У выхода Иржи буквально налетел на крупного человека, идущего им навстречу. – Prominte*, – одновременно произнесли мужчины и удивленно уставились друг на друга. В отличие от пана Клауса, пражский счетовод Ружичка описался наверняка. – Добрый день, – пробормотал толстяк и в считанные доли секунды буквально испарился в воздухе. Иржи слегка изменился в лице, но продолжил свой путь как ни в чем не бывало. – Вы знакомы? – равнодушно поинтересовалась Даша. – Нет, – пробормотал чех, однако голос его дрогнул, в нем предательски зазвенели фальшивые интонации. – С чего ты взяла? Страшное подозрение гадкой, скользкой змеей заползало в Дашино сердце. – Просто мне показалось, что он тебя узнал... – Несмотря на то, что внутри у нее все похолодело, молодая женщина с трудом, но все же заставила себя улыбнуться. – Разве в этом есть что-то особенное? Подумаешь, встретились знакомые... – Мы не знакомы, – упрямо мотнул головой чех. – Где здесь туалет? Даша решила не дожидаться, пока Иржи доделает свои дела, и вернулась в бар одна. Там по-прежнему царило веселье, у Даши же настроение было испорчено напрочь. – Рыженький, ты чего загрустил? – снова зарокотал ей на ухо Боб. – Может, пойдем отсюда? Я ни черта не слышу, а мне с тобой поговорить бы хотелось. – А твой приятель? – На кой он тебе сдался? Я ему машину сейчас отдам, пусть один развлекается. Он молодой, чего ему с нами таскаться? – Ну как знаешь... ___________ * Prominte – Извините (чешcк.) 5 Иржи выслушал предложение без особого энтузиазма и принялся грустно насвистывать. – Слушай, – Даша смахнула невидимую пылинку с его плеча, – мне уже неудобно тебе об этом напоминать, но ты бы и правда – свистел поменьше. Повторяю, русские народ суеверный, да и экономическая ситуация в стране тяжелая. Люди опять же разные попадаются, иногда весьма нервные... – Да, извини. Я просто думал, что мы вместе... – Иржи, голубчик, – Даша доверительно понизила голос, – мне просто неловко перед тобой – ты приехал с культурой ознакомиться, а я таскаю тебя по всяким старым пердунам. Даже неудобно. Если ты действительно хочешь со мной пообщаться, то как только в Прагу вернемся, приходи ко мне хоть каждый день. Чай пить. – И добавила она на всякий случай: – Вот, держи ключи, машина на стоянке, дорогу найдешь. Чех, не говоря больше ни слова, развернулся и направился к стеклянным дверям. 6 Потея от страха за чужую машину, у которой практически ни одна деталь не работала исправно, Иржи почти добрался до дома, как неожиданно в районе Беговой его остановил гаишник. Ладони моментально вспотели, а в голове, словно заевшая пластинка, крутился зловещий наказ: «Что бы ни произошло – двигатель не выключай». Сомневаться не приходилось: во второй раз этот жуткий «Москвич» он действительно завести не сможет. И кого здесь просить помочь? А главное – как объяснить пану полицейскому, почему он ездит на чужом, да еще неисправном автомобиле? Тем временем гаишник, видимо почувствовав растерянность водителя, махнул палкой повторно, да так, словно шашкой рубанул. «Да и черт с ним, – решился наконец Иржи. – Не буду выключать и все. Не расстреляет же он меня за это...» Юноша плавно притормозил «Москвич» и чуть подал задом. Конечно, машина с включенным двигателем будет выглядеть странно, но можно сделать вид, что в Чехии это нормально, в порядке вещей. Он слегка вытащил подсос, дабы обороты не упали, и остановил машину метрах в десяти от инспектора. Дорога шла под горку. Еще ни о чем не подозревая, Иржи дернул ручник и уже приготовился услышать характерный скрип ручного тормоза, но если что-то и скрипнуло в этот момент, то только его зубы – ручник не работал. Впившись в педаль ножного тормоза, чех с ужасом следил за приближающимся гаишником. А тот явно не спешил, видимо стараясь продлить удовольствие. Помахивая полосатой палкой, толстый мужик в униформе подошел к машине, чуть пригнулся, пытаясь разглядеть, сколько же человек сидит в салоне, и, убедившись, что водитель в машине один, к тому же довольно хлипкий, повелительно махнул рукой: – А ну, вылазь. Иржи сосчитал до трех, выдохнул и осторожно приоткрыл дверь. Пока все было в порядке – машину чуть потянуло вперед, но маневр еще можно было совершить. Поставив ногу на асфальт, юноша переместил спину в сторону дверного проема и уперся в раму изо всех сил. Стабилизировав таким образом положение, он начал потихоньку выбираться наружу, следя за тем, чтобы его спина плавно скользила по раме вверх, удерживая автомобиль на месте. Чех был настолько увлечен своим занятием, что не заметил, как глаза у гаишника становятся все круглее и напряженнее. Наконец, оказавшись обеими ногами на земле, Иржи завел руки за спину и теперь удерживал «Москвич» всей своей массой. Машина урчала, подрагивала, но не двигалась. Юноша облегченно выдохнул. Казалось, все самое страшное позади. Но не тут-то было. – Ты что, контуженный, что ли? – недобрым голосом осведомился инспектор, разглядывая и водителя, и автомобиль с откровенным подозрением. – Документы. Иржи, напрягаясь из последних сил – чертова машина была довольно тяжелой, – осторожно высвободил левую руку и медленно, словно сапер, вытянул из нагрудного кармана права и техпаспорт. – Пил что-нибудь? – гаишник повел носом, принюхался и внимательно осмотрел права со всех сторон. – Иностранец, я так понимаю... А где доверенность? Хозяин машины где? Иржи делал вид, что не понимает сути задаваемых вопросов, жалко улыбался и пожимал плечами. Тогда гаишник рассвирепел окончательно. – Ты чего мне зубы скалишь? Законы везде одинаковые. А ну, покажи, чего за спиной прячешь? Руки, руки, говорю, вытяни! – И выразительно помахал жезлом. – Руки покажь, говорю! Обе. Выбора не оставалось. Юноша чуть откачнулся от рамы, равновесие между человеком и автомобилем тут же было нарушено, и подлый тезка местных жителей, чиркнув его своим неумытым боком по штанинам, весело покатился под горку, набирая все больший и больший ход. Инспектор ГИБДД, как и все люди в этой стране, отреагировал на произошедшее неадекватно. Он внимательно проследил за «Москвичом», подождал, пока тот ткнется носом в столб, и вдруг улыбнулся, широко, по доброму, словно получил известие от любимой девушки. Вдоволь налюбовавшись видом разбитой машины, он как ни в чем не бывало вернул документы серому от ужаса чеху, козырнул и, помахивая палкой, зашагал в противоположную сторону. Глава 16 Как всегда в конце июля, в Милане стояла одуряющая жара. Размякшие туристы парочками или целыми группами перебирались из прохлады дуомо, кафедрального собора, в тень огромного торгового центра – маленькие магазины днем были закрыты. Из местного населения в городе остались только продавцы прохладительных напитков да полицейские в высоких пробковых шлемах. Первые прятались в спасительной тени своих ларьков на колесах, вторые выглядели стойкими оловянными солдатиками, которым любая жара нипочем. Но Германа не интересовали ни белое кружево знаменитого дуомо, ни магазины, ни продавцы лимонада: кондиционер в его «Ягуаре» работал на полную мощность, и, подъезжая к центральной площади, он даже слегка продрог. Если ему сегодня повезет, можно будет съездить половить рыбу куда-нибудь в Чили, подальше от европейской суеты. Но повезет ли? Прочитав адрес, он в первую секунду даже засомневался. Улица находилась недалеко от центра, там жили люди выше среднего достатка и если одинокая барышня снимает квартиру в таком районе... Но вспомнив, что Италия тем и отличается от многих европейских стран, что между фешенебельными домами–дворцами нет-нет да и мелькнет потрескавшаяся крыша какой-нибудь сомнительной постройки, он успокоился. Так оказалось и на этот раз: замызганный подъезд, облупившиеся двери, тощие грязные коты, больше похожие на крыс, лифта нет. Стараясь лишний раз ни к чему не прикасаться, Герман добрался до верхнего этажа. Две двери без привычных номеров – только фамилии. На правой – нужное имя: «Пинелли». Лозенко поискал дверной звонок, но не нашел и постучал носком ботинка по косяку. Дома или нет? А если не одна? – Уно моменто, – послышался чуть гундосый девичий голос, затем шлепанье босых ног, дверь распахнулась и на пороге возникло странное созданье. Девица лет двадцати пяти в тончайшей накидке–пеньюаре, наброшенном прямо на голое тело. Несмотря на жару, лицо покрывал толстый слой косметики, в зубах сигарета в длинном мундштуке. Девица оперлась рукой о косяк и выжидательно замерла. – Си? – Здравствуйте. – Лозенко заставил себя улыбнуться и даже чуть поклонился. – Здравствуйте, – растерянно ответила девица и запахнула эфемерный халатик. – Вы кто? – Вам разве не звонили? Я представляю один из каналов российского телевидения... – Так это не понты? Ну, воще... – Надежда Кричевская – Пинелли отступила в глубь квартиры. – Я думала, кто-то из наших прикалывается. Заходите. Лозенко огляделся. Неопрятная темноватая квартира, да и сама хозяйка вызывали у него отвращение. Ему казалось, перешагни порог – и насквозь пропитаешься этим запахом гнили. Запахом нищеты и утраченных иллюзий. Но, увы, выбора у него не было – большие деньги требовали больших жертв. Оставалось надеяться, что когда-нибудь он наконец сможет общаться только с теми людьми, которые ему приятны. Герман подавил вздох и заставил себя перешагнуть порог квартиры. – Судя по вашей фразе, у вас здесь много хороших знакомых? – спросил он, устраиваясь в широком неудобном кресле с истертой обивкой. Комната, как, впрочем, и весь дом, давным-давно требовала ремонта: потолок в каких-то потеках, обои потемнели и кое-где отстали от стен, краска на окнах топорщилась сероватыми струпьями. Мебель была старая, разномастная, видимо оставшаяся от разных жильцов. В самом центре комнаты стоял круглый стол, покрытый тяжелой застиранной скатертью. На полу, словно квадрат Малевича, кусок черного ковра. Через распахнутое окно доносился запах гниющих отходов. – Так у вас много друзей? – повторил свой вопрос Герман, а сам подумал: «Костюм придется отдавать в чистку». – У кого? У меня? Да вы что! – Хозяйка рассмеялась. – Здесь же одни шлюхи живут. Они мне страшно завидуют, ну, что я вышла замуж и получила гражданство, вот и стараются подлянку какую кинуть. Однажды даже крысу дохлую под дверь подбросили. Хотела в полицию на них заявить, а потом думаю: да чтоб вы, стервы, загнулись! – А где ваш муж? Ничего, если он застанет вас в неглиже наедине с мужчиной? – Лозенко прекрасно знал, что муж Надежды Кричевской умер год назад, разбившись на мотоцикле, а сама она живет на крошечную пенсию, не брезгуя, впрочем, и проституцией.