– Быстрее! Быстрее! Там стреляют! Старый «жигуленок» взревел и с завидной прытью помчался вниз по Тверской. Глава 29 Лозенко отложил папки и включил компьютер. Некоторое время он ждал соединения с сетью, затем проверил почту. Писем пришло, как всегда, много, но Герман сразу открыл те, что пришли от его контрагентов. Одно – из Хабаровска, второе – из Воронежа. Хабаровское послание было лаконичным: «Мужчина, 38 лет, 176 см, светло-русый, глаза серые, тип близок к саами. Имеет интерес к гастролям в Финляндии и Скандинавских странах. Страховка необходима, группа крови А. Выступление планирует на конец зимы. Сообщите возможность проведения гастролей в эти сроки, предполагаемую страну и приблизительную сумму гонорара». В письме из Воронежа чувствовалась малоросская нахрапистость. «Герман, приветствую! Есть парочка балалаечников, он – 29 лет, 185 см, кудрявый, темный каштан, глаза карие, В. Тип близок к аджарскому. Она – 38 лет, 169 см, типичная тетя Мотя, балалаечница, 0. Гастроли желательно для обоих, но в крайнем случае только для бабы. Страна не имеет значения, лишь бы не очень холодно, хорошо, если будет море или океан. Проблема в сроках – она хочет как можно быстрее, сумма гонорара особо не интересует. Ответ до среды. Привет». Лозенко поморщился. Если бы этот Миша не был таким хорошим контрагентом, то послал бы его к черту. Тетя Мотя. Сколько раз ему говорили – только конкретная национальность, без самодеятельности. Ясно, что она русская, но русских миллионы, и все выглядят по-разному. Для этого и платят специалистам, чтобы с точностью до максимально возможного определили сходство с тем или иным типом. Уменьшить ему процент, чтобы сразу поумнел... Лозенко принялся обрабатывать письма, переводя текст в обусловленный код. Через десять минут все было готово. Герман нажал кнопку «Доставить почту». Все. Через неделю-полторы придет ответ, а еще через пару месяцев при удачном завершении операции он получит свою прибыль. Получаемые суммы всегда зависели от требований, предъявляемых клиентами, и скорости выполнения заказа. В среднем около двухсот долларов, но были и приятные исключения. Лозенко провел рукой по волосам и задумался. Чего еще не хватает ему для счастья? Ничего и... всего. В материальном плане желать больше нечего, но ему так долго казалось, что это самое главное в жизни, что, получив все, о чем можно было только мечтать, Герман с пугающей серьезностью вдруг осознал, что по сути дела он не получил ничего. Материальные блага ему были необходимы для того, что бы ощущать себя хозяином жизни, читать в глазах окружающих восхищение, преклонение и безграничное обожание. Но именно этого-то он и не получил. Старые знакомые презирали его по-прежнему, только к этому теперь примешивалась жгучая зависть. Никого не радовало его богатство, никто не пришел и не сказал: «Гера, как здорово, что у тебя наконец все получилось!» Скорее наоборот, молва приписывала ему все мыслимые пороки мира. Женщины... В настоящее время он идеал каждой женщины: молод, богат, красив, каждая его хочет, каждая. Даже та, у которой муж и два любовника. Позови он любую, и она пойдет за ним босиком по снегу... О каком желании можно тут говорить. Глава 30 1 Аня с перебинтованной рукой угрюмо сидела в кресле. Выражение ее лица не сулило постоялице ничего хорошего. Дождавшись, пока Даша выйдет из ванной, Петрова с яростью набросилась на нее: – Рыжая, слушай, а ты не пробовала лечиться? Ты же социально опасна! Тебя нельзя выпускать на люди без намордника. Даша чуть не плакала: – Анечка, ну прости. Мне показалось, что это единственный шанс получить кассету. Мне показалось, что эти громилы следили за нами и хотели ее отобрать! – Ненормальная, ей-богу, ненормальная! Ты что, все никак не можешь перестроиться?! Может, конечно, по Праге и ходят одни интеллигенты в пенсне на морде, но в Москве нынче обитает кто угодно. Да люди просто хотели узнать дорогу! Зато твои мирные чехи чуть не сломали мне руку! – Петрова гневно помахала перевязанной рукой перед Дашиным лицом. – Провались ты пропадом со своими тайнами! Хорошо хоть ребята оказались нормальными, еле-еле оторвали от меня этого жирного ублюдка. Даша молитвенно складывала ладошки и жалобно вздыхала: – Но ведь все обошлось... Хозяйка недобро рассмеялась: – Да, разумеется, я кончила лучше, чем Игорек! Но проблема в том, что ты еще не уехала. Слушай, Рыжая, – у Анечки неожиданно заблестели глаза, – я накопила тысяч пять, давай я тебе их дам, ну как бы взаймы. Не отдашь, тоже ничего страшного. Езжай, езжай домой, на свою новую родину, только оставь нас здесь всех живыми и здоровыми... На Дашу было жалко смотреть, даже веснушки на ее лице побледнели. Она сидела на диване, скрестив ноги по-турецки, и, горестно раскачиваясь из стороны в сторону, непрерывно вздыхала. – Да не стони ты так! – Аня встала и похромала в свою комнату. – Иди сюда, показывай, что ты там моей кровью добыла... Восприняв приглашение как частичное прощение, Даша поспешно вскочила и засеменила за подругой. – Все здесь, Анечка, все со мной, в целости и сохранности. В его портмоне, правда, оказались еще документы и даже паспорт, и я вот думаю: может, не отдавать ему, а выкинуть на помойку? А? Пусть помучается... – Рыжая, не зли меня! – зарычала Петрова. – Ты эти документы хоть сожри – мне на них наплевать! Я хочу знать, из-за чего меня чуть не угробили. Доставай кассету. Даша смущенно отвернулась и достала из бюстгальтера микрокассету. Аня вполголоса пробормотала: – То-то, думаю, у тебя грудь на два размера больше стала. Ладно, давай сюда, – она выхватила из рук подруги кассету, оглядела ее со всех сторон и даже посмотрела на свет. – Эти сволочи диктофон разбили. А автоответчик у меня на нормальные кассеты... – А другого диктофона у тебя нет? – Зачем бы он был мне нужен? Программы надиктовывать? Подожди, у Сашки есть... – У какого Сашки? – Соседа, прямо подо мной живет. Он учится, хвастался, что лекции на диктофон записывает. – Подожди, подожди, – остановила ее Даша. – Он студент, он умный. Вдруг чего лишнего поймет? Может, у Лельки попросить? Аня посмотрела на нее, как на сумасшедшую. – Диктофон? У Лельки? Да она не знает, как свет в туалете включается. Откуда у нее может быть диктофон? – И потянулась к телефонной трубке: – Алло, Санек, привет, это я... У тебя есть диктофон?.. Я к тебе заскочу, одолжу его на пару часов... Да прямо сейчас... Все, уже иду, спасибо. По-прежнему сильно хромая, Петрова проковыляла к входной двери и из коридора крикнула: – Сиди и не двигайся. К телефону не подходи, двери никому не открывай. 2 Две минуты Даша действительно просидела неподвижно. На сто двадцать первой секунде она вскочила и начала нервно прохаживаться по комнате взад и вперед. К концу третьей минуты из ее ноздрей валил пар. Наконец Даша не выдержала – легла на пол, отогнула ковер и попыталась прислушаться. Убедившись, что ничего не услышит, она вскочила, сунула ноги в туфли и покинула квартиру. Дверь открыл худой лохматый паренек в очках. Увидев перед собой незнакомую взвинченную женщину, он удивленно поднял брови. – Привет. – Даша бесцеремонно отстранила его в сторону и вошла. – Я знаю, ты – Саша. Анька тут? – Нигде от тебя покоя нет! – послышался из глубины квартиры знакомый голос. – Представляешь, эти негодяи обвели нас вокруг пальца. На, послушай. Даша влетела в комнату, присела на кровать рядом с Петровой и буквально уткнулась в диктофон ухом. Из маленькой черной коробочки раздавался чей-то залихватский свист. Несколько раз она порывалась открыть рот и откомментировать ситуацию, но Аня предостерегающе поднимала палец и выразительно вращала глазами. Наконец запись кончилась. – Что это такое? – В Дашином голосе звучала растерянность. – Что это такое? – зловеще переспросила Петрова и вынула кассету. – Это твоя тупость и глупость. Дурость это твоя, вот что. Теперь оригинальную запись мы никогда в жизни не услышим. Твои чехи за то время, пока мы думали, купили чистую кассету, записали на нее всякий бред и либо хотели нам ее подсунуть вместо настоящей – проверить твою реакцию, либо просто перестраховались, решив посмотреть, как мы будем себя вести. Ну а ты, разумеется, превзошла все их ожидания... Спасибо, Санек, извини, что побеспокоили. – Так ты не возьмешь его с собой? – сосед кивнул на диктофон. – На кой черт он мне нужен? Изучать песни и пляски народов мира? – А может, все-таки взять? – робко возразила Даша. – Я посижу, послушаю, а вдруг там фоном что-то есть? – Каким фоном? – Голос Ани стал подозрительно спокойным. – Конечно. Санек, будь другом, одолжи этой сумасшедшей диктофон. И наушники, если есть. Пусть ходит, слушает, пока опять нормальной не станет. – В каком смысле? – надулась Даша. – В том смысле, что любой нормальный человек, послушав эту бесценную запись, безусловно сошел бы с ума, а поскольку ты с него уже сошедшая, то теперь имеешь реальный шанс вновь стать нормальной. Так что надевай наушники, ходи и слушай. – А мне почему-то кажется, что где-то я это уже слышала... – упрямо возразила Даша. 3