— Не зазнавайся, — одернула Глеба секретарша. Он скромно продолжил: — Совершенно случайная поездка оказалась для меня примерно тем, что и плавание Колумба в Индию. Мы оба открыли то, о чем даже не догадывались. — Не ерничай. — Снова Натаха попыталась одернуть сыщика, но его уже понесло (наверно, сказывался стресс, перенесенный на берегах славного озера Байкал). — А я и не ерничаю, но кто бы мог сказать, что за десять тысяч километров от Москвы, чуть ли не на воровской «малине», произойдет встреча с моим клиентом? И окажется он не Аркадием Семеновичем и даже не Гравцовичем, а советником местного пахана Фрола, Виктором Линцовым по прозвищу Ленчик. Каково? — Ну-у, и как вы там разобрались? — Как говорят сотрудники правоохранительных органов, «тайна оперативной работы». Но факт остается фактом, поверили мне, а не Ленчику. А когда его разговорил Сумасшедший профессор, то и вовсе много чего интересного выплыло. Оказалось, что Ленчик уже три года стучал на Фрола и всю воровскую компашку. Причина самая что ни на есть банальная, родная кровь. Младший брат воровского советника возомнил себя финансовым гением, эдаким сибирским Ротшильдом. Имея первичный капитал (сама понимаешь, как с таким братом его не иметь), начал играть на бирже. Поначалу ему везло, думаю, просто давали заглотить поглубже «блесну», ну а потом осадили, да так, что, продав виллу на Канарах, парочку «Роллс-Ройсов» и коллекцию драгоценных раритетов, он еще остался должен энную сумму, которую ни сам, ни вместе с братом погасить оказался не в состоянии. Ленчик, надеясь, что его близость к Фролу будет иметь некоторый вес, обратился к кредиторам напрямую. Но задушевной беседы не получилось, кредитор, которым оказался Эльдар Сагитов, выставил жесткие условия: пойти на сотрудничество со службой безопасности оловянного комбината. Что будет в противном случае, менеджер объяснять не стал, и так все было ясно. По любым законам младший брат выходил виноватым, Ленчик ради брательника склонил голову и подался в стукачи на своего кормильца. Его подрывная деятельность, конечно же, братве дорого стоила, и финалом должна была стать кровопролитная война между москвичами и сибиряками. Как я понимаю, здесь уже замешана не тактика, а стратегия. — Думаешь, так далеко шли планы Эльдара Сагитова? — удивилась Натаха, она по-прежнему напряженно следила за дорогой, но разговора не теряла. Глеб обратил внимание, что за время их совместной работы кругозор женщины сильно изменился, она уже не была маникюршей из салона с примитивными разговорами о шмотках, прическах и мужиках. Работая в детективном бизнесе, Наталья впитала в свое подсознание все нюансы этой специальности, хотя практически занималась банальным делопроизводством. Она не спросила, что произошло с ссученным Ленчиком, потому что знала, чем обычно заканчивается раскрытие предателей. А если бы и спросила, Глеб не признался бы в том, что после допроса Ленчика увезли в лес Влас и Беломор и как Кольцов услышал тихий приказ пахана: — Заройте его в снегу, живьем. — Не думаю, что Эльдар Сагитов, — отвечая на вопрос женщины, заговорил Кольцов, — в этом пасьянсе основной. Скорее всего, даже его хозяин, глава холдинга «Сфера» Алексей Альбертович Маркин, — также разменная фигура, хотя, конечно, рангом выше своего менеджера. — Я не понимаю, о чем ты? — не совсем уловила мысль Натаха. — Классическая формула современного теневого бизнеса, основной его принцип — слияние. Вот смотри, Сагитов плюс Ленчик и плюс Юрков. А Юрков плюс Ерема, бандит из молодых, да ранних. Еще недавно ходил под Гогой Фартовым, а уже себя видит хозяином над всей Москвой, весьма амбициозный юноша. И, между прочим, при определенном раскладе могло бы получиться. Но сейчас речь о другом, мы имеем лишь часть формулы — слияние больших денег и большого криминала, но не имеем пока последнего компонента. Какого? — Какого? — как эхо повторила за детективом секретарша. — Большой власти. Не могут криминал и грязные финансы существовать сами по себе. Они уязвимы, как черепаха без панциря. Защитить их может только чиновник, обладающий властью, причем очень большой. Вот это и есть настоящая «крыша». — И кто же этот неизвестный крышеватель плохих парней? — Машина остановилась перед светофором, и Натаха пристально посмотрела на Глеба. — Не знаю, — пожал плечами Глеб. — Тут работы еще непочатый край. Но мне кажется, исчезнувшие сто миллионов если и не укажут на самого людоеда, то уж, по крайней мере, обозначат тропу к его пещере. Вспыхнул зеленый свет, и «Тойота», увлеченная автомобильным потоком, понеслась вперед. Сыщик хотел еще что-то сказать, но внезапно мобильник разразился трелью звонка. — Глеб Иванович, с приездом, — раздался бодрый голос Кирилла. — Есть сообщение: трое быков из Ереминой ватаги выдернули прямо с улицы бухгалтера и быстренько везут его по Варшавскому шоссе в направлении МКД. — Вот так, значит, — хмыкнул сыщик. «Ереме стало известно о провале схемы Ленчик плюс Сагитов. Похоже, кто-то из встречающих Кожухаря проболтался», — подумал он. Только одно оставалось неясным. Если бы Ереме требовалось зачистить нежелательного свидетеля, то это можно было сделать прямо на улице, применив пистолет или даже автомат. Ничего необычного: трупом больше, трупом меньше. Даже криминальные новости рассказывают о таких преступлениях с кислой миной. «Раз сразу не пришили, значит, есть у Еремы к Станиславу Валентиновичу Юркову бубновый интерес. Было бы еще интереснее, если бы к нашему появлению воровские костоломы «разогрели» бухгалтера». — Слушай меня внимательно, Кирилл, — быстро заговорил Кольцов. — Не упусти бухгалтера с братками, но и сам смотри не засветись. Мы идем следом за тобой, минут двадцать разница. Так что каждые десять минут нас корректируй, чтобы не заблудились. Понял? — Все будет в лучшем виде, шеф, — горячо заверил Глеба Лялькин и отключился. Бросив трубку телефона на «торпеду», Кольцов распахнул бардачок и тихо забормотал: — Во всем мире это «отделение для перчаток», и только у нас это «бардачок». Впрочем, иначе и не назовешь. Через минуту «торпеда» была завалена всякой всячиной. Старая косметичка, растрепанный блокнот, несколько использованных шариковых ручек, гигиенические салфетки, тряпка для протирки стекол и около полудюжины немецких баллончиков со слезоточивым газом. — Зачем тебе столько? — удивился Глеб, разглядывая черные цилиндрики, расписанные готическим шрифтом. — Ты же сам как-то сказал, в машине необходимо иметь индивидуальные средства самообороны, — уверенно ответила Натаха, движение на дороге немного поубавилось, и она смогла прибавить скорости. — Сказал, — согласился Кольцов, но вновь повторил свой вопрос: — Но зачем столько? — Оптом дешевле, — последовал категоричный ответ. Сыщику осталось только глубоко вздохнуть, женскую логику просчитать ему было не дано. Наконец полностью освободив бардачок, Глеб запустил туда правую руку, за торцевой панелью у него был оборудован тайник, в котором дожидался своего часа снаряженный автоматический пистолет Стечкина и запасная обойма к нему. Сорок патронов и отличная убойная сила — великолепный аргумент в прениях «а-ля бандитская разборка». Кирилл Лялькин оказался дисциплинированным штурманом, стабильно, каждые десять минут он сообщал о своих передвижениях. И уже через час «Тойота» Натахи, съехав с трассы, запрыгала по ухабам грунтовой дороги. Место для полевой резиденции Ерема выбрал тихое. Заброшенная деревушка, три десятка деревянных покосившихся изб, многие без окон и дверей пялились на дорогу черными провалами. Некоторые строения настолько обветшали, что разваливались на глазах. — Гиблое место, — заметил Кирилл, засевший в густых кустах боярышника за деревней. — Ни бомжей, ни даже одичавших собак. — Лучше скажи мне, куда «быки» определили пленника? — спросил Кольцов. — А вон, видите, вон тот дом, — Лялькин рукой указал в глубь деревушки на большую избу, и, судя по наличию стекол в окнах и металлочерепице на крыше, а также плотному забору, она отнюдь не была заброшенной. Видимо, Ерема использовал строение для содержания заложников, не пожелавших платить по своим счетам, и укрытия бандюков из его бригады, тех, на кого милиция устраивала охоту. Вдоль ограды неспешно маршировал бугай в короткой кожаной куртке, по-охотничьи держа на изгибе локтя длинноствольное помповое ружье. Чуть дальше поблескивали лаком несколько машин, из чего можно было сделать вывод, что в избе собралось с полтора десятка бычков, целое стадо. — Ерема тоже здесь? — взглянул на Лялькина Глеб. Его «стечкин» уже не казался частному детективу весомым аргументом. И в глубине души он успел пожалеть, что в подобную шнягу попал не с Улнисом, ну, на худой конец, с Костей Ивановым, а с Кириллом Лялькиным (одна фамилия чего только стоит). Он хоть парень и боевой и пороху успел понюхать, имеет боевые награды, но все же еще мальчишка. — Здесь, — кивнул Кирилл и усмехнулся. — Сам лично бухгалтера встречал. Обнял, расцеловал, видимо, в хорошем подпитии, а когда тот поднимался по лестнице, дал Юркову добротного пинка. — Ясно, допрос с пристрастием они затягивать не будут, — сообразил сыщик. — Ерема получит с бухгалтера то, что ему нужно, и концы в воду. Или в землю. Очень не хотел Кольцов идти на приступ бандитской цитадели на пару со стажером, но другого выхода не было. Время поджимало. — Так, подобьем бабки, —сказал он, вытаскивая длинноствольный АПС, — или, говоря другими словами, проведем инвентаризацию нашего вооружения. У Кирилла, кроме револьвера с резиновыми пулями, нашлась еще и оборонительная граната «Ф-1», проще говоря «лимонка». — Это я так, взял для психологического воздействия, — скромно потупившись, попытался оправдаться Лялькин. — Угу, — поверил ему Глеб. — А в случае чего можно использовать как свинчатку. Зажал в кулаке — и хрясь в рожу, ни одного зуба не останется. Кирилл так и не понял, шутит его шеф или говорит серьезно, но объяснений благоразумно не потребовал. А шефу в данный момент было не до шуток, время работало против них, и следовало торопиться. Решение пришло само собой. Дернув за рукав притихшую Натаху, не терпящим возражений тоном приказал: — Ну-ка, душа моя, принеси-ка мне парочку баллончиков с газом из своих запасов, и моток бечевки я видел в машине. Девушка, пригибаясь, выскользнула из укрытия. Кольцов тем временем принялся выкручивать из рифленого корпуса запал. Через минуту запыхавшаяся Натаха вручила сыщику три баллончика со слезоточивым газом и небольшой моток бечевки. Кольцов быстро связал баллончики вместе, после чего вставил между ними запал и протянул это изделие Кириллу: — Держи, была граната оборонительная, стала химическая наступательная. — Следующей получила инструкцию Натаха. — Давай, свет моих очей, тихонечко возвращайся к своей машине и так же тихо выезжай на трассу. Там жди нас. Как только бухгалтера выдернем, сразу будем делать ноги. Поняла? По бездорожью мы еще как-нибудь на «Жигулях» проскочим, а дальше придется на твоей «японке» отрываться. Ферштейн, майне либе? Глаза молодой женщины подозрительно заблестели, она шмыгнула носом. Натаха верила ему сейчас, впрочем, как и всегда. Глебу тоже хотелось поверить в сказанное, но тревожное предчувствие уже вгрызалось в его позвоночник. Разошлись они не прощаясь. Секретарша, опустив голову, пошла к своей машине, мужчины, крадучись, стали пробираться к «штаб-квартире» Ере мы. Осенняя земля, пропитанная частыми дождями, налипала на подошвы и чавкала при каждом шаге. Глебу, который шел впереди, приходилось выискивать места посуше или поросшие чахлой травой, укрываясь под стенами деревенских построек. Наконец показался дощатый забор, отгораживающий усадьбу от остальной деревни. Подняв вверх кулак, Кольцов беззвучно приказал Кириллу остановиться, сам же, пригнувшись, скользнул вперед и, опустившись на одно колено, затаился за густым кустом крыжовника, буйно разросшимся у забора. Выставленного на пост охранника долго ждать не пришлось, уже через минуту-другую послышались чавкающие звуки. Браток, безмятежно попыхивая сигаретой, обходил периметр участка. Бормоча какой-то нехитрый мотивчик, охранник приблизился к месту засады частного детектива, и в ту же секунду сыщик натянутой тетивой рванулся вперед. Браток никак не успел среагировать, когда кулак Кольцова с зажатым рубчатым корпусом «лимонки» врезался ему в скулу. Челюсть охранника громко хрустнула, глаза закатились, и он тяжело рухнул в грязь. Глеб легко и бесшумно перемахнул через забор, так же бесшумно за ним последовал Кирилл. Первым делом они обыскали нокаутированного охранника. Кроме самозарядного ружья «браунинг» двенадцатого калибра, у братка под курткой в набедренной кобуре оказался .видавший виды «Макаров» и запасная обойма к нему. Весь этот арсенал перекочевал в руки «стажера». Пистолет с обоймой Кирилл спрятал во внутренний карман, оставив руки свободными для ружья. — Ну, теперь идем отбивать бухгалтера, — выдохнул Кольцов, закончив обыск охранника. Мужчины незаметно приблизились к дому и, пригибаясь под окнами, обошли дом. С террасы, пристроенной к торцу избы, доносились громкие мужские голоса, смех. «А ребятки уже приняли по пол-литра на душу для сугрева», — определил Глеб, подобный факт имел как положительную сторону, так и равноценную отрицательную. Человек под хорошим хмельком уже не обладает ни нужной реакцией, ни необходимой силой. Но, с другой стороны, пьяному море по колено, а наличие оружия у оппонентов может остепенить, урезонить трезвых, и совсем наоборот, когда имеешь дело с поддатыми гоблинами, особенно когда соотношение два к двадцати или около того. Но другого выхода у нападающей стороны все равно не было. Кольцов извлек из кармана «стечкин» и большим пальцем взвел курок. Оставалось только выяснить внутреннее расположение террасы... Судьба не всегда целенаправленно усложняет жизнь человеку, иногда и облегчает. — Так что, Станислав Валентинович, не желаете вы со мной рассчитаться, — из-за тонкой деревянной стенки донесся голос бандитского бригадира Еремы. — Жалко вам денег за все мое добро, защиту и заботу. — Максим, мы же договорились, что я вам заплачу, как только покину пределы России, — дрожащим голосом ответил банковский бухгалтер Юрков. Кольцов машинально отметил, что Ерему в миру величают Максимом Еремеевым. — Вот чудак-человек, — рассмеялся авторитет. — Толку-то тебе из России бежать. Твои друганы в Сибири крупно обхезались, из замечательного плана «байкальского Барбароссы» получился пшик. Сибирская братва распатронит заговорщиков по самое «не хочу», а они, естественно, сдадут тебя, уважаемый Станислав Валентинович, и тут уж никакая заграница тебе не поможет. Сибиряки тебя разыщут даже на дне морском за общаковое бабло да плюс за зажмуренных Кощеевых племяшей. Нет, господин Юрков, ты не жилец, — авторитетно заявил Ерема. — И в таком случае, как я считаю, незачем затягивать агонию. Тем более что тебя наверняка перед кончиной хорошенько попытают, и ты, как человек умственного труда, без особых усилий и угрызений совести сдашь меня. А вот я на такой расклад не согласен, поэтому и спрашиваю в последний раз, — голос Еремы угрожающе шипел, — платить будешь, падла?! — Нет, — коротко, как герой-партизан, отрубил бухгалтер. Он уже понял, что выхода нет, и решил не пресмыкаться перед своим убийцей. Он в своем решении был тверд и искренне уверен, не догадываясь даже, что эти убеждения развеялись бы в одночасье, как сон, как утренний туман, вздумай бандюки применить физическое воздействие. Но бывший спортсмен Ерема был своего рода криминальным эстетом, и его мозг работал куда изощренней обычного «быка», ему были необходимы психологические этюды с участием обреченного. — Ну что же, — с видимым сожалением вздохнул авторитет. — Как говорится, на нет и суда нет. Пытать мы вас не будем, а просто... просто расстреляем. Пух, Ру-дик, выведите господина бухгалтера во двор и приведите приговор в исполнение. Глеб сразу же сообразил, что это и есть тот самый психологический этюд. Вряд ли работник калькулятора и бухгалтерского учета сохранит твердость, когда над его головой засвистят пули. А именно это и собирались сделать бандиты. Это был шанс, который Кольцов упускать не собирался, он повернулся к замершему рядом Кириллу и прошептал: — Я беру на себя конвоиров, а ты запусти внутрь гранату. Лялькин понимающе кивнул и вытащил из-за пазухи самодельную штурмовую гранату, зажав предохранительный рычаг, выдернул чеку. Секунды ожидания тянулись бесконечно долго... — А ну, шевели ластами, членистоногий, — донеслось из распахнутой двери. Невидимая сила вышвырнула на крыльцо бухгалтера Юркова, следом появились двое широкоплечих братков. Один демонстративно вертел на указательном пальце правой руки длинноствольный револьвер, второй забросил на плечо малокалиберный пулемет «винчестер», он двигался, слегка раскачиваясь на тонких кривых ногах, обтянутых черными джинсами. «Ну, блин, еще бы по шляпе с полями — и вылитые ковбои из вестерна», — с раздражением подумал Кольцов, вглядываясь в бычьи затылки конвоиров. Внезапно его осенила догадка, что большинство молодых людей, вставших на криминальный путь, играют какую-то роль — элегантных гангстеров, кровожадных фашистов или, например, вот таких вот ковбоев. «Только рано или поздно эти игры заканчиваются тюрьмой или смертью».