На самом деле, это становится довольно трудно игнорировать. Что раздражает, потому что… ПОЧТИ ГОЛЫЙ ЧЕЙЗ КРОФТ ЛЕЖИТ НА МНЕ. Гул на секунду прекращается, затем возобновляется с короткими, настойчивыми интервалами. Хотя Чейз всё ещё целует меня, он ворчит от разочарования, и я чувствую, как мои щёки пылают, когда осознание проникает в мой мозг. Гудит не мой разум… это его телефон на прикроватном столике. Ой. Телефон снова вибрирует, и я замираю. — Не обращай внимания, — бормочет он мне в шею, целуя впадинку под ухом. Я с радостью подчиняюсь, руками вцепляюсь в его волосы и притягиваю его ближе. В соседней комнате срабатывает стационарный телефон, его пронзительный звонок разрушает момент. — Чёрт. Чейз стонет и, подняв голову, упирается лбом в мой лоб. Мы оба дышим слишком быстро, и я почти уверена, что мои глаза, зеркало его собственных — расширенные от чистого желания. — Иди, — шепчу я, вытягивая шею и касаясь губами его губ. — Это может быть важно. — Мне всё равно, — бормочет он. — Это более важно. — Это может быть Нокс. Он вздыхает, и я чувствую его тёплое дыхание на своих губах. Не двигаясь, он протягивает руку и хватает мобильный телефон с прикроватной тумбочки. Я слышу, как он тихо ругается, читая на экране. — Чёрт. Что переводится как: Да, это важно. — Чейз, — подсказываю я, слыша, как снова звонит городской телефон. — Иду, — он приподнимается на локтях и пронзает меня взглядом. — Не смей, мать твою, шевелиться. Я ухмыляюсь. — Я бы и не мечтала об этом. Он весело фыркает. — Что? — я протестую, мой голос дразнящий. — Разве я когда-нибудь не выполняла твои приказы, господин генеральный директор? — Как насчёт каждого грёбаного дня с тех пор, как мы встретились, — бормочет он, но его тон скорее игривый, чем злой. Я всё ещё смеюсь, когда он наклоняется ко мне и целует в последний раз. Его губы твёрдые и безжалостные. К тому времени, как он закончил, моё веселье давно прошло, и тело снова гудит от желания. Я смотрю на него с тоской и сожалением, когда он снова садится на колени. Он уже собирается встать с кровати, когда замечает моё лицо. Он полностью замирает, каждый мускул в его теле напрягается. Я растянулась на его кровати, и он смотрит на меня так, как никогда раньше не смотрел, так, как никогда не смотрел ни один мужчина. Я знаю, что мои волосы — беспорядочные волны, рассыпающиеся по его подушке; мои щёки, вероятно, покраснели краснее помидора, и я почти голая, за исключением пары тонких трусиков, но почему-то это не имеет значения. Мне должно быть стыдно. Чёрт, если бы это был кто-то другой, увидев меня в таком обнажённом состоянии, я бы смутилась. Но это Чейз. И он смотрит на меня с такой теплотой, с такой чистой нежностью. Его глаза скользят по моим волосам и телу, я не чувствую ничего, кроме нежности. Телефон звонит снова. — Иди, пока я не затащила тебя обратно, — шепчу я. Его глаза мрачно вспыхивают, а челюсти крепко сжимаются. — Не искушай меня, солнышко. Ты чертовски красива. Мне и так тяжело уходить прямо сейчас, и клянусь, я не смогу сосредоточиться ни на чём, что Нокс должен мне сказать, зная, что ты голая в моей постели. У меня перехватывает дыхание, когда он пальцами в последний раз легонько поглаживает мою скулу. У меня даже нет времени как следует вздохнуть, прежде чем он уходит, соскользнув с кровати и выйдя из спальни, как будто он не просто перевернул мой мир вокруг своей оси несколькими маленькими словами и крошечной лаской пальцев по моему лицу. ГЛАВА 23 ОСТАНЬСЯ Я слышу приглушённый голос Чейза. Он начинает разговор по телефону в другой комнате. В его тоне слышится настойчивость и смиренный гнев, так что я знаю, что это нехорошие новости. И когда я слышу, как он говорит: — Чёрт. Подойди, мы поговорим здесь, — я знаю, что дела более чем нехороши. Всё плохо. Вздохнув, я заставляю себя встать с кровати. Это занимает у меня некоторое время, но, в конце концов, я нахожу футболку, которую Чейз бросил через всю комнату, и натягиваю её через голову. Я провожу пальцами по волосам, а затем иду в главную комнату и вхожу как раз вовремя, чтобы увидеть, как двери лифта открываются. Нокс с важным видом входит в апартаменты. Он замирает, увидев меня, полуодетую в гигантскую футболку Чейза, и я думаю, что его губы изгибаются в намёке на улыбку, но трудно сказать, учитывая его постоянное выражение "я-такой-крутой-что-сам-Чак-Норрис-боится-меня". — Привет, Нокс. Я машу ему пальцем, широко улыбаясь. При этом он определённо улыбается — только крошечные морщинки вокруг его глаз, но всё же это идёт в зачёт. По крайней мере, в моём каталоге. — Солнышко, я же сказал тебе оставаться в постели. Когда я слышу голос Чейза, мои глаза устремляются к нему. Он прислонился к кухонному острову, скрестив руки на широкой груди, каким-то образом доминируя в пространстве, несмотря на босые ноги и боксеры. Я ухмыляюсь при виде этого зрелища и направляюсь к нему. Как только я оказываюсь в пределах досягаемости, он выбрасывает руку и обхватывает меня за талию, притягивая ближе, так что я прижимаюсь к его боку. Я не возражаю. Вообще-то я прижимаюсь ещё ближе, наслаждаясь его теплом, и тем, как моя голова идеально вписывается в ложбинку на его шее, как хорошо ощущается его рука, крепко обнимающая меня за плечи. — Тебе не нужно быть здесь для этого, — мягко бормочет он в мои волосы. — Это из-за меня, верно? Моей квартиры и Ральфа? Мой вопрос встречен каменным молчанием, которое говорит мне, что я на 100 % права. — Так я и думала. Я остаюсь. Чейз вздыхает, но не спорит. — Упрямая, — бормочет он. — Чрезмерная забота, — возражаю я. Он усмехается, но я чувствую, как напрягается его тело, когда он снова обращает своё внимание на Нокса. — Что ты выяснил? Нокс переводит свои тёмные глаза с меня на Чейза. — Гольдштейна сдуло. Я проверил его квартиру, побывал в его офисе, даже нанёс визит нескольким его друзьям. Никто из них его не видел. — Ты уверен? — спрашивает Чейз. — Они не лгут, покрывая его? Нокс не утруждает себя ответом, но его глаза блестят чем-то тёмным, как оникс, выставленный на свет, и он склоняет голову в легчайшем кивке. Он уверен. Я не хочу знать, почему он так уверен. Когда бы то ни было. Потому что у меня такое чувство, что это связано с большим количеством сломанных костей и страшных угроз. — Это ещё не всё, — тихо говорит Нокс. Его тёмные глаза устремляются на меня. — Может, тебе лучше вернуться в постель, Джемма? Мышцы Чейза напрягаются ещё сильнее, и я чувствую, как моё сердцебиение ускоряется. — Я остаюсь, — мой голос решителен, даже если в нём слышится страх. — Я хочу знать. Нокс кивает, переводя взгляд на Чейза. — Квартира была обшарена… вы это видели. Ничего ценного не было взято. Но, порывшись в обломках, мне кажется, он кое-что нашёл. Он обращает на меня свой взгляд. — У тебя под кроватью был деревянный ящик.