– Эх, самое интересное-то прошло мимо тебя! – усмехнулся Боб и долил вина. – Пока в Университете средств хватало, у Макеева проблем не было – ездил во все экспедиции подряд. А потом проекты начали потихоньку сворачивать: то денег не хватает, то зона конфликтная... Элеонора опять не выдержала: – Да в него словно дьявол вселился, бегал с выпученными глазами и всем рассказывал, что уже почти накопал на Нобелевскую премию, нужно только еще немного денег и пару лопат. Она смешно распахнула глаза, наклонила голову и принялась гундосить, явно подражая Кокиному голосу: – «Палеолита нет только там, где его не ищут... Артур Эванс ясно объяснил... Артур Эванс четко сказал...» – после чего продолжила уже нормальным тоном: – Если бы я не знала, что Эванс умер задолго до его рождения, то до сих пор пребывала бы в уверенности, что он Коке об этом сам лично сказал! – Она помолчала. – Короче, каждый посылал его, Коку я имею в виду, куда только мог, и один лишь Макс всей этой бредятиной заинтересовался. – Господи, да откуда у Рыбьего глаза деньги-то? Он всегда был такой... – Даша покрутила пальцем у виска. Пилюгина рассмеялась и, обхватив снизу бокал своими длинными пальцами, откинулась на подушки. – Представь, ему это, видимо, здорово помогло. Он открыл шоу с мужским стриптизом. Даша весьма неэстетично разинула рот и долго не могла прийти в себя. Когда же вернулась способность говорить, голос неожиданно зазвучал фальцетом: – Витя Рыбий глаз танцует в стриптизе?! Для кого, простите за любопытство? Благотворительные выступления для общества слепых? – Она возмущенно отставила бокал. – Да вы тут совсем от свободы обалдели! Одна в педика влюбилась, другой голый пляшет... Боб с Элеонорой тут же заинтересовались: – Кто это в педика влюбился? – А! – Даша махнула рукой. – Не имеет значения. Со временем узнаете... – Анька Петрова, что ли? – вскинула соболиные брови блондинка. – Я же говорю – все твои знакомые с придурью. Хозяин развел руками: – Хватит вам цепляться. Витя, как ты понимаешь, сам не пляшет. Ему фигура не позволяет. Он владеет этим клубом. И денег у него, судя по всему, достаточно, чтобы субсидировать макеевские экспедиции. Даша слушала вполуха. Проблема с кладом как-то совсем неожиданно отошла на второй план, и ее разыгравшемуся воображению рисовались буйные картины стриптиз-шоу. Шеренга полуобнаженных мужчин, задорно повизгивая, вскидывала ноги в неистовом веселье канкана. В толпу летели плавки, из толпы деньги. – Неужели кто-то за это платит? – спросила она и тут же добавила: – А сколько это стоит? Давайте сходим? Элеонора вздохнула: – Да, Рыжая, тяжело с тобой... Хочешь, иди сама. Тебя Макс по старой дружбе бесплатно запустит. Только смотри, сама на подиум не лезь. К тому же он кусается. – Кто кусается? – Макс, – блондинка демонстративно зевнула. – В каком смысле? – Даша постепенно теряла способность удивляться. Она просто изо всех сил пыталась уяснить происшедшие со страной и людьми изменения. В отличие от нее Пилюгина воспринимала этот мир совершенно спокойно, поэтому равнодушно пояснила: – В прямом. Он пить стал, как лошадь. А алкоголь на него странно действует. Сначала все думали, что Витя придуривается, но потом поняли, что это вроде реакции на спиртное. Первые ласточки белой горячки. – Подожди, я ничего не поняла. – Даша встряхнула кудрями. – Кого он кусает и за что? Тут Пилюгина не выдержала. Переместившись на край дивана, она принялась оживленно жестикулировать. На это зрелище всегда стоило посмотреть: руки, как и все остальное, были слегка крупноваты, но Элеонору это скорее украшало. Идеальной формы ногти еще больше удлиняли ухоженные пальцы. Она никогда не была нежной и утонченной, она была эффектной, вызывающей, агрессивной, на большинство людей это действовало подавляюще. Даша завороженно следила за мелькающими ногтями. – Слушай, потом спасибо скажешь. Так вот: на первой стадии Витя выпивает три рюмки водки, или чем он там пьет, и начинает кусать официанток. – Гоняется за ними, что ли? – Да нет же! Представь: бедная девушка приносит блюдо с едой и пытается поставить его стол, а в это время Рыбий глаз весьма проворно цапает ее за запястье. Знаешь, как варан – нападает на все, что движется рядом с левым или правым глазом. – Вараны нападают на все, что движется? – удивленно переспросила Даша. – Не знала... – Это не важно! – отмахнулась Пилюгина. – Может, вараны и не нападают. Но Витя в этот момент выглядит точь-в-точь как варан. Глаза смотрят в разные стороны и вращаются независимо друг от друга, морда тупая, окаменелая, и вдруг – молниеносный бросок! Цап! И очередная официантка бьется в судорогах. Говорю тебе: зрелище, достойное кинокамеры. Даша ошарашенно помотала головой: – Надеюсь, это шутка? – Хочешь проверить? Давай. Только предупреждаю сразу – не надевай ничего коричневого... Произнеся загадочную фразу, Элеонора откинулась на спинку дивана. – Но почему?! – Потому что на следующей стадии, а это приблизительно семь-восемь рюмок водки, Рыбий глаз начинает ненавидеть коричневые спины. – Какие еще коричневые спины?! – Обыкновенные, коричневые. Всех оттенков: от бежевого до темно-шоколадного. Но предпочтение отдает интенсивному, насыщенному коричневому цвету. – Это еще почему? – Даша с облегчением отметила, что пара вечерних платьев, которые она захватила с собой, по счастью, иной цветовой гаммы. Пилюгина с радостью поспешила объяснить: – У него на кафедре когда-то был преподаватель, которого он ненавидел. Так вот, этот Борисов, фамилия его была Борисов, все время ходил в каких-то коричневых костюмах или пиджаках, короче, в некой верхней одежде коричневого цвета. И теперь, когда Витя доходит до второй стадии опьянения, он начинает гон на «коричневых». – Он что, их в спину кусает? – Даша изо всех сил пыталась представить себе технику подобного укуса. Элеонора на секунду задумалась, словно вспоминая эпизоды странной охоты. – Тут зависит от настроения. Один раз просто пошел по залу, собирая в пакет рюмки, бокалы и прочий хрусталь. После этого подкрался к жертве и со всей силы навернул его этим пакетом по спине. Звону, говорят, было, как при заутренней. – Я не пойму, ты шутишь? – Какие уж тут шутки. В другой раз Рыбье око просто разломал стул и начал ножкой лупить посетителя по коричневой спине, еле-еле оттащили. Бухгалтера, который имел неосторожность прийти Восьмого марта за какими-то документами, да еще во всем коричневом, огрел новым факсом. – Боже, – ужаснулась Даша, – а что же он делает на третьей стадии? Элеонора эффектно прикурила сигарету и выпустила струю дыма в потолок. – Как ни странно, но эта – самая безобидная. У него просто отнимаются ноги. Но зато просыпается жажда деятельности. Некоторое время Даша лихорадочно соображала, как можно совместить два столь явно противоречивых факта. – И что же он делает? Носится по стриптизу в инвалидном кресле? Блондинка счастливо рассмеялась. – Что ты! Он ползает на локтях и так в этом поднаторел, что на локтях бегает быстрее, чем другие ногами. У него ко всем пиджакам и свитерам специально пришиты кожаные заплатки. Чтобы вещи не портить. Даша растерянно чесала кончик носа, даже вся злость на Элеонору у нее прошла. – Да... Что же с ним такое произошло? Он ведь в Университете такой тихий был... – Не знаю... Говорят, на почве агар-агара свихнулся. – Того, из которого птичье молоко делают? – Именно. Он все пытался эту несчастную водоросль искусственным способом вырастить, но безуспешно. Швейцарцы Витю даже на работу брали, но он на полпути, видно, свихнулся, и все выделенные для исследования деньги пустил на открытие стриптиз-клуба. Даша сидела, потрясенная до глубины души. Рассказ Элеоноры произвел на нее столь сильное впечатление, что она залпом выпила целый бокал, подождала, пока Боб его опять наполнит, и снова выпила. – И о чем вы предлагаете мне у Вити спрашивать? Он небось и не помнит, что Кока на свете жил. Боб вздохнул: – Это ты зря. Они подружились очень. Возможно, Максимов его полюбил и деньги давал именно потому, что Кока не бросил свою мечту, а шел за ней через тернии. Ты ведь знаешь, как это бывает... – Не знаю, – честно призналась Даша, – даже понятия не имею. Ни малейшего. А то, что все мужики с придурью, так это точно. Извини. От вас чего хочешь ожидать можно. Особенно от тех, кто неожиданно разбогател. – Помолчала и спросила: – Значит, ты полагаешь, что Макеев мог Рыбьему глазу рассказать, чего он ищет или уже нашел? Кузьмин задумчиво крутил серебряный нож. Морщины придавали его лицу усталость. Через небольшую паузу он негромко произнес: – Думаю, если он успел кому-то об этом сказать, то именно Максу. Тот ведь у него был вроде святого патрона. Он даже с нами перестал общаться. – Боб помолчал. – Это точно, – подтвердила Элеонора, – даже на свой день рождения не пригласил, пришлось к нему явочным порядком завалиться, со своей едой и музыкой. – Грустно все это, – добавил Кузьмин. Некоторое время все молчали.