— Жив? — спросил Иван, поднимаясь. — Пока жив, но без сознания. Опера встали, но в этот момент в кабинет вошел старший лейтенант из дежурной части и виновато сказал: — На дачных участках только что была перестрелка. Дачники нашли труп. Розыск уже выехал туда, начали работать, но говорят, что там ваш клиент. Саня Лось. — Еще и Лось? — удивился Юрьев. — Они что, сговорились сегодня что ли? Чего им не живется? — Не знаю… — пожал плечами дежурный старший лейтенант. — Мне не докладывали… — Свободен… — посоветовал ему Юрьев. Дежурный вышел. — Да. Зря я не поспал, — тяжело вздохнул Иван. — Узнаю, кто мне сон перебил, пусть потом сам на себя пеняет… Японский микроавтобус «Делика», принадлежащий группе УБОП, стоял во дворе городского отдела внутренних дел и явно выделялся среди остальных машин городской милиции. На нем проехали к дачным участкам и подкатили практически к месту происшествия. Там уже во всю работали эксперты и парни из уголовного розыска и прокуратуры. Рядом толпились жаждущие зрелищ дачники, которые красочно рассказывали друг другу о подробностях кровавого побоища, с каждым разом привирая все больше и больше. Подошел Ларионов: — Нашли гильзу от ПМ. Но судмедэксперт говорит, что Лось убит из ствола меньшего калибра и добит ножом. Одни загадки. Послал своих опросить свидетелей. Может, чего и скажет кто-нибудь. Вадим, Иван и Женя протиснулись сквозь толпу, и подошли к лежащему у забора трупу. — Лось, — уверенно определил Иван. — Я его вчера в кабаке видел со Слоном, Фиксой и Чифом. — Вот с ними и надо пообщаться, — сказал Вадим. — Пусть следствие работает, поехали искать Слона. Они сели в машину. — Наручники есть у кого? — спросил Вадим. — Чего нет, того нет… — ответил за всех Иван. — Ладно, обойдемся… Они вернулись в город и несколько часов гоняли по всем известным адресам, где мог быть Слон, но нигде его не нашли. Это уже говорило о многом. Часа в три они заехали в блинную на обед. — Деньги есть у кого? — наивно спросил Вадим. Подчиненные пожали плечами. Юрьев вздохнул и полез в карман. Пообедали крошечными порциями пельменей, салатами и выпили кофе. На большее не хватило. Иван погладил живот и, выразительно посмотрев на начальника голодными глазами, нагло заявил: — Какая может быть раскрываемость преступлений, если в животе практически пусто? — Ты же с утра шашлыков поел, или я ошибаюсь? — отозвался Вадим. — Тебе, Петрович, верно, привиделось. В микроавтобусе Иван достал из кармана мобильник и, найдя нужный номер, позвонил преступному авторитету, «ответственному за положение в городе» Макару, в миру имевшему имя Андрей и фамилию Макаров. — Слышишь, Андрей, Шилов говорит, подскочи в кабинет на пару слов… — По Лосю, начальник? — отозвался Макар. — Да нет, за жизнь… — Чего темнить, ясно, что по Лосю. Весь город уже на ушах. Камера для меня уже готова? — в трубке послышался нервный смешок. — Для тебя — всегда готова! — тем же тоном отозвался Иван. — Ну, через полчасика, добро? — Как будто у меня есть выбор… — Макар отключился. Два года назад группа УБОП раскрыла самое громкое преступление, совершенное за время существования города Семеновск — тройное убийство. Были убиты трое представителей криминального сообщества «общак», которые неоднократно предпринимали попытки пробиться в верха городской криминальной власти для чего использовали все возможные методы, и не останавливались ни перед чем. Шилов знал веяния преступного мира — ему было известно, что эта троица, боясь прямого устранения действующего лидера городского общака (что неминуемо могло повлечь за собой гнев вышестоящих воров, и, как следствие, невозможность «официально» занять освободившуюся «вакансию»), решила действовать методом не прямой стратегии — забрать под себя самые прибыльные источники криминального промысла, и затем отсылать в Комсомольский общак суммы, куда более превышающие, те, что отсылал в Комсомольск действующий положенец. Таким образом, как им казалось, они бы быстро добились от Комсомольских воров благоприятного расположения, что вполне можно было бы использовать для собственного продвижения. После этого оставалось только скомпрометировать положенца в глазах общака — и дело казалось в шляпе. План был вполне реальным, но помешали мелочи — никто не хотел добровольно отдавать самые прибыльные кормушки. В числе таких оказались и представители новой волны криминала — рэкетиры, бывшие спортсмены, которыми руководил некий Самурай — крепкий парень, поставивший свой бандитский авторитет исключительно на жестокости. Эти бандиты держали под собой большую часть коммерсантов города. Один из погибшей троицы по криминальной иерархии был жуликом — до вора-законника ему оставался всего один шаг, но рэкетиры этого не понимали. И понимать не хотели. Самурай просто в один прекрасный день вместе со своими боевиками перестрелял всю воровскую троицу в собственном офисе, устроенном в обыкновенном частном доме. И вывезли трупы за город. Чем спасли Макара, которого они, в свою очередь, тоже ни во что не ставили, и делиться с которым своими доходами совершенно не хотели… Как розыск не рыл землю носом, больше года преступление оставалось не раскрытым. Слухи были, но слухи были такие, которые невозможно было никуда привязать… только Шилов знал, и до поры до времени наблюдал… Власть Макара в тот момент никак не изменилась. Да, он этого и не особенно желал. Макара устраивало установившееся статус кво. Он держал контроль над наркотиками, фирмами «досуга» и несколькими фирмами, занимающимися отправкой леса за границу. Это приносило ему вполне стабильный и неплохой доход. Самурай же имел контроль над вполне легальными коммерсантами города, которых он просто держал в страхе, время от времени нагоняя на них жути показательными акциями типа битья стекол или рож несговорчивых коммерсантов. Разделение сфер влияния вроде бы не приводило к пересечению интересов, но так продолжаться долго не могло. Кто-то в итоге должен был занять главенствующую роль. На эту роль по всем определениям тянул Макар, «официально» поставленный на город комсомольскими ворами, но Самурай, естественно не мог уступить тому, кого не считал достойным. Достойным, кроме себя, он вообще никого не считал, воровской идеологии не признавал, идеи «общака» были ему совершенно чужды… Противостояние до поры до времени оставалось незримым — каждая из сторон пока только искала путь свержения противника, и до активных боев дело так и не дошло. Макару повезло, и его властные полномочия в криминальной среде круто пошли вверх после того, как Самурай, не просчитав последствий своего шага, крупно обделил однажды одного из своих партнеров по криминальному бизнесу. Обделил так, что тот потерял слишком лакомый кусок, и оставлять это так обделенный не собирался. Чутко держащий нос по ветру хитрющий опер Ваня Шилов быстро усек в этом факте кучу собственной выгоды — премия, очередное звание досрочно… и в самый короткий срок смог так заморочить голову обделенному, что тот сам того не особенно желая, пошел на поводу у опера и дал следствию необходимые показания. Дальше было делом техники, и через полгода Иван получил звание майора, Самурай тринадцать лет за тройное убийство, а Макар неожиданно для самого себя прибрал к рукам доходы большинства коммерсантов города, которые так были запуганы еще бандитами Самурая, что практически безропотно приняли нового «хозяина»… В последствии в приватных беседах Макар говорил Шилову, что благодарен своим положением именно ему, майору милиции. Иван смеялся и уверял, что рано или поздно, но найдет на чем подловить Макара и посадить его за решетку. Это хоть и выглядело со стороны безобидной шуткой, было горькой правдой. Вор воровал, а мент раскрывал и садил. Такова была жизнь, и она нравилась как одному, так и другому. Много лет назад, когда Макар только начал совершать свои первые криминальные шаги, в городе появился самый первый положенец от общака по кличке Синяк. Это был много посидевший урка, который до конца не понимал своей роли в создавшихся условиях. Синяк подмял под себя наркопритоны и «подачи», срубал с них бабки, отсылал в комсомольский общак пятьсот долларов в месяц и считал себя счастливейшим человеком на земле. Синяк кололся сам, и Макар, который быстро поднялся по лестнице криминальной иерархии, намекал ему, что нельзя останавливаться на достигнутом. Синяк и слышать ничего не хотел о диверсификации криминального бизнеса, считая достаточным то, что имел. Тогда Макар сделал ход конем — сдал своего шефа Ивану Шилову в тот момент, когда Синяк лично вез в Семеновск из Спасска крупную партию наркотиков. Суд посчитал нужным закрыть Синяка на пять лет, а комсомольские воры сочли возможным поставить Макара вместо убывшего в места не столь отдаленные, а для него — вообще родные. Макар, правда, перед этим успел набить комсомольским оскомину своим повышенным к ним вниманием, а как только он «получил назначение», резко повысил сумму ежемесячных выплат в общак до нескольких тысяч долларов. Макар считал, что использовал Шилова в своих целях и иногда в душе посмеивался над майором. Макар не знал, не догадывался, что ситуация изначально развивалась не по его сценарию. Разговор, в котором Макар сливал на Синяка информацию был записан Шиловым на диктофон и мог быть в любой момент использован против Макара как рычаг давления — ибо узнай о таком факте представители общака, или близкие Синяка, или не дай Бог сам Синяк — на жизни Макара можно будет ставить жирный крест. Был еще один момент, который всегда оставался за кадром, определяющий отношения между майором Шиловым и положенцем Макаром. Они были одногодками, росли в свое время в одной песочнице, учились в одной школе и еще с тех времен враждовали друг с другом. Первое время сила была за Макаром — так его звали уже тогда. Но потом Иван стал заниматься боксом, и в один прекрасный день так ввалил своему «корешу», что у того практически навсегда отпало желание снова испробовать кулак Вани Шилова… и это у Макара было заложено, если верить психологам, в подсознании. И это Макар изменить никак не мог… В машине решили провести короткое оперативное совещание. — Что имеем? — спросил Вадим. — Труп и полутруп, — сострил Женя. — Я пообщаюсь с Макаром, может, чего и намекнет, — сказал Иван. — Шансов мало, но не исключено… — Хорошо, — кивнул Юрьев. — Иван, занимаешься с Макаром, ты, Женя, ищи Слона, а я попробую поговорить с подстреленным. — Вадим завел двигатель, и микроавтобус покатил в ГОВД. Высадив Ивана и Женю возле отдела, Вадим поехал в больницу. В приемном покое он показал удостоверение, и его пропустили в реанимационное отделение. Врач сказал, что раненый пришел в себя и требует приставить к нему охрану. Вадим вошел в палату. Чиф лежал на каталке, подключенный к всевозможному оборудованию. Бандит затравленно посмотрел на начальника отдела УБОП и с трудом произнес: — Вадим Петрович, спрячьте меня где-нибудь… — Это Слон тебя так? — напрямую спросил Юрьев. — Он, — кивнул Чиф, хотя еще день назад в кабаке учил молодых бандитов твердо держаться на допросах, не ссучиваться. — Где он сейчас? — Не знаю. — Он был один? — Нет. — А с кем? Чиф посмотрел на Юрьева глазами загнанного зверя: — Спрячьте меня. — С кем он был? — жестко спросил подполковник. — Я не хочу его называть. Я сам разберусь с ними. Они мне ответят. — Сам думаешь завалить его? Сомневаюсь. Они тебя здесь прибьют раньше, чем ты сможешь ходить. Упаковать я их смогу сам, и надолго, а там, на зоне, делай с ними все, что хочешь. Насколько я понимаю, ваша воровская власть на зонах еще сильна? Ну, так кто? От твоего ответа зависит, буду я тебя прятать, или оставлю здесь… Чиф мгновение смотрел на Юрьева, что-то взвешивая в своей простреленной голове, и спустя это мгновение коротко бросил: — Фикса. Вадим тут же позвонил по мобильнику в гарнизонный военный госпиталь, находящийся в нескольких километрах от Семеновска, и за три минуты договорился перевезти Чифа под охрану военных. Как никак, а вход в госпиталь был не для всех. Да и кто узнает, куда увезли раненого? Может во Владивосток, а может в Хабаровск… — Спасибо! — тихо поблагодарил Чиф. — Ты с пээма стрелял? — спросил подполковник. Чиф не хотел отвечать, но уж если начал, то остановиться было уже невозможно…