их планы. Я вспомнил рассказ Бехтерева о том, как они вчера встретились с господином Филей. Тот отдал ему очередное подложное письмо, якобы от Марии Вышатовой, и сказал, что сейчас в Набережном дворце идёт бал, на котором демонстрируется алмаз, после чего Бехтерев вскочил и бросился к дворцу. Скорее всего, он Филиппа просто не дослушал. А тот должен был ему объяснить, что похищение надо провести послезавтра. Уж какой-нибудь предлог для того, зачем это нужно, они для него наверняка придумали. Потом я вспомнил, как Бехтерев рассказывал, что Филя выскочил вслед за ним из кабака, что-то кричал ему и махал руками. Сам он решил, что тот хотел с ним ещё выпить, а на самом-то деле Филипп, видимо, никак не ожидавший, что Бехтерев вдруг вскочит с места, хотел его остановить. И ведь он добежал вслед за поручиком до дворца, его внешность описал нам городовой, и довольно продолжительное время слонялся вокруг дома. Я продолжил свои размышления. Значит, Бехтерев, ворвавшийся в дом не тогда, когда замышляли преступники, не только мог нарушить все их планы, но и представлял реальную угрозу их собственной безопасности. Как я уже говорил, не могли они не понимать, что случись огласка и расследование, до них, наверняка, рано или поздно доберутся. Но при такой ситуации все действия наших подозреваемых надо рассмотреть с совершенно другой точки зрения. Помните, мы с вами размышляли, кто более всего способствовал тому, чтобы Бехтерев остался в доме, Брюсов или князь Вышатов? Теперь же мне стало понятно, что преступник, наоборот, должен был приложить все усилия, чтобы вышвырнуть Бехтерева вон из дома как можно скорее. А кто приложил к этому наибольшие усилия? Ипполит. Поначалу вывод казался абсурдным, но, проанализировав все его действия, я пришёл к выводу, что наш неизвестный господин икс — это и есть он. Он хотел выставить Бехтерев из дома, он по своей воле пришёл на кухню, когда поручик был там, и пытался изо всех сил задержать его, когда тот бросился в зал. Когда все искали алмаз, он старался быть рядом с Дуняшей. Когда вы ждали в коридоре окончания разговора князя с Бехтеревым, тоже стоял с ней чуть ли не под руку, в стороне от всех, хотя, как нам стало позднее известно от Дарьи, не питал к ней никаких чувств и на людях всегда старался держаться от нее подальше. Я решил, что если он взял из тайника алмаз и положил его себе в карман, то он пытался делать так, чтобы Дуняша закрывала его от взглядов, ведь, как мы с вами выяснили, спрятать алмаз в кармане возможно, но из-за его размера надо все время стараться прикрывать карман или руками, или складками одежды. И потом, у меня и раньше была одна подсознательная мысль, которая связывала алмаз с Ипполитом. Помните письмо, которое якобы написала Мария Вышатова Бехтереву. В нем она назвала его «своим рыцарем». Довольно старомодное выражение. Но именно так Дуняша частенько называла самого Ипполита, «мой рыцарь», хотя он ни на грош этого не заслуживает. Наверное, Ипполит, когда писал письма от имени княжны к Бехтереву, вольно или невольно употребил это выражение. Конечно, в отдельности всё это было весьма слабым аргументом, но все вместе убеждало меня, что Ипполит Сенцов и есть тот, кого мы ищем. Так как же обстояло дело? Ипполит увидел Бехтерева, который ворвался в дом, и сразу понял, какую опасность это для него представляет. Сначала он попытался не допустить кражи. Он решил, что опасность перевешивает выгоду. У него это не получилось. Бехтерев украл алмаз и спрятал его в тайник. Всё покатилось у них не по плану, и ему пришлось импровизировать по мере того, как разворачивались события. В какой-то момент он, видимо, смог наладить связь со своим сообщником, который прибежал вслед за поручиком к дворцу, скорее всего, он увидел его ещё в холле, через стеклянную дверь. Возможно, они обменялись какими-либо знаками, а может быть, Ипполит сумел переговорить с ним, когда после стычки с Бехтеревым улизнул к себе залечивать раны. Поручик крадёт алмаз. Ипполит улучает момент и забирает его из тайника в шкатулке. Хотя опасность дела возросла в разы, он решается продолжать. По договоренности со своим сообщником он пытается выбросить ему алмаз в окно, но как назло внизу столкнулись две повозки, собралась толпа народа, и он не смог осуществить задуманное. В самом деле, не бросать же украденную драгоценность прямо на голову городовому. Ипполит оказывается в опасном положении с алмазом в кармане. На его беду, вдобавок, Брюсов в этот день закрыл наружные двери, и Бехтерев оказался в руках его превосходительства. Используя Дуняшу как прикрытие, ему удаётся до поры скрывать, что алмаз находится у него в кармане. Наконец, улучив момент, он избавляется от алмаза, спрятав его в подвязку занавески в кабинете князя. Скорее всего, он воспользовался тем моментом, когда вы обратились к его превосходительству, и все внимание было сосредоточено на вас. — А как вы догадались, что алмаз надо искать именно в кабинете? — Я решил, что в окно алмаз выбросить не могли, там слишком много людей, дом вы тщательно обыскали, единственным помещением, в которое вы не заглядывали, был кабинет, он был закрыт. В соответствии с нашими выводами, как вы помните, во время речи князя Вышатова алмаза ни у кого уже не было. Поэтому я и решил, что Ипполит спрятал алмаз в промежуток времени между тем, когда он стоял в коридоре, прячась за Дуняшу, и когда вы все застыли по стойке смирно, слушая князя Вышатова. В коридоре спрятать алмаз было негде, значит, в кабинете. Но, избавившись от алмаза, Ипполит не решил свои проблемы. Он понимал, что теперь кражу, скорее всего, не удастся утаить, будет расследование, которое доберется и до него. Правда, была у него одна возможность выкрутиться из создавшейся ситуации. — Какая? — Как бы «случайно» найти алмаз и отдать его хозяину. Но он на это не решился. Жажда наживы оказалась сильнее. Вот к таким выводам я пришел вчера вечером. Но все это была чистая теория. Нужны были доказательства. Вчера я отправился к Листопадову и разузнал у него, не раскрывая обстоятельств дела, кому грабители могли бы сбыть краденые драгоценности. Он направил меня к господину Муранову, лучшему специалисту в уголовном сыске по таким вопросам, и просил оказать мне посильную помощь. Тот назвал мне несколько имён дельцов, промышлявших скупкой краденых драгоценностей, и меня привлекло одно имя — Виктор Потаповский. Он занимается особо крупными аферами, и, по крайней мере, треть дорогих украденных камней, так или иначе, проходят через его руки. Я решил начать с него. Мы с господином Мурановым заявились к господину Потаповскому посреди ночи и подняли его с постели. Сначала он не хотел ничего слушать, но уголовный сыск прекрасно умеет управляться с такой публикой. Было заявлено, что либо господин Потаповский напряжёт свою память и предоставит нам интересующие нас сведения, после чего пойдёт досматривать свои сны, либо господин Муранов напряжет свою и, наверняка, вспомнит несколько мелких и не очень мелких прегрешений господина Потаповского, которые ему прощались до поры до времени, и тогда оставшуюся часть ночи он проведет за решёткой. После этого наш собеседник стал гораздо сговорчивее. Он рассказал, что несколько дней назад к нему приходил человек, который хотел узнать, за сколько он сможет купить алмаз определенных размеров. Потаповский не принял это предложение всерьёз, потому что видел ранее этого человека и считал его не то бродягой, не то мелким шулером. Я попросил описать его внешность, и описание полностью подходило под господина Филиппа. Я спросил у сыщика, знает ли он кого-нибудь под таким именем и приметами. Он ответил, что есть двое типов. У одного кличка «Филя Борода», он занимается мелким мошенничеством, тип пренеприятный, но, в целом, достаточно безвредный. Второй служит вышибалой в одном из игровых домов, и, хотя он тоже бородат, за его габариты его называют «Большой Филя». Я решил, что наш клиент — это пренеприятный мелкий мошенник, он больше подходил под описание Бехтерева. Муранов привёл меня в кабак, где этот Филя Борода завсегдатай, и мы допросили хозяина. Он подтвердил, что данный тип частенько бывает в его заведении и что в последнее время он заходил сюда с каким-то молодым человеком, по описанию очень похожим на Ипполита, но за последнюю неделю ни тот ни другой здесь не появлялись. Что было делать дальше? Против Ипполита у меня, по-прежнему, не было никаких доказательств. Я решил спровоцировать его на действие, но для этого мне надо было, чтобы он не смог увидеться со своим помощником. Я, как вы знаете, пришел домой, наскоро позавтракал и бросился исполнять свой план. Основные мои действия вам известны. Я нанял несколько сыщиков, чтобы они следили за домом и его обитателями и, главное, чтобы смотрели, не появится ли около дома человек, по описанию похожий на господина Филю. Я также обзавелся информатором в доме. Для этой цели я выбрал Дарью, и она согласилась мне помочь. Мы договорились, что около одной из дверей постоянно будет слоняться один из моих людей, и о том, что происходит в доме, она будет сообщать ему. Также, как вы знаете, я попросил Листопадова присоединиться к нам. Потом, как вы помните, мы с вами нашли алмаз, что подтвердило мои предположения. Однако улик против Ипполита, по-прежнему, не было. Тогда я написал ему записку, как бы от лица его сообщника, что алмаз срочно нужен для скупщика, что он готов купить его сегодня, а завтра уезжает за границу, и приказал нашему посыльному передать записку секретарю из рук в руки. Оставалось только уличить похитителя. Для этого, как вы знаете, мне пришлось проследить за собранием в кабинете князя Вышатова. Я был уверен, что Ипполит воспользуется этим случаем, чтобы забрать алмаз. Он так и поступил. Сделал вид, что кладет какие-то бумаги на бюро и в этот миг взял алмаз из-за занавеси. Ну, а остальное, вы прекрасно знаете. Вот такая история. — Значит, вы так и не нашли этого господина Филиппа? — Нет. Это какой-то мелкий мошенник, которого Ипполит привлек для осуществления своего плана. — А зачем Ипполит изменил дату в приглашении Федота Олсуфьева? — Этому есть несколько объяснений. Может быть, по ошибке, может, чтобы не очень бросалась в глаза то, что вы пришли не в тот день, когда были все остальные ваши однополчане, а может, он хотел переправить дату во многих приглашениях, но не успел. — А знаете, ведь то, что именно вы раскрыли кражу — это наилучший выход и для Ипполита Сенцова. Если бы за дело взялся уголовный сыск, то он не ушёл бы так просто от ответственности. — Частично вы правы, Важин, но будем считать, что господин Ипполит Сенцов получил второй шанс. Но только, я думаю, вряд ли он им воспользуется. Послышался звонок в дверь, и через минуту в гостиную вошла Марта Генриховна, неся в руке конверт. — Вам принесли письмо, господа, — произнесла она, протягивая мне конверт с изображенным на нём гербом. — Благодарю вас, — ответил я, беря письмо в руки, — смотрите-ка, Пётр Михайлович, знакомая печать. Письмо от князя Вышатова. — Что там? Я раскрыл конверт, достал лист бумаги и прочитал следующее: — «Господину Кромову и капитану Важину. Господа! Прошу извинить меня за то, что сегодня у меня дома я не отблагодарил вас должным образом за ту огромную услугу, которую вы мне оказали. Признаться, я так обрадовался находке алмаза, что не сразу понял, из какого безнадёжного положения вы меня спасли. Только когда его светлость и господа банкиры осматривали алмаз, я полностью осознал, что могло произойти, если бы не вы. День моего триумфа превратился бы в день моего позора и краха. Я премного благодарен вам, господа, и знайте, что двери моего дома отныне всегда для вас открыты, и, если когда-нибудь я смогу быть вам полезен, буду рад оказать вам всю ту помощь, которая только будет в моих силах. К своему письму я прикладываю подписанный мною чек. В нём не проставлена сумма, я прошу вас самих заполнить эту графу. Зная ваш благородный характер, прошу вас не проявлять ненужную скромность в этом вопросе. Никакая сумма не будет достаточной наградой за то, что вы для меня сделали. Князь Вышатов». — Что будем делать с чеком? — спросил я Кромова. — Ну что ж, не будем оскорблять князя отказом от его благодарности. Сколько он готов был заплатить ювелиру за подделку? — Десять тысяч рублей. — Чересчур большая сумма. Я думаю, мы удовлетворимся и тремя. Полторы тысячи мне, полторы вам. Согласны? — Согласен. Кромов проставил в чеке соответствующие цифры. — Полторы тысячи рублей — хорошая сумма. Хватит не только на повседневные нужды, но можно позволить себе и что-либо большее. Как собираетесь потратить деньги, Важин? — Я, пожалуй, пойду в магазин Бурмистрова, и куплю ящик токайского вина десятилетней выдержки, так что приглашаю вас на распитие этого прекрасного напитка. А вы? — Вы же знаете, мою страсть. С такой суммой, почему бы и не поучаствовать в нескольких аукционах по продаже древних манускриптов. Так что после распития вина приглашаю вас на торги по распродаже древностей. — Договорились. — А какая программа у нас намечается на ближайшее время? — Я думаю, нам в скором времени предстоит посещение свадьбы Лядова и Александры Лопухиной, кроме того, я теперь желанный гость на кухне у князя Вышатова, да и господин Воронцов, наш военный министр, пригласил меня на вечер к ним в дом на следующей неделе. Пойдёте со мной? — Пойду. У вас очень интересные знакомые, и, если на одном из вечеров опять произойдёт что-либо необычное, лучше уж сразу быть на месте. Зачем заставлять вас бегать за мной через весь город? 2014–2016 гг., г. Москва